не рухнул, просто исчез. Его будто вырезали из земли вместе с фундаментом, оставив котлован с идеально ровными глянцевыми стенами.
– Что тут случилось? – Макс подбежал к человеку в защитном комбинезоне и маске.
– Выясняем, – донёсся бесстрастный ответ, приглушённый респиратором.
– А с жильцами что?
– Нет сведений. Отойди, не до любопытных.
– Я не любопытный, я живу здесь. У меня родители в доме были!
Человек в защите махнул рукой за парковку:
– Туда иди, там пункт помощи поставили.
Макс вернулся к оставленной у дерева Веронике.
– Не говорят ничего. Пойдём, может, в пункте помощи что-нибудь узнаем.
Ника только слабо кивнула.
Пункт помощи представлял собой два стола-трансформера и десяток пластиковых стульев. На одном из столов подручные мэра разложили план района и с удивлением пялились на изображённый на нём восьмиэтажный дом. Всюду ненавязчиво сновали атлеты в чёрных костюмах. Сам мэр ходил взад-вперёд вдоль ограждения у парковки, бубнил в телефон и чесал рыжую бороду. За ним по пятам семенила Эльвира Прохоровна и выговаривала с придыханием:
– Марк Феликсович, вы же знаете моего мужа, его вклад в развитие инфраструктуры… А Толик проходил практику в администрации, вы должны его помнить… За заслуги перед городом их поиск надо организовать в первую очередь!
– Организуем, обязательно организуем, как только разберёмся, – отвечал ей мэр в промежутках между телефонными переговорами.
– Максим, Вероника! – К ним спешила Римма Генриховна. – Ох, хоть вы целы.
– Мы-то целы, а что с домом? – Макс поддерживал одной рукой дрожащую Нику, а в другой сжимал поводок. – Римма Генриховна, у вас есть успокаивающее или что-нибудь типа того? Кажется, Нике плохо.
– Вроде пустырник есть в сумке. Идёмте к нам с Ольгой, там всё расскажу.
Ольга, отвернувшись ото всех, кормила ребёнка грудью. Римма Генриховна порылась в сумке, достала таблетки, плеснула воды в пластиковый стаканчик и протянула Нике. После опустилась на один из стульев и стала рассказывать:
– Я же в магазин пошла, мы с вами встретились ещё, помните?
Макс кивнул.
– Возвращаюсь и слышу вопли нашей Эльвиры великолепной. На весь район верещала. Я во двор, а дома нет. Я к Эльвире, кое как в чувства привела. Оказалось, на её глазах всё случилось. Она как раз с мужем перекрикивалась, он на балкон вышел. Тут вроде зрение у неё затуманилось. Она думала, что очки запотели. Протёрла, надела, а дом уже прозрачный. Потом вовсе растворился. А муж, говорит, вроде не почувствовал ничего, только голос его затихал, когда он с домом растворялся.
– Заживо растворился? – всхлипнула Вероника. – И все в доме растворились?
– Как там было – не знаю. Растворились или переместились куда. Этим учёные заниматься должны. Только наш Феликсович, похоже, всё скрыть собирается.
– С него станется, – проворчал Макс.
Ника насторожилась:
– Куда переместились?
– Вероника, это предположение. В чёрную дыру или параллельную реальность. Я хотела снять и отправить куда надо, да эти молодцы у нас телефоны забрали.
– Охренели совсем! Стойте, у нас не забрали, можно снять.
– Отберут, как только вытащишь.
Ольга обернулась и проговорила тихо:
– Если их отвлечь, то не заметят. Я сейчас скандал устрою, а вы снимайте.
– Подождите! – Вероника схватила Ольгу за плечо. – Я сперва попробую позвонить маме.
Римма Генриховна открыла рот в недоумении, посмотрела на Ольгу:
– А мы, вороны, не догадались.
– Потому что нам звонить некому. Вероника, давай, только осторожно.
Ника присела на корточки, спрятавшись за соседями, отправила вызов и прижала телефон к уху.
– Вне зоны действия. Сейчас папе попробую.
И папа Ники, и родители Макса оказались недоступны.
– Остаётся скандалить, – заключила Ольга, поднялась с сыном на руках и направилась к мэру.
Марк Феликсович в это время бубнил в телефон:
– Да-да, я вас понял. Да. Будет сделано. – Закончив разговор, зарычал на Эльвиру Прохоровну: – Что вы за мной ходите? Аферистка! Решила пыль в глаза пустить и квартиру выкружить? Не было здесь дома, ошибка в проекте. Разнюхала и пользуешься?
Эльвира Прохоровна сперва побледнела, потом пошла пятнами, забыла, как дышать, и осела в траву. Пока она хватала ртом воздух, на сцену вышла Ольга:
– Вы собираетесь что-нибудь делать? Пока решаете, был дом или его не было, мы, потерявшие жильё, сидим на улице. У меня ребёнок, между прочим. Я накормила его грудью, но молока у меня мало, и от переживаний оно не прибавится. Через час сын снова проголодается. Нужны смеси, прикорм, а ещё подгузники, распашонки с ползунками.
– А вы кто такая? – выпучил глаза мэр. – А-а, я понял, вас тут шайка мошенников!
– Плохо играете. Дом был. У меня есть фотографии в сетях.
Мэр хохотнул:
– Фотошоп. Ничего ты не добьёшься!
– Это мы ещё посмотрим! Но сейчас вы должны поселить куда-нибудь людей и организовать сбор помощи.
– Обязательно! Вас ждут благоустроенные камеры.
– Вы грозите мне камерой и совершенно не переживаете о том, что сегодня погибли сотни людей? – Ольга показала на серебристый автомобиль на парковке: – Вот ещё доказательство! Это моя машина, пробейте по номеру! Она в зоне оцепления. Проверьте видеорегистратор!
В это время вернулась супружеская пара с Мишенькой. Они остановились перед заграждением, вышли из машины и разразились возмущённо-удивлёнными тирадами. Мужчина достал телефон и навёл камеру на котлован и оцепление. К нему тут же подскочили молодцы в чёрных костюмах и заботливо проводили всю семью к пункту помощи.
– Надо полагать, ещё одни любители халявы, – усмехнулся мэр. – Игорёк, вызывай наряд, пусть прикроют до выяснения. А детишек по детдомам определите.
Мать Мишеньки вцепилась в сына:
– Какой детдом? Что происходит?
– Святая невинность! Я на идиота похож? Думали, стоит пожаловаться, что дом пропал, и вам сразу квартиры из городского фонда? Хоть бы версию правдоподобную придумали, кирпичей натаскали, взрыв газа изобразили. Всё, с вами будут разговаривать в другом месте.
– Не сомневайтесь, и с вами тоже. – К мэру шла Римма Генриховна. – Пока вы глумились над женщинами, мы снимали. И уже выложили видео.
Марк Феликсович гневно зыркнул на охрану и издал нервный смешок:
– Да кто вам поверит? Скажут, решили на фейках популярность поднять.
Однако уверенности в мэре поубавилось. Он снова почесал бороду, посмотрел на темнеющее небо, подозвал подручного и долго с ним шептался. Наконец обратился к потерявшим жильё:
– У администрации, в отличие от вас, есть совесть и сострадание. Не знаю, чего вы добиваетесь, но на улице вас не оставят, что бы вы ни задумали. Сейчас приедет автобус…
– И доставит нас в комфортабельные камеры? – перебила его Римма Генриховна.
Мэр поморщился:
– Что вы переворачиваете? Это была шутка. Никаких камер. Вас разместят в центре временного проживания. Туда же доставят продукты и всё необходимое. Волонтёры уже работают. – Повернувшись к подручному,
