Потом он снова огляделся, явно нервничая. Вокруг ни-кого не было. Стрелка часов приближалась к шести.
Он надел наушники и включил прибор. С минуту при-слушивался к уже знакомому топкому жужжанию. Потом поднял топор, пошире расставил ноги и изо всех сил уда-рил по стволу дерева. Лезвие глубоко ушло в кору и за-стряло. В самый момент удара он услышал в наушниках необычайный звук. Этот звук был совершенно новый, не похожий ни па что, до сих пор слышанное. Глухой, гулкий, низкий звук. Не такой короткий и резкий, какой издавали розы, но протяжный, как рыдание, и длившийся не менее минуты; наибольшей силы он достиг в момент удара топо-ром и постепенно затихал, пока вовсе не исчез.
Клаузнер в ужасе вглядывался туда, где топор глубоко ушел в толщу дерева. Потом осторожно взялся за топор, высвободил его и бросил наземь. Прикоснулся пальцами к глубокой ране па стволе и, стараясь сжать ее, шептал:
- Дерево... ах, дерево... прости... мне так жаль... но это заживет, обязательно заживет...
С минуту он стоял, опершись на ствол, потом повернул-ся, побежал через парк и исчез в своем доме. Подбежал к телефону, набрал номер и стал ждать. Он услышал гу-док, потом щелчок - взяли трубку - и заспанный муж-ской голос;
- Алло, слушаю!
- Доктор Скотт?
- Да, это я.
- Доктор Скотт, вы должны сейчас же прийти ко мне.
- Кто это?
- Клаузнер. Помните, я вам вчера рассказывал о сво-их опытах и о том, что надеюсь...
- Да, да, конечно, но в чем дело? Вы заболели?
- Нет, я здоров, но...
- Полседьмого утра, - сказал доктор, - а вы мне зво-ните, хотя здоровы.
- Приходите, сэр. Приходите поскорее. Я хочу, чтобы кто-нибудь это услышал. Иначе я с ума сойду! Я просто не
могу поверить, что...
Доктор уловил в его голосе почти истерическую нотку, совсем такую же, как в голосах тех, кто будил его крика-ми: "Несчастный случаи! Приходите немедленно!"
Он спросил:
- Так вам действительно нужно, чтобы я пришел?
- Да - и немедленно!
- Ну, хорошо, я приду.
Клаузнер стоял у телефона и ждал. Он старался вспом-нить, как звучал крик дерева, но не мог. Вспомнил только, что звук наполнил его ужасом. Он пытался представить себе, как кричал бы человек, если бы он стоял вот так, не-подвижно, а кто-нибудь намеренно вонзил бы ему в ногу острое лезвие, и оно заклинилось бы в ране. Это был бы такой же крик? Нет. Совсем иной. Вопль дерева был страшнее всех слышанных им когда-либо людских воп-лей - именно потому, что он был такой сильный и без-звучный.
Он начал размышлять о других живых созданиях. Тот-час же ему представилось поле спелой пшеницы, по кото-рому идет косилка и режет стебли, по пятисот стеблей в секунду. Боже мой, какой это вопль! Пятьсот растений вскрикивают одновременно, а потом еще пятьсот, и так каждую секунду. Нет, подумал он, я ни за что не выйду со своей машиной в поле во время жатвы. Мне бы потом ку-сок хлеба не пошел в рот. А что с картофелем, с капустой, с морковью и луком? А яблоки? С яблоками другое дело, когда они опадают, а не сорваны с веток. А с овощами - нет. Картофель, например. Он-то уж наверняка будет кри-чать...
Послышался скрип старой калитки. Клаузнер увидел на дорожке высокую фигуру доктора с черным саквояжем в руке.
- Ну? - спросил доктор. - В чем дело?
- Пойдемте со мной, сэр. Я хочу, чтобы вы услышали. Я вызвал вас потому, что вы - единственный, с кем я го-ворил об этом. Через улицу, в парк. Идемте.
Доктор взглянул на него. Теперь Клаузнер казался спо-койнее. Никаких признаков безумия или истерии. Он был только взволнован и чем-то поглощен.
Они вошли в парк. Клаузнер подвел доктора к огромно-му буку, у подножия которого стоял черный продолгова-тый ящик, похожий на маленький гроб. Рядом лежал топор.
- Зачем вам все это?
- Сейчас увидите. Пожалуйста, наденьте наушники и слушайте. Слушайте внимательно, а потом расскажите мне подробно, что вы слышали. Я хочу удостовериться...
Доктор усмехнулся и надел наушники.
Клаузнер наклонился и включил прибор. Потом взмах-нул топором, широко расставив ноги. Он приготовился к удару, но на мгновение замер: его остановила мысль о кри-ке, который должно издать дерево.
- Чего вы ждете? - спросил доктор.
- Ничего, - ответил Клаузнер.
Он замахнулся и ударил по дереву. Ему почудилось, будто земля вздрогнула у него под ногами, - он мог бы по-клясться в этом. Словно корни дерева шевельнулись под землей, но было уже слишком поздно.
Лезвие топора глубоко вонзилось в дерево и засело в нем. И в тот же миг высоко над их головами раздался треск, зашелестели листья. Оба взглянули вверх, и доктор крикнул:
- Эй! Бегите скорее!
Сам он сорвал с головы наушники и кинулся прочь, но Клаузнер стоял как зачарованный, глядя на огромную ветвь, длиною не меньше шестидесяти футов, медленно клонящуюся все ниже и ниже; она с треском отщеплялась в самом толстом месте, там, где соединялась со стволом. Б последний момент Клаузнеру удалось отскочить. Ветвь рухнула прямо на машину и смяла ее.
- Боже мои! - вскричал доктор, подбежав. - Как близко! Я думал, вас раздавит!
Клаузнер смотрел на дерево. Его большая голова скло-нилась набок, а на бледном лице запечатлелись напряже-ние ц страх. Он медленно подошел к дереву и осторожно вытащил топор из ствола.
- Вы слышали? - едва внятно спросил он, оборачива-ясь к доктору.
Доктор все еще не мог успокоиться.
- Что именно?
- Я про наушники. Вы слышали что-нибудь, когда я
ударил топором?
Доктор почесал за ухом.
- Ну, - сказал он, - по правде говоря... - Он умолк, нахмурился, закусил губу. - Нет, я не уверен. Наушники держались на моей голове не больше секунды после удара.
- Да, да, но что вы слышали?
- Не знаю, - ответил доктор. - Я не знаю, что я слы-шал. Вероятно, звук ломающейся ветви.
Он говорил быстрым, раздраженным тоном.
- Какой это был звук? - Клаузнер подался вперед, впиваясь в него взглядом. - Скажите в точности, какой это
был звук?
- Черт побери! - рассердился доктор. - Я и в самом деле не знаю. Я больше думал о том, чтобы убежать отту-да. И довольно об этом!
- Доктор Скотт, что именно вы слышали?
- Ну подумайте сами, откуда я могу это знать, когда на меня падало полдерева и мне нужно было спасаться? Клаузнер стоял, не двигаясь, глядя на доктора, и доб-рых полминуты не произносил ни слова. Доктор шевель-нулся, пожал плечами и собрался уходить.
- Знаете что, давайте лучше вернемся, - сказал он.
- Взгляните, - заговорил вдруг Клаузнер, и его блед-ное лицо внезапно залил румянец. - Взгляните, доктор. Зашейте это, пожалуйста. - Он указал на след топора. - Зашейте поскорее.
- Не говорите глупостей, - отрезал доктор.
- Сделайте то, что я говорю. Зашейте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
