Слушая эти рассказы и сказки, дети невольно находят в них отголоски своей собственной жизни. Они стремятся воспользоваться примером положительного героя в борьбе со своими страхами и проблемами. Кроме того, рассказы и сказки вселяют в ребенка надежду, что чрезвычайно важно. Ребенок, лишенный надежды или утративший ее, отказывается от борьбы и никогда не добьется успеха.
Воздействие «историй про Энни»
«Истории про Энни» подобны персонализированным, «очеловеченным» сказкам. В них действует герой или героиня, которые наделены характерными чертами вашего ребенка и которые сталкиваются с теми же проблемами, что и ваш ребенок. В «историях про Энни» герой или героиня находит пути и способы понимания и разрешения своих трудностей и конфликтов. Помимо действующих лиц, взятых из жизни, рассказы могут включать персонажи из мира фантазии и волшебства. Главными героями могут быть зайчики, белочки или маленькие бегемотики. Главное состоит в том, чтобы ситуация главного героя напоминала ситуацию вашего ребенка. Рассказ «подгоняется» к вашему ребенку так же, как и имя его главного героя. Свои рассказы я назвала «историями про Энни», потому, что мою дочь зовут Аманта. Я хотела, чтобы имя героини напоминало имя дочери, но не было идентичным ему.
Если, например, я рассказывала бы эти истории мальчику по имени Джек, я могла бы их назвать «Истории про Джона».
«Истории про Энни» – не волшебная палочка, по мановению которой исчезают все беды и вся боль реально существующего мира, но они позволяют детям узнать о себе и своих проблемах то, что их утешает, что придает им силы и от чего они начинают чувствовать поддержку и понимание.
Эффективность «историй про Энни» объясняется многими причинами.
Прежде всего «истории про Энни» позволяют ребенку воспринимать свои трудности и бороться с ними действенным способом. Ведь многие дети чувствуют себя виноватыми в беспокоящих их страхах или испытывают смущение в связи с ними. Им трудно говорить о них открыто. Часто, когда вы заводите прямой разговор с детьми на эту тему, они сразу замыкаются и уходят от разговора. Слушать историю – совсем другое дело. В этом случае детям не читают наставлений, их не обвиняют и не принуждают говорить о своих затруднениях и проблемах – они просто слушают рассказ о девочке, такой же, как они. Им ничто не мешает слушать, узнавать что-то новое, что-то сопоставлять, сравнивать без всяких неприятных психологических последствий. Это значит, что они могут поразмышлять над услышанным в психологически комфортной обстановке. Изменив контекст, вы создаете зону безопасности.
Здесь уместно напомнить одну шутку, иллюстрирующую важность контекста. Человек пришел в суд, требуя возмещения ущерба в результате автомобильной катастрофы. Следователь устроил ему перекрестный допрос.
«Так, мистер Браун, – говорит он, – расскажите, пожалуйста, суду, что случилось утром 12 февраля».
Мистер Браун отвечает: «Я ехал на машине по проселочной дороге и вдруг увидел, что какая-то лошадь понесла и поскакала галопом прямо перед моей машиной. Я резко крутанул руль в сторону, но объехать лошадь не удалось. От столкновения с лошадью машину отбросило в поле, где она столкнулась с коровой. Меня выбросило из машины, и я сразу потерял сознание».
"Так, – говорит следователь. – Но вы, наверно, не будете отрицать, что когда вы пришли в себя, на место происшествия прибыл местный ветеринар. Он склонился над вами и спросил, как вы себя чувствуете, на что вы ответили: «Я никогда в жизни не чувствовал себя лучше, чем теперь!»
«Это – сущая правда», – отвечает мистер Браун.
«В таком случае, – возмутился следователь, – как у вас хватает наглости прийти в суд и потребовать возмещения ущерба за физические увечья в результате несчастного случая?»
«Позвольте объяснить, – отвечает мистер Браун. – Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу в поле и испытываю адскую боль. Я видел, что приехал ветеринар. Он подошел к раненой лошади, которая лежала посреди дороги, взял ружье и пристрелил ее. Затем он подошел к лежащей на траве корове, посмотрел на нее, взял ружье и пристрелил. После этого он подошел ко мне и спросил меня, как я себя чувствую. Разумеется, я ответил, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше».
Вернемся к нашему разговору. «Истории про Энни» дают ребенку возможность подумать, поразмыслить и задать вопросы на чреватые конфликтом «взрывоопасные» темы, без боязни вмешательства во внутренний мир. Мы, взрослые, часто делаем то же самое. Большинству знакома практика получения совета по смущающему нас вопросу с использованием знакомого приема: «У моего друга Джона – проблема…»
Очень интересно понаблюдать, как дети пользуются этой зоной безопасности.
С одной стороны, ребенок отождествляет себя с «Энни», но когда повествование доходит до «больного места», он становится на позицию слушателя, и тогда «Энни» – это просто девочка из рассказа. Таким образом он получает возможность понаблюдать со стороны за своим двойником, не давая смущению взять власть над разумом.
Форма рассказа имеет еще одно преимущество: для ребенка рассказ гораздо интереснее, чем нравоучительная лекция. Во всем мире дети выключают радиоприемники и телевизоры, если там читают нотации, и включают их, когда наступает время сказки.
Когда я сочиняла рассказ о релаксации для первой книги «Рассказов про Энни», я начала с разработки соответствующего «сценария», подходящего для детей. Отшлифовав «сценарий», я решила, как обычно, испытать его на своей дочери. Я подождала, когда у нее будет дурное настроение, подошла к ней и сказала самым доброжелательным голосом: «Хочешь, я помогу тебе расслабиться?» Аманта с тоской посмотрела на меня, и я начала читать ей свой сценарий. В конце концов Аманта фыркнула и изрекла: «Скукотища». Она восприняла мое вмешательство как навязчивость. Девочка была раздражена и не расположена к общению. Она не желала, чтобы кто-нибудь указывал ей, что нужно делать. Я вернулась к письменному столу и постаралась увязать релаксационный сценарий с рассказом об Энни.
Я снова подождала, когда Аманта будет в дурном настроении. На этот раз вместо «хочешь, я помогу тебе расслабиться», я сказала: «Хочешь, я расскажу тебе одну историю?»
Аманта согласилась, и я начала рассказывать. Она внимательно слушала, с огромным интересом следя за событиями, в которых, казалось, участвовала не только Энни, но и моя дочка. В конце рассказа ее лицо сияло. «Блеск!» Это была высшая награда, которой могла в то время удостоить австралийская школьница.
Релаксационный сценарий был абсолютно идентичен тому, который она объявила «скукотищей». Единственная разница заключалась в том, что на этот раз он был облечен в форму рассказа. У дочери не создавалось впечатления, что ей что-то навязывают, и поэтому она слушала с интересом.
Истории позволяют ребенку почувствовать, что он не одинок в своих страхах и переживаниях, что другие дети испытывают то же самое. Это оказывает успокаивающее воздействие. Ребенок избавляется от комплекса неполноценности, он уже не считает себя уродцем, тупицей, врединой или трусом и т.д. Такое успокоение укрепляет в нем уверенность в себе и помогает бороться с трудностями.
У историй есть еще одна положительная сторона: для того, чтобы сочинить интересную для ребенка историю, рассказчик должен проникнуть в детский внутренний мир. Необходимо увидеть окружающее глазами ребенка, что мы делаем нечасто. Мы так привыкли к своей взрослой перспективе, что забываем о том, что существует и другой взгляд на вещи. Мы забываем, что для ребенка чудовища в шкафу так же реальны, как вы или я. Мы забываем, что в волшебство дети верят так же искренне и безоговорочно, как в электричество или магнит. Мы забываем, что то, что кажется нам обычным, тривиальным, может восприниматься ребенком как катастрофа. Мы забываем, что наша интерпретация событий может коренным образом отличаться от интерпретации ребенка. Это относится и к языку. Например, вместо того, чтобы сказать «бабушка умерла», взрослые обычно говорят «мы потеряли нашу бабушку». Дети, не знакомые с этим эвфемизмом, поймут эти слова буквально – бабушка где-то заблудилась. Они могут недоумевать, почему в этой беде никто даже пальцем не шевельнет, чтобы ее поискать, и надеются, что в один прекрасный день она все-таки найдет дорогу домой.
Поскольку мы не желаем утруждать себя и посмотреть на мир глазами детей, то часто ограничиваемся попыткой разубедить их и отвергаем их представления. Ребенку, который боится чудовищ в темноте, мы говорим: «Не говори глупостей; нет никаких чудовищ». От этого ребенок начинает чувствовать себя непонятым, его воля парализована. И страх только усиливается. Такое отношение взрослых вбивает клин между родителями и ребенком, поскольку ребенку кажется, что родители не понимают его. Это усложняет их дальнейшее общение. Потеряв надежду быть понятым, ребенок замыкается.
