– Элегард Роа.
– Тот самый Элегард Роа?
– Тот самый, риам Этроу. Но вы не беспокойтесь, он редко бывает в Рагране, и вам вряд ли помешает. Эта квартира – просто одна из множества. Он предпочитает жить в Аронгаре.
Стоило подумать про гонки. Элегард Роа – гонщик с мировым именем, мировой чемпион, брал первые места восемь лет подряд в соревнованиях в Аронгаре, Ферверне, Лархарре, Фияне – словом, везде, где проводился «Полет Дракона». Так называлась самая известная гонка, трасса которой каждый раз менялась и зачастую достаточно экстремально прокладывалась в специально отведенных для нее местах. Пока я прокручивала все это в голове, мы уже пришли: дверь оказалась не заперта, потому что внутри были вальцгарды, медики, а еще спешно собирающаяся клининговая служба, которая убежала даже шустрее, чем собиралась.
– Риам Этроу, ваши ключи и пропуск на парковку, – мне указали на карты, лежавшие на столике. – Вам нужно будет еще подписать вступление в собственность…
– Потом, – отказалась я.
Ничего я не буду подписывать до того, как поговорю с Вайдхэном, и в принципе ничего подписывать не буду. Для меня это слишком дорогой подарок, и я не уверена, что словом «слишком» могу передать масштабы, насколько слишком.
– Где вам будет удобнее расположиться, риам Этроу? – Ко мне приблизился один из медиков. – У нас приказ провести полноценное обследование.
Хороший вопрос. Если учесть, что я здесь ничего не знаю.
Размерами квартира, конечно, слегка уступала пентхаусу Вайдхэна, но в том-то и дело, что слегка. Просторный холл в кремово-белых тонах возвышался на два этажа, вмонтированная прямо в потолок люстра была оформлена в виде созвездия Первого Дракона: изгибы светильников протянулись вправо и влево, повторяя морду, контур крыла и хвост. Я могла только представлять, как красиво это выглядит ночью.
По лестнице, уводящей на второй этаж, можно было подняться впятером в один рядок, справа и слева от нее, полуприкрытые стеклянными ограждениями с плавными линиями металлических поручней, располагались двери. Очевидно, спальни, и снизу я насчитала пять.
– Ваша спальня уже готова, – проследив мой взгляд, прокомментировал ЛэЛэ, – и вашего сына тоже. Еще четыре комнаты вы можете оформить на ваше усмотрение, сделать кабинет или домашний спортзал. Подробнее обо всем вам расскажет домработница, она приедет чуть позже.
– Хорошо, тогда ко мне в спальню, – распорядилась я.
Стоило немалых усилий не глазеть по сторонам, а ведь глазелось! Глазелось так, что с каждой минутой глазелки распахивались все шире, шире и шире. Например, весь первый этаж был сквозной, и, поднимаясь по лестнице, я увидела роскошный домашний кинотеатр, стоявший в зале, из которого открывался совершенно очешуительный вид на Гран Туа, многоярусный центральный городской парк.
Да, пожалуй с «уступает размерами» я немного погорячилась. Квартира была просто огромная. Или сложно огромная. Разве что бассейна здесь не будет… Повернув за ЛэЛэ направо, я споткнулась об эту мысль, потому что бассейн тоже был. Правда, насколько я поняла, как и парковка, на две квартиры, то есть мне придется его делить с Элегардом Роа. О чем я вообще думаю?!
Не буду я ничего ни с кем делить, я здесь первый и последний раз.
Сейчас разберусь с медиками и анализами, а потом поговорю с Вайдхэном. Очень предметно поговорю, на тему, что такие подарки не дарят секретарям. Сделать это нужно было как можно быстрее, и как можно быстрее довести до его сведения, что…
Оказавшись в спальне, я ахнула. Вид, который открывался из зала-гостиной, конечно, поражал, но вид, который открывался из моей комнаты… Кольца аэромагистралей, шпили, иглы, пирамиды высоток вырастали в панораме окон величиной в три моих роста. Но больше всего поражало не это, Мериуж – один из немногих городов мира с пересекающей его рекой, и сейчас я видела ее в разрезе между строениями. Далекую ленту, сейчас темно-серую, как готовые вот-вот рассыпаться снегом тучи, но все равно прекрасную.
Города и крепости на реках строили нечасто, потому что драконы тоже хотели пить, и это могло спровоцировать… в общем, всякое могло спровоцировать. Пресная очищенная вода, трубопроводы под пустошами – это все как бы объясняло, почему цены на воду в нашем мире везде драконовские, а Мериуж просто не получилось построить иначе. Исключительно потому, что Рива Эльте полосовала нашу страну на две части, от начала и до конца, и именно в предместьях будущей столицы, когда здесь еще только закладывались камни первых замков, очень неудачно. То есть обогнуть ее не получалось никак, город оказывался зажат в тиски пустошей и ее вод, и получился бы не город, а маленькое поселение. Но амбиции живших здесь когда-то иртханов были непомерными, поэтому все получилось так, как получилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А еще мы в детстве гуляли по набережной с мамой и папой, и для тех, кому до мировых океанов – что до Бурлящего, отделившего нас от Ферверна, что до Уютного, на побережье которого устроился аронгарский город Зингсприд – так вот, для тех, кому до этих океанов очень и очень далеко, такие виды просто бесценны. Я почти об этом забыла. Почти забыла о своей мечте и о том, что когда-то хотела жить с видом на Рива Эльте.
Да и с Ларом мы очень редко выбирались в центр, не говоря уже о набережной. Пробки, долгие перелеты, толкучки в аэроэкспрессах (особенно когда ты с коляской) – так себе удовольствие.
– Проходите, риам Этроу, – напомнил о себе ЛэЛэ, и я прошла.
Думала, что с обследованиями получится быстро, но быстро не получилось: медики чуть ли не полевой штаб в моей спальне развернули, а еще развернули меня. Потом завернули обратно. На узор на моей руке они смотрели примерно так же, как и я, разве что в них было больше профессионализма, и в отличие от меня они не пытались оттереть его губкой.
Да они к нему вообще почти не прикасались, как если бы узор был бомбой замедленного действия, зато взяли у меня кучу тестов и анализов, сделали УЗИ всего чего только можно (непонятно зачем), установили переносную капсулу мгновенной диагностики, где меня просканировало с ног до головы туда, сюда и обратно. Именно в тот момент, когда я вылезала из этой самой капсулы в медицинской одноразовой рубашечке по колено, спасибо хоть плотной, но все равно, и решил заявиться Вайдхэн.
Медики мгновенно подобрались, а я замерла с перекинутой через бортик капсулы ногой, чем напомнила себе пытающегося забраться на карусельного драконенка Лара. Не знаю, кого я там напомнила Вайдхэну, но его глаза потемнели до густой черноты, и голос звучал в точности так же – сильно, когда он скомандовал:
– Оставьте нас.
[1] Теарин Ильеррская – знаменитая историческая личность, иртханесса. Архивы ее личных записей были экранизированы несколько лет популярным режиссером Джерманом Гроу, кино стало рекордсменом кассовых сборов.
[2] Фервернская марка элитных флайсов.
ГЛАВА 2
Почему-то не было ни малейших сомнений, что медиков сдует из комнаты в мгновение ока, и их сдуло. Проследив за тем, как последний «листочек» вылетает за дверь, я резко перекинула вторую ногу через бортик и зря. Потому что первая еще не стояла устойчиво на ступеньке. Пальцы схватили воздух.
«Сейчас будет травма», – мелькнула в голове мысль из прошлой жизни (так любил выражаться папа, когда маленькая я лезла туда куда не надо), но травмы не случилось. В эффектном полете меня поймали сильные руки, и я в одно мгновение оказалась прижата к груди Вайдхэна, удар его сердца во мне отозвался как-то особенно остро. Хотя может быть, отозвался не удар сердца, а ладонь, лежащая на моей талии. В предельной опасной зоне, где талия уже переходит в ягодицы.
Или его близость, от которой я заискрила. Натурально. Рука, на которой был узор, засверкала как подключенная к источнику питания гирлянда, и я глубоко вздохнула:
