академии не знает меня!). А я — на Ромери.
Нет, он не узнает, что вчера я даже всплакнула. Больше он не удостоится моей открытости и искренности. Скоро Ромери люто пожалеет, что вообще родился на свет.
От воспроизведённого доказательства неверности моего бывшего парня перекосило. Задёргался глаз. А потом Ромери будто снесло ураганом прочь из столовой.
— Спектакль окончен! Спасибо за внимание! — тем же усиленным голосом объявила я и вернулась к доеданию булочки с маком.
— Ох, Лия… — потрясённо и сочувственно вздохнула Кэт.
— Ничего, — я многозначительно изогнула брови. — Я уже придумала, как отомщу ему.
— А это что сейчас было? — она взглядом упёрлась в мой артефакт.
— Это-то? Пф! А это, моя дорогая Кэт, только разминка!
— Если мы вдруг станем врагами, — задумчиво изрекла Катарина, — то я, пожалуй, сразу удавлюсь. И я бы на месте парня никогда бы тебе не изменила. Вот прям никогда-никогда… — её тоненький голосок звучал подкупающе искренне, а большие светло-серые глаза невинно хлопали ресницами.
Верю, Катарина, верю!
Ромери
Глава 3. Утомительная свобода и разнообразные не те
Лидия
Я уже говорила, что я — зельевар-экспериментатор? Так вот, я специализируюсь на изобретении комбинированных зелий. То есть выпил зелье — и убил сразу двух зайцев! Удобно, неправда ли?
Конечно, все мы понимаем, что не о зайцах речь, а о мальчиках-зайчиках.
Какой мужчина не захочет усилить потенцию и одновременно поднять свой уровень харизмы? Или нарастить мускулатуру и одновременно улучшить память. Или избавиться от ожирения, запаха изо рта и прыщей на попе. А ещё переваривать в желудке гвозди и перестать заикаться.
В академию я поступила с таким багажом практических познаний в зельеварении, какой редко бывает даже у выпускников и лаборантов. Поэтому профессор де Грасс с первых дней учёбы взяла меня в оборот.
Теперь я знаю, что сытая жизнь мне обеспечена в любом случае. В моём арсенале самые востребованные зелья, которые умею варить только я, так как я же их и изобрела.
Богиня нашептала мне рецепты, ага.
Шучу.
Спасибо папе и деде, которые не озаботились тем, чтобы как следует спрятать от меня свои жутко секретные и запрещённые талмуды по зельеварению, лекарству и артефактам. Или это я такая гениально проворная.
Ох, сколько там всего интересного… и с чем хочется поспорить и переделать по-своему!
В своей подпольной лаборатории я опробовала всё и затем разработала свои авторские рецепты. Помогли мне в этом украденные у тех же папы с дедушкой редкие ингредиенты да пугливая и вечно боящаяся скорой расплаты Катарина.
Последнюю я снабжала материалами для изготовления артефактов. Ради знаний моя совестливая подруга готова была даже украсть. Ибо пытливый ум не ищет лёгких путей и не знает преград.
Собственно, так и родилась наша первая стоящая вещица — плащ-невидимка. Его мы и привезли с собой в академию. Пригодится.
А чтобы не потерять чудо-плащ, мы повесили на него ярко-розовую бирку на тонкой шёлковой ленточке. Когда надеваешь плащ, прячешь бирку в специальный маленький кармашек; когда снимаешь — вытаскиваешь бирку наружу.
Кроме нас с Катариной о плаще не знал никто. И не узнает. Потому что секрет фирмы.
Зато об остальных моих изобретениях…
Стоит ли говорить, что без моего веселящего зелья нынче не обходится ни один сабантуй? А уж эликсир мужской силы и харизмы… Сама не пробовала, но подопытные приходят за ним ещё и ещё.
Так что Лия Ферб — известная на всю академию бизнес-вумен. Денежки текут ко мне рекой. Старшекурсники крышуют нас с Кэт в обмен на бартер.
Так что тот, кто посмел меня обидеть, незамедлительно получит в нос. Ну, или по бубенцам. Это уж как повезёт.
* * *
Следующим после представления в столовой утром я проснулась бодрая и готовая к подвигам. Шустро привела себя в порядок, надела новое нарядное синее платье по фигуре, которое берегла для особого случая. Заплела себе эльфийские косы по бокам над ушами, а остальные волосы оставила распущенными и зачаровала от запутывания.
Посмотрела на себя в зеркало: красотка!
Честно говоря, я и в картофельном мешке дурнушкой не стану. Но именно сегодня платье глубокого синего цвета по-особенному подчеркнуло мои голубые глаза. А чёрные волосы сделали меня похожей на прекрасную деву ночи.
Ещё раз взглянула в отражение и подумала: «Дурак этот Ромери. Ну, просто клинический идиот! Да меня можно хоть всю жизнь ждать! И от имени-фамилии ради меня отказаться! Мой папа, между прочим, взял мамину фамилию, и ничего. Живут они припеваючи, особенно после того, как я выпорхнула из гнезда. А этот кобель изменил мне с какой-то ш… Неудачник, что тут скажешь».
За дверью нашей комнаты началась какая-то возня, вопли, а затем кто-то громко постучался к нам… лбом.
Когда я открыла, меня встретила картина маслом: Глен Старлок, боевик-пятикурсник, держит за шкирку… кого бы вы думали? Правильно! Разнесчастного, побитого и разукрашенного синяками Ромери.
Бедняга де Кальди не выстоял бы против огромного и мощного, как скала, Глена и минуты. К тому же в общаге нельзя применять магию — запрет.
— Вот, — Глен чуть подтолкнул Ромери в мою сторону, но не отпустил. — Отирался у тебя под дверью. Хочешь, шкуру с него сдеру?
— Не надо. А то я век от его семейки не отделаюсь, — поморщилась я.
Нет, Ромери мне, конечно, не жаль. Но мстить я буду своими руками, а не чужими. И не сейчас, ибо мстя — блюдо холодное. Я бы даже сказала, будоражащее и леденящее душу.
— Ты только скажи, если этот, — он кивнул на Ромери, — снова будет подкатывать к тебе свои кобелиные яйца. Я церемониться не стану, быстро отважу его от тебя.
— Спасибо, Глен, я сама разберусь с ним. Ты что-то хотел?
— Да так, — он многозначительно поджал губы и нахмурил брови. — Не для посторонних ушей разговор. Будешь вечером в лаборатории?
— Буду.
— Зайду, — коротко ответил он, кивнул и широким шагом удалился.
«О-оу… — недовольно заворочалась моя душенька. — Неужели кое-кто собирается подбивать к нам клинья? Вакантное местечко-то освободилось…»
«Этого ещё не хватало!» — мысленно закатила я глаза.
Глен — вполне себе ничего парень, хоть и не красавчик на лицо. Гора его мускул смотрится куда эффектнее кое-чьей аристократической смазливости.
Но он не моего поля ягода. Ему бы крупную фигуристую кобылицу, чтобы было за что пощупать.
А не меня.
Как-то моя тщедушная фигурка совсем теряется на его фоне. Да и я аристократка, как ни крути. А то, что я употребляю в речи крепкие словечки, — так это часть маскировки. Напускное,
