Непривычно холодный, почти без сожаления голос Полли сообщал, что маленькая девочка Дороти отравилась кашей, которой Йами кормила того большого рыжего ребенка. Гризаиль не верил своим ушам! Еще она сказала, что Дороти тошнило целую неделю. По заверению врачей, виновником стала та самая каша. Девочка потеряла в весе 10 килограммов. Полли заверила, что потерпевшая скоро поправится, но эту кашу есть больше не будет.
Вечером того же дня, когда кот услышал это сообщение, хозяин пришел домой раньше обычного. Дерганный, уставший и заметно потрёпанный, он даже прикрикнул на Юпи, вытворяющего сальто на диване в гостиной. Всю следующую неделю Грегори ночевал и дневал на работе. Животным приходилось кормиться самим, обычным сухим завтраком – они опрокидывали коробку с сухим завтраком на пол, хлопья высыпались на пол и делали счастливее голодных кота с собакой. По приходу домой, Грегори кричал на них, в кота он даже кинул тапочком. После потерянных миллиграммов и проснувшихся охотничьих навыков, эти двое одичавших были поставлены перед фактом: «мы переезжаем».
Никто из двуногих и представить себе не может, какой удар нанесли эти слова Юпи. Гризаиль терял круг общения и несколько кошек своего большого сердца, но его потери не могли сравниться с тем, что происходило в большой лондонской жизни маленького Чихуахуа:
– По понедельникам я гулял с Жу-жу. В четверг грыз корень помеченного мною дерева в парке. А всё воскресение гонял голубей по Трафальгар Сквер. У меня была жизнь! – вспоминал Юпи.
Они попрощались с просторным английским дуплексом и оказались на Маунт-стрит, на крыльце дома №17. Линкольн был компромиссом между не самым безопасным районом Лондона и ближайшим отелем – клоповником во всё той же британской столице. До того щедрый заказчик, на тот момент погряз в долгах перед адвокатами, взятках руководящим инстанциям и прочем грязном белье.
У «каши» больше не было ни денег, ни времени на оплату услуг Грегори. Вся сказка, придуманная им про фею Йами, закончилась с первым рвотным порывом Дороти. Эта история, уже больше похожая на триллер, наделала достаточного шуму, чтобы «мистеру Паркеру отказывали во взятии на должность графического дизайнера» пусть даже по надуманной причине. Никто не хотел даже косвенно связываться с чёрной славой феи Йами. Очень скоро Грегори понял, что упоминание имени этой левитирующей женщины в резюме – ошибка.
Производство каши, как продукта питания, вовсе не касается человека, который пытается эту кашу продать: рисунками, мультиками или рекламными роликами. Однако случившееся с Дороти – маленькой девочкой с Востока – имело широкий резонанс в обществе. То ли потому что пострадал ребенок, то ли потому что у Дороти папа мигрант. А может вся соль в том, что упаковка и теле-радио реклама цитировала каких-то педиатров. А те, в свою очередь, уверяли, что каша безопасна для молодых животиков и содержит много питательных и витаминных микроэлементов.
Когда маленькая Дороти отравилась, производителя обвинили (в юридической стилистике, конечно) во лжи. И даже после всего этого Грегори обещал питомцам, что жизнь «в небольшом, но культурно обогащенном городе», пойдет им всем на пользу. Юпи перестанет просыпаться от городского шума по ночам, а Гризаиль получит возможность гулять близ дома. Грегори не знал, что его кот самостоятельно подарил себе такую регалию: он гулял и царствовал по улицам Туманного Альбиона, имел около трехсот отпрысков на территории двух центральных районов города и, честно говоря, чувствовал себя вполне комфортно. Его ни разу не загребали в питомник для бездомных животных, а местные дети и того лучше – подкармливали кота свежими фруктами из собственного ланч-бокса. Человек находился в счастливом неведении и продолжал запрещать «домашним» выходить за пределы их дома. Хозяин аргументировал запрет тем, что «на улице вас могут ждать психически неуравновешенные люди; бесшабашные до котёнка или щеночка дети; на вид безобидные, а по сути, глубокие лужи, в которых может утонуть тот же Юпи; а еще простуда, микробы, паразиты и вирусы». Этими словами часто апеллировал и сам Юпи, когда Гризаиль или, как ласково называл своего кота Грегори – Гризли – взывал пса к его мексиканскому бесстрашию перед любыми границами и преградами. В том числе, шутил кот, государственными.
– Сколько можно болеть? – укорительно спросил кот пса.
– Мне станет легче, если ты включишь «Балто», – страдальческим тоном ответил Юпи.
– Я всё знаю, Юпи, – с особым безразличием отрезал Гризаиль. Фраза подействовала на собаку отрезвляюще, он даже нашел в себе силы оторвать мордочку от дивана.
– Знаешь что? – презренно уточнил он.
– Ты не болен. – Спокойно заключил кот. – Ты просто жулик! – прошипел он, усевшись около все того же дивана.
– Ты просто завидуешь, – снова улёгшись поудобнее, парировал собеседник.
Гризаиль не смог дать достойного ответа, поэтому просто запрыгнул на больничную койку Юпи, бывшую, по сути, диваном.
– Ты эгоист. – Нашёлся с ответом кот.
– Тогда давай болеть вместе, диван большой. – Беззаботно предложил Юпи.
– Ты неисправим. – Хвост Гризаиля вырисовывал в воздушном пространстве всевозможные искривления. Прикрепи к нему кисть с краской, получилась бы глубокомысленная картина школы абстрактного экспрессионизма под названием «Хищник в гневе».
– А чего ты от меня хочешь? – пёс резко встал на все четыре лапки, – я маленький! Я ничем не могу помочь хозяину. Моя порода предназначена для людей без забот, нужд и вообще каких-то стремлений в жизни. А, значит, и без проблем, – понурив голову, сообщил он. – Мне кажется… – не успел он договорить, как его левое ухо пронзила острая боль. Из пасти вырвалось жалобное скуление и все четыре лапы унесли животное подальше от эпицентра опасности. Пёс оказался в противоположном конце дома. Забраться на второй этаж ему помешала минутная слепота от перенесённого им ранения.
Гризаиль вальяжно разлёгся на весь диван, равнодушно наблюдая за собачкой-метеоритом.
– Наш человек переживает трудные времена. А ты заставляешь переживать его еще больше, прикинувшись больным. Вы, маленькие собачки, очень болезненно переносите реалии жизни. По сути, если ты пропадешь из дому, никто ничего не заподозрит. Ещё одна маленькая глупенькая псина вышла погулять и забыла, куда нужно было вернуться. Ничего странного. Дело закрыто.
– Прекрати мне угрожать! Я тебя покусаю! – усердно гавкал Юпи в ответ из ванной комнаты. По кошачьим домыслам, пёс находился непосредственно под ванной.
– Если у тебя есть более трезвые идеи по выбиванию из твоей сравнительно небольшой для засевшей в ней огромной глупости головы, можешь поделиться. Но, вообще, говорят, в таких случаях помогает психотерапевт, – вроде бы закончил Гризаиль. – Ой, погоди: есть еще вариант с электрошоком, – как бы невзначай вспомнил он.
– Прекрати-и-и-и-и! Прекрати, прекрати, прекрати! – как мантру громко повторял маленький Юпи, обнажив два своих клычка.
Юпи не отличался скверным характером или антисоциальным поведением. Это был воспитанный, тихий и ухоженный Чихуахуа. Короткошерстый и практически полностью рыжий – пузико у него было белое. Этот пес просто не умел ввязываться в споры или доказывать свою правоту клыками. Он мог пересчитать по пальцам одной лапы, сколько раз за всю жизнь, он громко лаял, а сколько скалился.
Нетрудно было привести подсчёты и его плохого настроения. Подобные вещи случались с Юпи крайне редко. А недавно он даже начал догадываться, что ни разу так и дал волю своей животной сущности. Этому противостояло воспитание, заложенное в псенка его Человеком – Грегори.
Юпи был настолько домашним псом, что даже его лай звучал как-то приглушенно, будто собака понимает, как это некультурно – громко и бесперебойно кричать. В общем, Юпи всем своим видом и действиями являл собой образ самого домашнего и семейного пса, что только жил у Человека за последние несколько тысяч лет.
Гризаиль окончательно оккупировал диван. Кончик его хвоста свисал с подлокотника.
– Вылезай оттуда, – позвал он пса. – Нам необходимо выстроить план действий.
Медитационные вопли прекратились. Уже через секунду коготочки Юпи зацокали по плитке на полу в ванной комнате. Подобно любой оскорбленной собаке, Юпи сохранял строгое выражение морды и такой же острый и пристальный взгляд, каким он смотрел на Гризаиля, когда того только-только принесли в дом.
В тот день чистая и непорочная душа псёнка ощутила в себе червоточинку – пёс был совсем не рад новому сожителю.
– Почему ты всегда командуешь? – негодовал Юпи.
– Потому что ты всегда подчиняешься, – пояснил кот.
Псёнок угрюмо уставился на кота, давая понять, что ему вовсе не пристало выполнять команды представителя вида, гоняемого и шпыняемого дальними родственниками Юпи. Он зачастую не понимал, кто первый друг человека: кот или пес? И почему он, Юпи, такой маленький и не в силах защитить своего Человека от всего, что того расстраивает и вынуждает лишний раз не погладить любимого питомца. Пусть небольшого, немохнатого, но, всё-таки, питомца.
