сорвется. Тема моей диссертации – исследование возможности и целесообразности применения гелеобразного высокоэнергетического металлизированного горючего с забортной водой в качестве окислителя в энергетических установках подводных аппаратов. Тема абсолютно новая и никем ранее не изученная. В ее новизне и заключался интерес в исследовании, в создании экспериментального стенда, в получении уникальных экспериментальных данных, но в ней же была и сложность – все впервые, каждый шаг – в неведомое…
Непросто в то время было и со сбором отзывов на диссертацию. Государственная организация на глазах приходила в упадок, фельдъегерская связь развалилась и не работала. Из институтов, расположенных в других городах, отзывы переслать было невозможно. Пришлось собирать отзывы от специалистов институтов, находящихся в городе и пригороде. Ездил сам. Кобуру с пистолетом под плащ, опечатанную папку под мышку… Нужно сказать, что в тот год защитилось в институте всего два человека – докторскую диссертацию защитил командир – контр-адмирал М., и кандидатскую – я. Время было такое, что народ думал о выживании, а не о диссертациях. Денежное довольствие нам выплачивали с перебоями, полки магазинов были пустыми, везде огромные очереди… Я использовал время дежурств по части в выходные дни и работал над текстом диссертации, благо экспериментальная часть темы была отработана ранее, до начала всеобщего развала. Когда мои сослуживцы, ругая власть и все на свете, не отрывались в рубке дежурного от телеящика – страну сотрясали забастовки и народные выступления, я писал и правил одну страницу диссертации за другой… На шутки, отпускаемые в мою сторону по этому поводу, говорил: «После увольнения с флота буду хоть швейцаром, но с ученой степенью». Внутренне я понимал, что уволенных офицеров тысячи, а с ученой степенью – единицы.
…Жизнь в стране изменялась, ломалась на глазах… Даже документ о присвоении мне ученой степени отражал этот перелом. На корочке диплома – герб Советского Союза, а на первом листе – двуглавый орел России. Наверное, мысли о том, что рано или поздно мне придется круто менять свою жизнь и как-то устраиваться на гражданке после флота были правильными, и надо было готовиться заранее.
Собственно, и мое поступление в Военно-морскую академию, но не на кафедру ядерных реакторов, куда меня как специалиста могли принять без конкурса, а на военно-экономическую кафедру, где конкурс – десять человек на место, тоже было из этой серии. Ситуация менялась на глазах, и я понимал, что кроме ядерной энергетики мне нужны знания и по экономике. Страна стремительно катилась в капиталистический рынок, о котором столько болтали реформаторы, но, как оказалось, скатилась в торгашеский базар. Улицы были заставлены разномастными ларьками, палатками и завалены ящиками с какими-то харчами, стоявшими прямо на земле…
Скажу откровенно, мне повезло. Где-то за месяц до выпуска из академии я задержался в классе после обеда – шла интересная игра в домино – в «военно-морского козла».
В коридоре меня встретил начальник третьего факультета контр-адмирал Н. и пригласил к себе в кабинет, сказав, что со мной хочет побеседовать руководитель одного из флотских НИИ. Я вошел и увидел за столом контр-адмирала с открытым, интеллигентным лицом и располагающим взглядом. Он заговорил, предложив сесть, и стал расспрашивать меня о моей предыдущей службе и учебе в академии. Потом пригласил на должность младшего научного сотрудника в свое управление.
– Благодарю, товарищ контр-адмирал, но я уже вышел из возраста младшего научного сотрудника, – ответил я. Он задумался, кивнул головой, потом добавил:
– А старшего?
– Согласен, – ответил я.
Так состоялось мое знакомство с Начальником управления нашего института контр-адмиралом К. Замечательный, интересный человек, умница. Окончил минно-торпедный факультет Военно-морского училища с золотой медалью. Служил на эскадренных миноносцах Балтийского флота командиром минно-торпедной боевой части. Окончил офицерские классы ВМФ. На Черноморском флоте исполнял обязанности флагманского минера бригады кораблей. Затем служил в НИИ ВМФ. Доктор военно-морских наук, профессор, ведущий специалист в области стрельбы морским оружием, руководитель научной школы в этой области. Начальник научно-исследовательского управления, автор девяти книг по истории флота и морского оружия. Именно после встречи с этим человеком я круто поменял направление своей деятельности, начав работать в области энергетики подводных аппаратов. Именно он был «крестным отцом» моей диссертации. Именно он поддерживал, помогал мне, делился своим опытом ученого-экспериментатора.
Поддерживал и продвигал мои исследования в области энергетики подводных аппаратов и начальник нашего института контр-адмирал М. Крупный ученый, доктор военно-морских наук, как я уже говорил, мы защищались в один год, профессор, специалист в области систем вооружения флота и информационного обеспечения функционирования сложных систем, поддерживал мою тему исследований, и, забегая вперед, скажу, что именно он предложил мне участвовать в первом в истории нашей страны Международном Военно-морском салоне и ввел меня в Морское собрание. Такое не забывается!
Не забылось и то, что мы пережили в последние годы. Оглядываясь назад, понимаю – чего мы только не пережили…
А начиналось все так. В 1990 году Борис Ельцин, до перестройки возглавлявший одну из промышленных областей России, Свердловскую, герой демократических митингов на Манежной и в Лужниках, правда не входивший в число партийных бонз, был избран в Московский городской комитет КПСС. Его, строителя по образованию, в народе сразу прозвали «прораб перестройки». В столице Ельцин занялся популизмом и самопиаром – много ездил в общественном транспорте, стоял в очередях в продуктовых магазинах, устраивал неожиданные проверки общественных учреждений… Потом громкая отставка, опала и возвращение в политику в образе народного депутата, лидера Межрегиональной группы. Тогда же газеты много писали, а народ судачил на кухнях о падении депутата Ельцина с моста. Он якобы упал с моста с букетом цветов по пути на свидание. Свидание могло быть и деловым, но балагурили об этом в народе много…
Тогда же Съезд народных депутатов России с третьего раза с небольшим перевесом избрал Ельцина Председателем Верховного Совета РСФСР. Борис Ельцин изображал из себя «мятежника», этакого Стеньку Разина. Он приписывал себе бунтарские заслуги «борца за правду». Поначалу это нравилось многим. После того как на XIX партийной конференции Лигачев произнес с трибуны: «Ты, Борис, неправ!», поклонники Ельцина – кооператоры – понаделали значков с надписью «Борис, ты прав!» Их носили добровольно тысячи людей. То, что поклонников у популиста Ельцина были миллионы, говорила его популярность в народе, на уровне анекдотов. Помню такой: «Автоматчики врываются на съезд народных депутатов СССР: «Где Ельцин? Где
Ельцин?» Депутаты показывают на него. Автоматчики: «Борис Николаевич, пригнитесь!»
Но это анекдот, а то, как Ельцин избирался на съезде народных депутатов, было настоящим политическим детективом, как сказали бы сейчас, политическим шоу. Тогда было время всевластия телевизора. Интернета еще
