Впереди показался красный фасад маленького кафе, в котором я работала официанткой. Оно находилось недалеко от дома Миши, именно здесь мы и познакомились. Теперь, оборачиваясь назад и вспоминая начало наших отношений, я понимаю, что Миша, скорее всего, хотел со мной поразвлечься, но все изменилось, едва он узнал о моих родственниках. Больше никому ничего не расскажу про семью.
Зайдя с черного хода, я застала Даниила на кухне. Он просил сегодня подменить его, так как хотел сходить с подругой в кино. Я поначалу отказала, но теперь, когда мои планы изменились, подумала: почему у других также должен пропасть вечер?
– Спасибо, Настя! Ты прелесть!
– Скажешь мне это, когда придется отдавать долг, – улыбнулась я, глядя на счастливое лицо парня.
– Для тебя все что хочешь!
– Одни обещания, – рассмеялась я, поворачиваясь к нашему повару Исмаилу.
– И что ты здесь делаешь? – качая головой, спросил он.
Работать с Исмаилом было одно удовольствие, ибо этот дородный полноватый мужчина, с усами и доброй улыбкой, располагал к себе многих. К тому же божественно готовил.
– Да, у тебя же должно быть свидание, – вклинилась в разговор Лена и пытливо посмотрела на меня.
Лена была студенткой и подрабатывала в кафе официанткой. Неплохой по натуре человек, но очень уж завистливый.
– Я сегодня застала его с другой.
– Ох, – вырвался дружный вздох у обоих.
– И ты снова прячешься в работе, – неодобрительно покачал головой Исмаил.
– И в какой! С твоими родственниками и их связями могла бы позволить себе место получше.
Начинается! Лена постоянно меня раздражала, считая, что я должна пользоваться своим положением. Но она не знала истории моего отца и ничего не понимала, а я не собиралась объяснять.
– Нам пора, сейчас начнется пересменка, – перевела я тему и отправилась в зал.
Если уж не получилось напиться и забыться, то хоть усталость от работы заставит меня позабыть неприятности этого дня.
Глава 2
Знакомый незнакомец
Редклиф Фордайс
Идя по холлу городского офиса корпорации, я задумался о том, что за несколько лет, которые ушли на то, чтобы сдержать дуовитов на севере России, так редко здесь бывал. И конечно, я не мог не думать о Насте. Не сдержал обещания и, хотя постоянно следил за ее жизнью, участия в ней не принимал.
В последние годы дуовиты, сплотившись, стали более активными и каждый раз совершали все более дерзкие нападения. Три месяца назад мы нашли их логово и разгромили его, унеся жизни многих из них. Но что-то мне подсказывает, не всех.
И только я решил, что можно сосредоточиться непосредственно на прыжках во времени, выполняя работу творца, как умер глава отдела и это место пришлось занять мне.
Обычно творцы не могут претендовать на эту должность. Однако я троюродный брат императора и князь, и, сдается мне, после последнего нападения дуовитов глава Лемнискату боится за мою жизнь.
Сейчас из творцов первой степени только я и маленькая Лукреция, которой всего пять лет. У девочки проявился дар – чтение мыслей, что и позволило считать ее творцом первой степени. Но пройдет много времени, прежде чем она вырастет и сможет работать на корпорацию, а нам так не хватает творцов моего уровня. А еще эти обязанности.
Войдя в свой кабинет, к которому уже немного привык, я заметил в кресле напротив моего стола посетительницу, которую ждал.
– Добрый вечер, Евдокия.
Поцеловав пожилой женщине руку, я расположился в своем кресле, с любопытством глядя на долгожданную гостью.
Годы сказались на ней сильнее, чем на мне. Я – творец первой степени и долго еще не буду стареть, а вот бабушка Насти уже совсем немолода.
– Я сильно изменилась, да? – хмыкнула Евдокия.
– Вы всегда прекрасны, – улыбнулся я.
– Что я в тебе всегда ценила, так это воспитание, – заметила гостья. – Поражаюсь, как это твоему отцу удалось вырастить такого замечательного сына. Не иначе, он скрывает какой-то секрет, старый негодник.
Услышав подобное об отце, я закашлялся, пытаясь скрыть смех. Мало кто мог высказываться о нем столь… фривольно.
– Знаю, зачем ты меня позвал. Хочешь узнать, как там Настя?
Я лишь кивнул.
– Ничего утешительного тебе сказать не смогу. Несмотря на то, что она учится в Институте искусств, на благородном факультете, внучка ужасно одевается, носит на себе кучу железок, джинсы и ботинки кошмарного вида, в которых только конюшни чистить. И это при том, что она благородных кровей.
– Неужели конюшни? – Я не смог сдержать улыбку.
– Да, да. Просто я давно не посылала тебе ее фотографии. Стрижки никакой, за волосами не ухаживает, работает официанткой. Ничего серьезного. А уж ее друзья… Видела однажды – у меня чуть сердце не прихватило. Все в железках, на мотоциклах, и такого вида, что с ними в приличном обществе не покажешься.
Вот эта информация меня действительно встревожила.
– Но более всего меня беспокоит то, что она ездит на своем мотоцикле с бешеной скоростью, и я подозреваю, что рано или поздно одна из ее поездок будет последней.
Нахмурившись, я спросил:
– Как же вы могли допустить подобное?
– А что я могу сделать? Не раз говорила с Евгенией – толку никакого. Она не может унять дочь и не хочет меня знать.
– Вы так и не помирились? – вздохнул я.
– Нет. Евгения делает все, чтобы оградить дочь от корпорации и от меня: никак не простит смерть Юрия.
Я скривился: гибель друга даже спустя много лет жгла душу огнем. Как все повернулось бы, если бы я тогда успел?
– Знаю, что ты винишь себя, но не стоит. Все мы рано или поздно умрем. Единственное, будь Юрий жив, Настя могла бы вырасти другой. Да и то я в этом сомневаюсь. Есть в ней стержень, наше семейное упрямство, что не сломить. Но ее пренебрежение своими корнями… Не пойму я сегодняшнюю молодежь.
– Я должен был заменить Юрия для Насти, но обстоятельства сложились таким образом, что пришлось оставить ее. Однако теперь попробую снова повлиять на судьбу Насти.
Евдокия пристально посмотрела на меня.
– Тебе придется нелегко. Настя – непростая девушка, не говоря уже о негативе Евгении.
– С Женей я не планирую общаться. Мы с ней все выяснили много лет назад. – Долго я не забуду тот разговор. И посмотрев на Евдокию, добавил: – Но вот от Насти я так просто не отступлю. Я дал слово другу и сдержу его.
* * *Анастасия Разинская
Обед у мамы выдался непростым. Никому, кроме сестры, не понравился мой внешний вид, мои манеры и, кажется, мое присутствие.
Я долго старалась относиться с безразличием к требованиям матери, но в этот вечер, когда мы ушли на кухню (я убирала со стола, она мыла посуду), скопившееся раздражение выплеснулось наружу.
– Настя, неужели нельзя было сегодня выглядеть поприличнее? – поморщившись, спросила мама.
Ужин прошел напряженно. Сестра рассказывала про учебу в колледже, отчим молчал, скрежеща зубами по поводу моих манер и внешнего вида, а я не собиралась ни ради кого меняться. Давно чувствую себя чужой в этом доме. И если уж честно, вообще не хотела сегодня приходить. С сестрой, единственной, с кем у меня хорошие отношения, мы могли увидеться и в городе, но бесконечно оттягивать визит было нельзя.
– Я нормально оделась и постаралась принять во внимание все твои пожелания, даже исключила из наряда кожу.
Я ничуть не лукавила, ибо сегодня действительно выглядела очень прилично: новые зауженные черные джинсы, длинная толстовка с изображением креста и высокие гриндера, зашнурованные до икры; волосы убраны в косу. Чем не приличный вид? Обычно я одеваюсь гораздо свободнее.
– Неужели нельзя одеться в платье, туфли, нанести женственный макияж?
– Нет, – резко заметила я.
– Может, из-за твоего внешнего вида у тебя и не получаются отношения с мужчинами? – Мама поджала губы.
В другой день я, может быть, как всегда, и промолчала бы, но не сегодня.
– А ты полагаешь, платье и туфли – это лучшая гарантия зарождения чувств или крепости отношений?
– Настя, не груби!
– Я еще и не начинала грубить. Но надоело, что тебя во мне все не устраивает. Ни где я работаю, ни где я учусь, ни мой внешний вид, ни я сама. Тогда зачем ты зовешь меня на обед в дом, в котором я давно чувствую себя чужой?
– Я делаю все, что могу, для твоего счастья.
– Моя жизнь изменилась в тот момент, когда ты во второй раз вышла замуж. Я всегда желала тебе самого лучшего, так как видела, как ты переживала из-за смерти папы, но твое семейное счастье превратило мою жизнь в ад. Ты постоянно пытаешься изменить меня в угоду себе.
– А ты специально делаешь все, чтобы сломать себе жизнь. Ты не представляешь, на что я пошла, чтобы сберечь тебя, а ты разбрасываешься возможностями. Столько времени уговаривала мужа, чтобы он договорился о твоем переводе на очное отделение престижной кафедры, но ты просто отмахнулась. Носишь обноски, работаешь официанткой и живешь в трущобах. А потом удивляешься, почему я пытаюсь что-то изменить?
