Снейп пробурчал что-то невнятное, стремительно расплатился за все свои чернющие шмотки и помчался куда-то в направлении секции женской одежды.
Вот таким образом я и получил – впервые почти что за 17 лет – возможность нормально пройтись по магазину. Еще два с чем-то часа спустя я обзавелся обширным гардеробом, CD-плеером и парой десятков дисков, после чего отправился разыскивать своих непутевых «родителей». Они отыскались в отделе женской косметики.
Зрелище было незабываемое. Снейп стоял у прилавка с затравленным выражением лица, увешанный свертками, сумками и пакетиками, а Тонкс, очевидно, вошла в роль жены богатого сноба, потому что она совала ему под нос одну склянку духов за другой и требовала, чтобы он оценил букет. Снейп, как и следовало ожидать, страдал – тихо, но от этого не менее демонстративно. Продавщицы вокруг давились со смеху.
Потом Тонкс не то совсем увлеклась, не то решила отомстить за вчерашнее, потому что она схватила Снейпа за руку и поволокла его в сторону отдела женского белья. На лице Снейпа застыл неописуемый ужас: по-моему, он Волдеморта меньше боялся. Во мне проснулась мужская солидарность.
– Папа, – заорал я, – пойдем на первый этаж, я там такую штуку видел!
Снейп резко обернулся. Честно говоря, такого облегчения я у него в глазах ни разу не видал. Можно было подумать, что я только что предотвратил взрыв в его обожаемой лаборатории. Или, наоборот, ему пообещали, что он больше никогда меня не увидит.
– Элис, дорогая, – быстро сказал он Тонкс, – мы тебя подождем в кафе внизу.
Не успела Тонкс открыть рот, как он рванул к лестнице – я еле успел последовать за ним. Очутившись внизу, мы посмотрели друг на друга.
– Мне надо выпить, – решительно сказал Снейп.
– А мне тогда кока-колы, – вздохнул я, зная, что ничего крепче от этого изверга не допросишься.
Мы сели за столик у окна, и Снейп заказал себе бренди, мне кока-колы и две порции орехового мороженого.
– Я убью Альбуса, – пробормотал он через некоторое время и отодвинул пустую креманку.
– А я помогу избавиться от трупа, – предложил я, облизывая ложку.
Снейп усмехнулся и хотел что-то сказать, но тут появилась Тонкс, и он снова нахмурился. Мы быстро расплатились и вернулись в Хогвартс.
Интересно, может, он не так уж сильно меня и ненавидит?
Из дневника Гарри Поттера (29 июня, 23:00)
Это свершилось. Мы переехали.
Вообще я начинаю думать, что Дамблдор все-таки самоубийца. В небольшой городишко графства Н мы добрались к вечеру – ради соблюдения «легенды» пришлось ехать на поезде и брать от вокзала такси. Увидев снятый директором коттедж, я сначала восхитился, а потом задумался, что же тут неладно. И, конечно, без неладного не обошлось: оказалось, что в доме всего две спальни, одна моя, другая – ээ... супружеская. Мои новоиспеченные родители позеленели оба. Я решил не рисковать жизнью и сбежал к себе – устраиваться и распаковываться, а они остались в гостиной шипеть и ругаться. Только-только я успел развесить в шкафу шмотье и запихать учебники в стол, как в дверь постучали.
– Входите, – отозвался я.
Дверь отворилась, и внутрь вошли Снейп и Тонкс. Они молча переглянулись, будто пытаясь заставить друг друга что-нибудь сказать. Понаблюдав с минуту, как они мнутся, я вдруг понял, чего именно от меня хотят.
– Нет, – твердо сказал я, – и не просите. Ни с кем из вас я жить не буду. Во-первых, у меня впервые в жизни есть шанс на нормальное лето, и я не собираюсь его упускать, а во-вторых, вы о соседях подумали?
– А при чем здесь соседи? – искренне изумился Снейп. От удивления он, кажется, даже забыл разозлиться.
– Послушайте, профессор, – на всякий случай вежливо сказал я, – неужели вы думаете, что за два месяца сюда никто ни разу не зайдет? Что подумают люди, если увидят, что взрослый сын делит комнату с одним из родителей?
– Он прав, – понурилась Тонкс. – И мы не можем отгородиться от всех, так не делают. Если мы не начнем знакомиться с соседями, по городу поползут такие слухи...
Снейп пристально оглядел нас обоих, видимо, пытаясь понять, не издеваемся ли мы над ним. Когда он понял, что мы с Тонкс не шутим, на его лице на мгновение снова появилось то затравленное выражение, которое я у него видел в супермаркете, а потом он опять принял свой обычный бесстрастный вид.
– Ну хорошо, – буркнул он, – я согласен. Но только ради конспирации.
С этими словами он гордо удалился – очевидно, пошел разбирать вещи.
– Нет, ну каков, а? – возмутилась Тонкс. – Он согласен! А я?!
Я только плечами пожал: дескать, Снейп – это Снейп.
– Ну ладно, – Тонкс вздохнула, – я тоже пойду.
Оставшись один, я вдруг понял, что хочу есть. Зная, что от «родителей» в ближайшее время ничего путного не дождешься, я спустился на кухню и с радостью обнаружил, что холодильник и шкафы полны продуктов: слава Мерлину, директор догадался об этом позаботиться. Был бы я один, я бы прекрасно обошелся яичницей, но предлагать питаться этим Снейпу? Дудки, я жить хочу. В общем, я решил, что салат, отбивные и спагетти а-ля Ницца – это то, что надо: быстро и несложно.
Я быстро покончил с салатом, запустил спагетти, поставил на конфорку сковородку с отбивными и принялся жарить лук с помидорами. За этим занятием меня и застал спустившийся со второго этажа Снейп.
Мерлин милостивый, я первый раз в жизни пожалел, что рядом не крутится Колин со своим фотоаппаратом. Такого лица я у Мастера Зелий не видел никогда. Даже когда Невилл продемонстрировал ему сертификат СОВ, где черным по белому значилось «Отлично» по зельеварению.
Впрочем, мне было некогда на него смотреть: подгоревший лук портит весь вкус, поэтому я сделал вид, что ничего не заметил, и продолжал заниматься своим делом. Надо отдать Снейпу должное: он довольно быстро справился с собой и принялся накрывать на стол – молча! Это меня более чем устраивало, и следующие десять минут прошли в спокойной тишине. Потом в кухню спустилась Тонкс.
– Гарри, – ахнула она, – ну зачем! Я могла бы и сама...
– Только через мой труп! – сказали мы со Снейпом хором. Единственный раз, когда Тонкс напросилась помогать Молли на кухне прошлым летом, присутствовавшие в доме запомнили надолго. У Молли потом два дня были все признаки нервного расстройства.
Тонкс надулась, но ненадолго: она вообще долго не расстраивается. Мы сели есть, и она принялась не переставая меня хвалить. Снейп, на мое счастье, ничего дурного не говорил, а следовательно, был доволен. Я жутко гордился собой до тех пор, пока не пришло время убирать со стола.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
