– Она прекрасна!
– Да, она г-увэй.
И тут в моих перегретых мозгах запоздало возник совершенно естественный вопрос:
– А откуда вы знаете русский язык?
– В последние годы здесь часто, слишком часто появляются представители твоего племени, брат. Мы не можем не знать повадки и наречия тех, кто ходит по нашей земле. – Человечки, суетившиеся в пещере: равнявшие песок, протиравшие стены, ковырявшиеся в мелком русле узенького ручейка, по очереди заканчивали свою работу и стали по одному собираться вокруг нас со стариком.
– Но почему о вас никто не знает?
– Вы, пришельцы, не желаете жить в этом мире и разрушаете его. Мы не хотим иметь с вами дела.
– Значит, вы прячетесь?
– Зачем? Вы, пришельцы, не способны заметить рядом даже того, что от вас не скрывается!
– Да? – В голове мгновенно всплыли истории про «лесных людей», двух – трехметровых угрюмых бродяг. Вот уж точно – у страха глаза велики. Они, оказывается, маленькие и говорящие. Но есть чему и возмутиться: – Что вы нас все время пришельцами называете? Мы здесь всегда жили!
– Брат, – снисходительно сообщил старик, – вы появляетесь на этой земле не больше четырех столетий, а мы здесь живем, и живем не одну тысячу лет!
– Ну да, – не поверил я. – Никаких следов вашего существования нет нигде!
– Просто мы не разрушаем мира, в котором живем.
К тому времени я уже убедился, что на котлеты меня не пустят, на алтарь богини не уложат, и совершенно успокоился, а «мохнатики» закончили уборку и собрались вокруг. Взглянув на невысоких, курносых, мохнатых человечков, я вдруг понял, что оказался среди дикарей – единственный представитель цивилизации среди дикарей и что на мене лежит громадная ответственность приобщения этих существ к развитому миру! Я выпрямился во все свои сто семьдесят два сантиметра, расправил плечи и проглаголил:
– Братья! Настал великий день в вашей истории! Я пришел к вам из мира будущего! Мы дадим вам знания, лекарства… – тут я запнулся, поскольку в голове крутились только джинсы и жвачка, а они для знаменательной речи никак не годились. К счастью, в руках было ружье; я вытянул его перед собой и продолжил: – С помощью такой штуки можно справиться с любым зверем шагов за пятьсот!
– Здесь в тайге, – безо всякого восхищения ответил старик, – зверя только шагов за десять можно увидеть.
– Не обязательно зверя, – вывернулся я, – гуся, например, тоже подстрелить можно.
Старик что-то сказал остальным «мохнатикам», и те дружно захохотали.
– Кто ж гусей стреляет, брат? Их ловят руками!
– Это не важно, – не дал я сбить себя с толку, – зато мы можем дать вам металлические инструменты, ножи, топоры.
– Зачем?
– Они лучше каменных! – и я, сдуру, указал на каменный топор в руках одного из «мохнатиков». Тот с сомнением посмотрел на топор, на ружье, потом сделал шаг вперед и ударил по стволам. Потрогал лезвие топора, удовлетворенно кивнул и шагнул обратно, оставив меня любоваться перерубленным почти пополам ружьем.
– Мы используем камень уже тысячелетия, – спокойно пояснил старик, – вам не скоро удастся сделать что-то лучшее.
– Но мы можем дать вам лекарства от болезней… – уже не так уверено пообещал я.
– У колдунов есть лекарства от всех болезней! – отрезал старик и, заметно повысив голос, продолжил: – Брат, твое племя слишком юно, чтобы хвастать знаниями! Мы тысячи лет живем в этом мире и знаем его намного, намного лучше! наши мудрейшие колдуны способны сделать любой камень таким, каким ты пожелаешь, почти все они могут вылечить любую болезнь, и уж любой из них способен дать тебе понюхать нужную травку, и ты забудешь обо всем, чего тебе не нужно знать!
Я понял, что меня «умыли», и промолчал. Старик продолжил заметно спокойнее:
– Наши знания бесконечны, а когда появляется сомнение, мы вкладываем Камень Предков в руку Зен-Оу и спрашиваем ее. Богиня может ответить на любой вопрос!
Тут в мозгу моем слетела какая-то шестеренка, и с губ сорвалось:
– А она знает, выйдет Леночка Кузнецова за меня замуж или нет?
– Знает, – уверено ответил старик.
Только сладостью леночкиных губ и перегретостью моих мозгов можно объяснить то, что я не успокоился:
– Давайте спросим?
В гроте повисла зловещая тишина. Уж не знаю, что «мохнатики» могли иметь против моей Аленушки, но предложение им явно не понравилось. Прошло несколько бесконечных мгновений, и когда я уже явственно ощущал себя на вертеле над жаркими углями, старик сделал шаг вперед и положил руку мне на плечо:
– Идем.
Выйдя из грота, он повернулся к стене, поставил одну ногу в оказавшееся над самой землей ласточкино гнездо, второй встал на торчащий из обрыва толстый корень и уверено пошел по узкому, но проходимому карнизу, полого поднимавшемуся наверх. А я ведь тут чуть не носом в обрыв тыкался! И не видел!
Подняться следом за «мохнатиком» труда не составило. С высоты обрыва открывался хороший обзор: сосны, камыши, волны на воде, Далеко в стороне просвечивает между стволами деревьев наша оранжевая палатка. Голубое небо, яркое солнце. Все совершенно обычное и нормальное. Откуда здесь взялись мохнатые человечки? Может, я сплю? Откуда наяву может взяться дикарь, владеющий русским языком не хуже Булгакова? Или каменный топор, перерубающий сталь? Пожалуй, в самом деле сон; и довольно интересный. Постараюсь не проснуться раньше времени.
Успокоив себя таким образом, я безбоязненно поднялся по узенькому карнизу до верха обрыва и даже покачался на носках на самом краю. Кстати, Гриши внизу уже не было.
– Идем, идем, – поторопил старик. Он повел меня вглубь леса. Минут через десять мы вышли на широкую поляну, густо заросшую малинником. Звериная тропа проламывалась сквозь кустарник и шла вдоль сплошной зеленой стены орешника. В одном месте «мохнатик» остановился, приподнял тяжелую ветку, почти лежавшую на земле, и нырнул под нее. Я проскочил следом, уткнулся в заросли, пошарил руками, отодвинул еще одну ветвь, различил впереди свободное пространство, отвернул лицо и ломанулся туда. Ветки громко хрустели, больно царапались и кололись – на сон совершенно не похоже.
Зато после кустарника дорога оказалась легкой и удобной. Громадные, в два – три обхвата ели и сосны создавали над головой сплошную крышу, не пропуская к земле ни единого лучика, а еле заметная в сумраке тропка вилась между серых стволов по упругому серому ковру сухих иголок. Скоро под ногами стало хлюпать, пахнуло тухлятинкой – видимо, впереди располагалось болото. Старик прошел вдоль небольшого холмика, повернул направо, и из-за скелета засохшей елки выступили два монстра. Громадные, метра четыре высотой, с топорами в трехпалых лапах и кривыми клювами вместо рта и носа, темные золотые статуи охраняли вход в пещеру, а там, в глубине, на небольшом возвышении, что-то светило чистым белым огнем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
