Мой монастырь
Мой монастырь весь на чужих уставах,Весь на чужих запретах и заставах,Но в том беда, что синяя рекаК монастырю немыслимо близка.Но в том беда, что, слабое созданье,Я так люблю опасное желаньеЗагадывать и строгий знать ответ —Не для монашек светит синий свет.И обливаться светлыми слезами,Узнав, что люди с синими глазами,Не ведая, кто я и как зовут,Лишь по другую сторону живут.
«Ручьи глубоки, реки же бездонны…»
Виктору Астафьеву
Ручьи глубоки, реки же бездонны,И родина отселе не видна.Мы беглые чалдоны, мы чалдоны,И в этом наша внешняя вина,И вешняя поблажка даровая,И горевая наша благодать,Чтобы, глаза ночами закрывая,Уж ни о чем доступном не гадать.Чтоб, принимая дорогую долю,Не спрашивая больше о цене,Нам удалось повеселиться вволюОт давнего величья в стороне.
«Написано мною на ленте…»
Написано мною на ленте,На черной, в те черные дни,—Сибирский святой Иннокентий,От новой любви сохрани!
Прошу, коль в твоей это власти,Простив мне былые долги,От новой напрасной напасти,От новой беды сбереги!
Веди под холодное знамяВ моей одинокой ночи!…Но гаснет неверное пламяОтвергнутой, жалкой свечи.
«Сядем. Выпьем стакан до донышка…»
Сядем. Выпьем стакан до донышкаИ любую красу полоним.Погляди на меня, чалдонушка,Зауральским взглядом своим.Погляди на меня раскосыми,Умоляю тебя, погляди!Я ступаю ногами босыми,И большие снега впереди.Сердцу снова дано удариться,Вздрогнуть сердцу дано под рукой.Ты пойми — не боюсь я стариться,Я боюсь остаться такой…
«За тем лесом я когда-то звонко…»
За тем лесом я когда-то звонкоРаспевала песни, как умела,Веселила сердце без урона.Я имела лодку-плоскодонку,Мать чалдонку и отца чалдона.До чего же много я имела!Но однажды, опустив ладони, яПоняла, что надо все сначала,И сама отчалила ЧалдонияНавсегда от моего причала,Насовсем, со всем, что я имела,Петь я вроде никогда не пела,И грести как будто не умела…И отец лежит в земле неталой,И осталась мама просто мамой…
«Ты помнишь вкус дикого лука…»
Ты помнишь вкус дикого лукаО, как эти дни далеки…Вдоль длинного луга излукаОставленной мною реки.Обиженной мною природыСугубо разумная суть…Но я не из стойкой породы,И мне этот мир не вернуть.Не тянет к родимому лонуПоследнюю память почтить,Я вся подчинилась закону,Что завтра закончу учить.Работа моя не напрасна,И я не напрасно спешу,Что новая ересь прекрасна,Я завтра тебе напишу.
«В тот ли, в этот ли угол…»
В тот ли, в этот ли угол,А верней в никуда,Комбинат «Воссибуголь»Протянул провода.Провода проводиныПрозвенели и мне,Отцвели имениныНа родной стороне.Даже милости ради,Ради мира в дому,Отгоревшие падиЯ вновь не приму.Не приму, не постигнуЧерез долгость годов,Через ту паутинуТугих проводов.
«Все мы сидим на крылечке…»
Все мы сидим на крылечкеИ постепенно стареем,В небо пускаем колечки,Души табачные греем.И постепенно стареемВ этом высоком лесу…Думаем сладко, что зреем,Копим по капле красу.В небо пускаем колечки,Думаем — неба прибавим,Воду притихнувшей речкиНовой волною разбавим.Души табачные греемЗельем сухим, как из печки.В облаке птицею реем.Тихо сидим на крылечке.
«Половина жизни прошла…»
Половина жизни прошла.Полонило прошлое.Я была или я не была?Ах, вопросы пошлые!Все мои последние сныКак по сердцу бороны,В них всегда четыре стеныИ четыре стороны.В них все правильно, между темМне во всем урон.Четырех я пугаюсь стен,Четырех сторон.Вот сижу и счеты свожу,Возле изгороди.Глаз прозрачных я не свожуС белой изморози.Вот сижу, округу корю, —Не укрыла.Вот сижу и корю зарю, —Не спалила.И за срывы, и за успех,Мне за все заплатят сполнаПолудождь, полуснег,Полумесяц, полулуна…
Игра
Разговоры с тобою веду до порыО себе, о друзьях, о врагах.…Ты не слышишь, как топко звенят комарыНа сплошных заливных лугах!Там гуляет отменный табун коней,У коней тех гривы ночи черней,У коней тех глаза зеленей беды,У коней тех ноги легки.Раскрываю руки навстречу тебе,Говорю, что один ты в моей судьбе,А закрою глаза — хрустят клевера,И ведется совсем иная игра,И в игре я этой куражусь,Что коней украсть не отважусь.Клевера хрустят,Клевера хрустят,На меня сердито кони косят.Им меня не признать.Мне коней не угнать.Воспитаньем хорошим измучена,Конокрадству я не обучена.Но зачем и за что, на какой зареОбучил меня кто-то подобной игре?
«Жизнь случилася тяжкой…»
Жизнь случилася тяжкой.Так о чем ты хлопочешь?Посиди перед чашкой —Может, чаю захочешь.
Ты отведай, попробуйПряник — русское лакомство.Невозможно до гробаНа судьбу свою плакаться.
Ходят весело вдовы,Без забот, налегке.Пряник сладкий, медовыйУ подруги в руке.
«А мне уже не станет лучше…»
А мне уже не станет лучше.Моя удача не со мной.А песни Севера тягучеТропою тянутся ночной.То Север снова сводит счеты,Чтоб мне друзей не забывать,И поднимает самолетыТуда, где больше не бывать.Играет Север не на равных.Мне та игра недорога.…Качаются легко и плавноВ снегах олении рога.Качается легко и мерноНад стойбищами вертолет…Ответь мне точно и наверно —Какой мне сделать поворот?Какие мне глаза увидеть?Какие руки мне пожать?Какие сны возненавидеть?Чего на утро пожелать?
Песня снежной бабы
Стою, и от холода руки свело.Я знаю — и завтра не будет тепло.Есть слово, и значит оно — Никогда.О чем же мне петь, кроме снега и льда?О чем же мне петь, кроме той белизны,Которая дарит вам чистые сны?О чем же мне петь, кроме той чистоты,Которая с богом и с чертом на «ты»?Недаром сама я чиста и бела.Недаром я руки покорно свела.
«Во всем разберетесь сами…»
Во всем разберетесь сами.А мне ничего не жаль,Когда проходит лесамиГолодный месяц февраль.Он шарит по всем берлогам,Зовет на разбой зверье,Его кривая дорогаПриводит в сердце мое.А мне с февралем не спорится,Я с ветреным не груба.Не шьется, а только поретсяНынче моя судьба.Латана, перелатана,Как хочешь, так и надень!Новой кладу заплатоюЭтот февральский день.Шагаю его путями,Беру на себя вину.Куда он меня утянет?В какую введет весну?
«И хоть углядела в тебе врага…»
И хоть углядела в тебе врага,Твоя правота права, —Пройдут и белые эти снегаИ черные эти слова.Все будет прекрасно. В 12 уснем,Как дети чисты и ясны.Устав от черно-белого днем,Увидим цветные сны.
«Серый соболь, серый соболь!..»
