Так что даже при том, что ЭГО категорически не желал делиться с человечеством своими достижениями, экономика и наука Земли получили изрядный толчок и начали набирать ускорение.
— Все, вставай, — сказала эльфка.
Я вздрогнул и сел. «Задремал, что ли?» — подумал с недоумением. Даже не заметил, когда остальные вышли.
— Ну что, — забираясь в кресло с ногами и демонстрируя мне голые коленки, сказала она, — физические показатели в норме, мозги вроде тоже на месте. У некоторых обследуемых они явно отсутствуют. У тебя тоже вероятность имелась. Боксом занимался?
— Кандидат в мастера спорта, только это еще до армии было.
— Оно и видно, — что-то быстро черкая в бумагах, сообщила эльфка. — По голове тебя били неоднократно, но ничего серьезно не повредили. Нога была сломана в детстве, но срослась нормально. Продолжаешь посещать спортзал?
— Иногда.
— Это хорошо, — продолжая что-то писать, сообщила она. — Никаких посторонних предметов в теле, износ организма приблизительно соответствует возрасту. Диск принес?
Я торопливо достал компьютерный диск в пластиковой коробке из кармана куртки. Эльфка вставила его в компьютер и с бешеной скоростью замолотила по клавишам.
— Ага, — довольным тоном сказала она. — Можешь глянуть. — Она повернула экран.
Попасть в ЭГО на прием с улицы было нельзя. Для начала надо было зарегистрироваться на сайте компании и сообщить о причинах посещения. После этого прибывала анкета (в моем случае аж на трехстах страницах!), которую надо было заполнить и отправить обратно на «мыло». Дубликат сохранялся на диске, который требовалось принести уже во время приема. Вот этот диск она сейчас и проверяла. На экране была надпись о сверке и полном совпадении присланной анкеты с данными диска.
— Зачем это нужно? — с недоумением спросил я. — Я что, буду отвечать на вопросы по-разному?
— Может, захотел что-то исправить, — это допускается, ведь анкету надо заполнять максимально честно, о чем и предупреждают сразу. А может, кто-то поигрался с твоими данными. Время от времени разные недоумки пытаются залезть к нам в базу данных. Проверка должна быть.
— И что за интерес знать, умею ли я пришивать пуговицы и не ездил ли за границу?
— А ответ на вопрос «Приходилось ли тебе убивать, и что ты при этом чувствовал» тебя не удивляет? — насмешливо спросила эльфка. — Раз спросили, значит, это кому-нибудь нужно. В данном случае — нам, чтобы знать, как тебя использовать. Написал правду, облегчил себе в будущем жизнь.
В Сети уже давно говорили, что посылают их всех воевать (потому и попадаются такие странные вопросы) и возвращаются не многие. Зато хорошо было известно, что анкеты проверяли и, если ловили на вранье, отвечали отказом на просьбу, причем так и писали: «А нечего врать, если обращаешься к нам! В дальнейшем можешь не трудиться, отказ последует автоматически». Так что все старались придерживаться правды в ответах, тем более что конкретных данных — сколько в каком месте скольких человек ты убил и как звали покойников, никто не спрашивал.
— Значит, так, — сказала эльфка, выкладывая на стол стандартный бланк контракта. — Согласно правилам компании, я обязана предупредить тебя, что ты имеешь полное право сейчас встать и выйти. Никто тебя удерживать не собирается, больно нам надо…
Я отрицательно покачал головой и стал ждать продолжения.
— Если ты согласен на стандартные условия, то срок тебе десять лет, согласно сопроводительной справке, уж слишком запущенная ситуация.
— Где расписаться?
— Вот здесь и здесь. Теперь еще одно маленькое дельце… — Эльфка вторично резко ткнула пальцем мне в лоб. — Знаешь, зачем?
— Да. Если не вернусь, остановится сердце.
— Это ваши человеческие сказки. На черта ты нам сдался, можешь не возвращаться. Ты ведь платишь за мать. Так ее как вылечили, так и обратное устроим. А это просто вроде сигнализации, чтобы найти можно было. Некоторые на радостях так напьются или наширяются, что потом их приходится искать.
Она сняла телефонную трубку и что-то сказала на неизвестном мне языке.
— Ну, все. Внизу тебя ждет «скорая помощь». Назовешь им свое имя и покажешь, как проехать. Документы будут в больничном покое в регистратуре. Обычно лечение занимает три дня, день на прощание. На пятый должен стоять на проходной в девять утра. Если вдруг выздоровление затянется — не проблема, позвонишь по телефону. — Она вытащила из ящика стола визитку с одним номером, без имени и должности. — Брать с собой можешь все, что хочешь, хоть атомную бомбу, но не более сорока килограмм. Все понятно?
— Да.
— Вопросы есть?
— Два года назад через вашу контору прошел Рафик Каримов. Если возможно, мне бы хотелось…
— Это понятно, что тебе бы хотелось, — перебила она. — Сейчас проверим. — Эльфка снова застучала по клавиатуре.
Мы познакомились с Рафиком в учебке. Москвичей в армии всегда не любили, и не сказать, чтоб совсем уж без причин — слишком многие норовили закосить… И слишком многим московская жизнь представлялась каким-то подобием рая в сравнении с ихними Нижними Усть-Урюпинсками. Так что устроить черную жизнь нам желающие всегда находились и среди «дедушек» российской армии и даже среди офицеров. Очень быстро мы с Рафиком прибились друг к другу и стали единым фронтом отбрыкиваться. Он тоже был мальчик не подарок и дать в лоб мог запросто.
Теоретически Рафик был татарином, но уже пятое поколение семейства, начиная от далекого предка, приехавшего в Москву еще до революции и работавшего дворником, проживало в городе, и из татарских слов он знал только парочку нецензурных эмоциональных выражений, употребляя их исключительно, когда надо было послать очередного «деда» в правильном направлении. Русский для этого подходил больше, но почему-то он посылал именно на татарском. Где находится мечеть, он знал точно также, как я знал, где находится церковь. То есть мог указать дорогу, но внутри ни разу не был. Короче, нормальный парень, при родителях инженерах, с остатками советского воспитания.
Потом мы вместе попали в одну часть и так и корешились почти два года, вставая грудью на защиту демократических ценностей на границе Грузии и Чечни, пока наш бэтээр не подорвали местные джигиты. Дело было вполне житейское, несмотря на полный мир, провозглашаемый по телевизору. Я отделался легким испугом, улетев в ближайшие кусты, двоих размазало насмерть, а Рафику размозжило обе ступни, да так, что одна висела только на коже. Проблема была в том, что связи со своими не было, а как поведут себя аборигены при виде нас, неизвестно еще. Район был не сильно спокойный. Почти сутки я тащил Рафика на себе, и вытащил, вот только отрезали ему обе ноги почти до колен.
Через несколько месяцев я дембельнулся и зашел его проведать. Изрядно поддатый, он сообщил, что собирается к эльфам в гости. Отговаривать было глупо, тем более что, похоже, пил он без просыпу, и хорошо еще, не допер перейти на наркотики. Остаться в двадцать лет без ног, на мизерной пенсии, и непонятно, что делать и как жить дальше, это, скажу вам… А еще через полгода он ушел с восьмилетним сроком. Тогда я впервые и стал выяснять, чем это пахнет, не подозревая, что еще через пару лет самому понадобится.
— Есть такой, ампутация нижних конечностей, — сообщила эльфка через несколько минут. — Мина. Срок — восемь лет. Живой и вполне устроенный. Очень похоже, что возвращаться он не собирается даже после конца срока. Ага, ага… а вот здесь… Ты где служил в армии?
Я назвал.
— Вот видишь, а ты еще спрашиваешь, почему так много вопросов. Назвал он тебя в анкете в числе ближайших друзей. Так что хоть уверенность существует, что вы с ходу друг друга резать не начнете. Мало ли по каким причинам разыскиваешь, может, девчонку не поделили. Шучу. Не бери в голову. Ладно, — дернула она бровью, — обещать тебе ничего не могу, но ты все равно по тому же адресу отправляешься. Так что ему передадут про старого приятеля. Сам должен понимать, люди меняются со временем, может, он и не горит желанием с тобой общаться.
— Спасибо.
— Да не за что, — отмахнулась она. — Можешь даже позвонить его родителям и сказать, что с Рафиком все в порядке. Мол, хитростью выманил данные у глупой секретарши. Официально мы никогда ничего не сообщаем, но если погибает, всегда выплачиваем компенсацию наследникам, указанным в контракте. Так что пока извещение не пришло из банка — жив. Но родителям будет приятно узнать, что он в порядке, тем более что его компенсация не касается. Он за ноги отрабатывает. Все, — развела она руками. — Можешь идти, раньше сядешь — раньше выйдешь…
Глава 2
Прибытие
Три десятка мужчин и женщин разного возраста — от пятидесяти до двадцати — торопливо шагали один за другим в черную мембрану. Каждый тащил на себе вещи. Кто чемодан, а кто баулы «мечта челночника». Вещи сдали на склад сразу по прибытии и получили только перед переходом. Люди в большинстве были невыспавшиеся, кое-кто вообще не слишком соображал, что происходит. Первые прибыли еще две недели назад и ждали, пока соберется вся группа. Делать было нечего, поэтому гуляли по принципу: последний день живем и терять нечего. Пили, пока не кончились деньги, потом перешли на одеколоны и все, что может гореть. Обслуживающий персонал из людей охотно менял вещи на выпивку, причем цены, естественно, были грабительские. Заодно в каждом темном углу раздавались женские визги и охи.
