— Ваш отец умер несколько лет назад, — напомнил мистер Помптон. — Вы взрослая девушка и сами вправе принимать решения. Перед смертью человек нередко сожалеет о некоторых своих поступках. Ваша мать была любимой дочерью Оррина Джадда, и он хочет повидать свою единственную внучку.
Камилла сидела неподвижно, не разжимая пальцев. Внезапно она испытала странное и неожиданное чувство облегчения. Имя Джаддов было магическим и произносилось с тем же придыханием, с каким произносятся имена Вандербильтов, Асторов или Морганов. Хотя на старости лет Оррин Джадд умерил свой пыл и с эксцентричностью, какую могут себе позволить только очень богатые люди, отказался от свойственного ему ранее расточительного образа жизни. И мир почти забыл о нем, чего не происходило с другими подобными семействами, остававшимися на виду и продолжавшими приумножать свои капиталы и потомство.
Будучи гувернанткой, Камилла никогда и словом не обмолвилась о своем родстве с Оррином Джаддом. Но она запомнила тот день из детства, когда ее мать, показывая на небоскреб, высившийся над Бродвеем, с гордостью произнесла: «Этот дом построил твой дедушка». Маленькая Камилла представила себе старого — белобородого, напоминающего Моисея на иллюстрациях Библии — человека, который кладет кирпич на кирпич, словно играя в кубики. Она долго не могла понять, как это ему удалось сложить постройку выше головы. Но здание для нее навсегда осталось «домом моего дедушки».
Едва уловимая улыбка тронула ее губы и не осталась незамеченной мистером Помптоном.
— В этот приезд вы можете остаться в Грозовой Обители всего на один или два дня, — торопливо добавил он, опасаясь упустить выгодный, по его мнению, момент. — Кратковременная поездка не помешает вам подыскать новое место в Нью-Йорке, если вы того пожелаете. И вы поступите мудро, если не станете ее откладывать. Тогда вы, по крайней мере, успеете познакомиться со своим дедушкой, а может быть, и скрасить последние дни его жизни. Я только один раз встречался с вашей матерью, но видел ее фотографии. Вы необычайно похожи на нее, сходство просто разительное.
Да, Камилла это знала. Вид дочери каждый раз заставлял ее отца горевать и радоваться одновременно. Но почему мистер Помптон оговаривает в качестве особого условия кратковременность визита? Ведь дед настолько нуждается в ней, что специально послал своего поверенного…
— Должен предупредить, — продолжал мистер Помптон торжественным тоном, — что вы не должны рассчитывать на то, что все обитатели имения встретят вас с распростертыми объятиями.
Семейные истории, рассказанные матерью, всколыхнулись в памяти Камиллы.
— Вы имеете в виду тетушку Гортензию? Но если дедушка посылает за мной…
— Возможно, сейчас он слишком слаб, чтобы диктовать домашним свою волю. Боюсь, тетя никогда не простила вашей матери бегство с Джоном Кингом. Но это не так уж важно; вы должны ехать и не принимать близко к сердцу то, что она будет вам говорить.
— Кто еще живет сейчас в Грозовой Обители? — спросила Камилла. — Мама рассказывала мне о средней сестре Петиции. Она так и не вышла замуж?
— Нет. Мисс Летти живет в имении. У нее добрая душа, и она наверняка тепло вас встретит. Вы, конечно, застанете в Обители Бута Хендрикса, которого ваша тетя Гортензия усыновила десятилетним. Теперь ему, должно быть, около тридцати шести, он не женат. Кроме того, в имении живет еще один молодой человек — инженер, давний друг и помощник вашего деда. Сейчас он в Нью-Йорке по делам. Я собираюсь встретиться с ним, пока нахожусь здесь. Мисс Камилла, ведь вы хотите доставить своему деду последнюю радость? Поверьте, дело не терпит отлагательств. Он болел еще до сердечного приступа… возможно, у вас осталось совсем немного времени.
С минуту Камилла не находила слов для ответа. Ее со всех сторон обступила пустота последних лет, когда она тосковала по семейному теплу. Сколько раз она в безвыходном одиночестве мечтала о домашнем уюте, и вот теперь ей, по сути дела, предлагают обрести семью. При этом не придется выступать в роли просительницы, ибо Оррин Джадд сам позвал ее в имение. Возможно, отец вынес слишком поспешный приговор. Кроме того, она могла следовать примеру матери. Когда Оррин Джадд послал за ней, Алтея поехала в Грозовую Обитель, несмотря на возражения своего мужа. Почему же Камилла должна отказаться от приглашения?
Решение было принято, и она улыбнулась мистеру Помптону.
— Не вижу причин, которые могли бы мне помешать последовать вашему совету и отплыть на завтрашнем пароходе.
Мистер Помптон, казалось, был удовлетворен, испытывал чувство, больше похожее на облегчение, чем на радость. Он тут же встал с дивана и протянул Камилле конверт.
— Надеюсь, все оформлено как полагается. Пароход пребывает в Уэстклифф вечером. Я пошлю телеграмму, так что не беспокойтесь: вас встретят на пристани и отвезут в Грозовую Обитель. Я вернусь туда позже, когда улажу кое-какие дела в Нью-Йорке.
Камилла проводила посетителя до двери, потом стояла и смотрела, как он сходит с крыльца и садится в поджидавший его кеб. День был таким же пасмурным и ветреным, но теперь Камилле чудилось в порывах ветра какое-то веселье, предвещающее перемены. Она помчалась вверх по лестнице, чтобы сообщить новость Нетти.
— У меня есть семья! — воскликнула она. — Что ни говори, а семья у меня есть! — Камилла крепко обхватила себя руками, как бы подтверждая этим жестом реальность происходящего. — Если я понравлюсь дедушке, то смогу погостить в Грозовой Обители подольше, и пусть тетушка Гортензия лопнет от злости.
Нетти пришлось тут же сесть и выслушать всю историю, она вышла из комнаты, только когда услышала, как Ходжесы подъезжают к дому. Камилла решила уклониться от встречи со своими, теперь уже бывшими, хозяевами. Она поужинала у себя в комнате и легла в постель, но долго не могла заснуть, припоминая рассказы матери о жизни в большом доме над рекой.
Этот построенный на горе дом, похожий на средневековый замок, с детства завладел воображением Камиллы. Ей представлялись сияющие окна и башни, в которых играет свет восходящего над Гудзоном солнца. Она видела перед собой — хотя никогда там не была — квадратную прихожую, из стен которой жутковато тянулись руки, гостиную, где Оррин Джадд и его жена, любившие путешествовать, собирали диковины со всего света. Бабушка Камиллы умерла, когда Алтея была маленькой девочкой, но в памяти ее дочерей осталась восхитительная, до сих пор напоминавшая о себе эпоха дальних странствий.
Была в доме и восьмиугольная, или «октагональная» лестница, которую Камилла особенно любила — за звучание ее названия. Два лестничных пролета были обшиты резными панелями из тикового дерева, привезенными из Бирмы. На третьем этаже находилась просторная детская, где Алтея играла с двумя старшими сестрами. Камилла ясно представляла себе весело полыхавший в этой комнате камин и милую сердцу, далеко не новую мебель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
