Я считаю, что именно таким способом Господь защищает нашу личную свободу — как в сфере познания, так и в вопросах личного выбора. Коль скоро Он предлагает нам Свою любовь, то совершенно естественно, что Он сохраняет за нами право принять Его предложение или отказаться от него. Едва ли можно было бы говорить о свободе, если бы Бог ежедневно и громогласно вещал нам с небес. Поэтому Он лишь кротко напоминает нам о Себе, как бы желая завоевать наше расположение, чтобы мы откликнулись на Его любовь.
Дело, однако, осложняется одним обстоятельством. При обсуждении фактов повседневной жизни мы вполне можем прийти к определенному выводу без того, чтобы это имело какое-либо значение лично для нас. Но чем сильнее задевает нас проблема, тем серьезнее и мучительнее становятся наши размышления. Вопрос о жизни и смерти едва ли допускает беспристрастную незаинтересованность. В то же время аргументы, которые относятся к нравственно и духовно значимым для нас решениям, требуют глубоких размышлений и оценок.
Решение, к которому призывает Евангелие, затрагивает все существо человека. Мы должны с самого начала отдавать себе отчет в том, с проблемой какого уровня мы сталкиваемся в данном случае. Мы не можем размышлять о том, принять или не принять Христа, так, как мы обсуждали бы, что будем есть сегодня на ужин. Однако вопросы, которые мы будем обсуждать, — это основные вопросы человеческого существования, и мы не вправе уклоняться от них, какими бы щекотливыми они ни были. Поэтому давайте постараемся рассмотреть их как можно более скрупулезно и как можно более откровенно — с другой.
Глава 1
Первый круг: прагматическая основа веры
Всем нам необходимо сознание того, что наша жизнь обладает подлинным достоинством и ценностью. В первой главе мы попытаемся выяснить, каким образом христианская вера дает основание верить в это.
Гуманистическая вера
Для многих наших современников гуманизм — это та система взглядов, которая утверждает ценность человеческой жизни и достоинство человеческой личности. Сам термин гуманизм возник в Италии в XIV веке и обозначал движение, отстаивавшее ценность античного классического наследия, пытавшееся утверждать терпимость и свободу мысли. Оно не противоречило христианской вере, но противопоставляло себя авторитаризму в церкви и стремлению подавить личную свободу. В наши дни, однако, этот термин приобрел иное значение. Гуманизмом называют светское мировоззрение, противостоящее традиционной вере.
Современный гуманизм принимает множество форм: марксистский гуманизм, экзистенциальный гуманизм, оптимистический гуманизм. В целом он составляет серьезную альтернативу той позиции, которую я намерен защищать в этой книге. В XX веке было выпущено два «Гуманистических манифеста» (1933 и 1973). Для дальнейшего рассмотрения будет полезно указать на некоторые положения, общие для обоих изданий [1].
Во-первых, в них предпринята попытка придать человеческой жизни смысл и целесообразность, не прибегая ни к каким религиозным идеям и авторитетам. Поскольку, как полагают гуманисты, нет никакого бога, который мог бы нас спасти, человеку остается спасать себя самому; хотя религиозные символы и в прошлом, и ныне играют большую роль в жизни большинства людей, перед гуманизмом возникает задача заменить религию неким собственным «богословием».
Во-вторых, гуманизм, признавая, что христианская вера удовлетворяет ряд важнейших человеческих потребностей, утверждает, тем не менее, что она неразумна, но основывает свои построения на иллюзии, выдавая желаемое за действительное; а такую веру принять нельзя. (Читатель, полагаю, помнит, что я полностью разделяю требование разумно обосновывать свои убеждения; однако я не согласен с утверждением, что христианство лишено такого обоснования.)
В-третьих, гуманизм утверждает, что человек не сотворенное существо, а результат естественной эволюции, полностью предоставленный самому себе. Поэтому человеку следует самому искать средства для своего спасения. Возможность такого спасения первый манифест оценивает более оптимистично, чем второй, но оба они сходятся в том, что только внутри самого человеческого рода могут быть найдены нужные средства для решения этой задачи.
Гуманистическое мировоззрение стало весьма популярным в XX веке. Его приверженцев можно встретить в университетских кругах, среди многих образованных людей, а нередко и в церкви. Гуманизм — серьезный вызов для христианина, защищающего истину Евангелия. Как христианин, так и гуманист едины в том, что касается защиты достоинства человеческой личности перед лицом тех опасностей, которые ей угрожают. Но они совершенно по-разному рассматривают саму основу, на которой следует строить решение этой общей для них проблемы. Один пытается исходить из секулярного гуманизма, а другой — из христианской веры; вопрос состоит в том, что именно является лучшим основанием для защиты достоинства человека.
Вопрос о достоинстве личности и ценности человеческой жизни никак не назовешь академическим. Обе стороны, очевидно, признают его важность. Но если когда-то и существовала возможность считать осмысленность и ценность человеческой жизни чем-то само собой разумеющимся, то теперь эти времена безвозвратно ушли. Наивная гуманистическая вера подверглась жестоким атакам и отступила. После появления трудов Галилея, Дарвина, Фрейда и Скиннера людям не так-то просто думать о себе, как об особых и ценных существах, имеющих свободу, смысл и цель в жизни. Теперь мы можем осознать, до чего незначительны мы во вселенной. Со всех сторон мы слышим о том, что мы лишь результат случайных мутаций и борьбы за существование, что мы — марионетки, управляемые неведомыми нам безликими силами. Под натиском таких утверждений наши легковесные допущения о достоинстве человека и ценности его жизни разбиваются вдребезги, и многие из нас чувствуют мучительную потерю всякого смысла в жизни. Мы не можем больше наивно цепляться за надежду на смысл; мы должны искать его, исследуя самые основы нашего бытия.
Поиски смысла жизни
Жизнь животного строго определена набором инстинктов, которые определяют его поведение в любой ситуации; проблема смысла жизни едва ли волнует его. С человеком же дело обстоит совершенно иначе. Все мы имеем потребность объяснять и понимать мир и свое место в нем. Мы буквально тоскуем по смыслу, нам жизненно необходима возможность увидеть собственный опыт в какой-нибудь осмысленной перспективе. В религии эта потребность находит удовлетворение. Исторически именно религия стремилась разрешить самые главные и трудные вопросы, возникающие у людей, открыть нам смысл нашего существования. Вот почему религия была центром человеческой жизни с самого начала известной нам по каким-либо источникам истории рода человеческого и, вероятно, продолжит свое существование и после того, как минет нынешний период секуляризации общества.
Религия — это смелая попытка увидеть мир, как нечто значимое для человека; она коренится в самой сущности человека, в его тоске по осмысленности [2]. Как в истории разных культур, так и в судьбе отдельного человека наступают такие моменты, когда все усилия понять и объяснить мир терпят крах, когда человек перестает понимать, кто он такой и зачем живет. Тогда все погружается во тьму и хаос. В таких случаях люди отчаянно нуждаются в чем-нибудь, во что можно было бы верить, в нормах, которым можно было бы следовать.
Именно такую потерю осмысленности наблюдаем мы в наши дни. Христианская вера непопулярна, а все альтернативные попытки обрести смысл жизни оказываются несостоятельны. Гуманизм, например, вынужден признавать, что человек не имеет присущего ему от рождения достоинства, его жизнь лишена всякого смысла и он полностью предоставлен самому себе. Согласно этому воззрению, человеческая судьба не может быть включена в какой-либо высший, объемлющий ее порядок и для человека нет иных ценностей, кроме тех, которые он создал себе сам. В такой ситуации можно вполне согласиться с Макбетом в том, что «жизнь — сказка в пересказе глупца, она полна трескучих слов, которые ничего не значат». В той реальности, где верующий находит Господа, они видят лишь пустоту. Потому естественно крушение всех человеческих ценностей, когда вокруг лишь бесцельность, пустота и скука.
Я всегда ценил честность бывшего директора Британской Гуманистической Ассоциации Х. Дж. Блакема, откровенно признававшего огромную трудность собственного своего положения посреди «бессмысленности всего этого». В самом деле, куда деться от «упорного отчаяния» Бертрана Рассела, нигилизма Фридриха Ницше, «абсурдности» Жана Поля Сартра, если в основе нашего существования нет ничего, кроме слепой случайности? [3] В гуманизме постоянно присутствует некое безрадостное чувство — в самом деле, Бог устранен из жизни, а ничего подходящего на его место найти не удается.
