— Не слишком, — вежливо сказал я. — Но вы напрасно думаете, что мистер Вульф может избавить вашу дочь от сходства с матерью…
— Я этого и не требую. У Бьюлы есть привычка: она сидит, опустив плечи и слегка ссутулившись, а потом вдруг выпрямляется рывком. Эту привычку она унаследовала от матери, и так её можно безошибочно узнать. Я пытался отучить Бьюлу от этой привычки, но мои слова на неё не подействовали, а настаивать не хотелось. Может быть, Вульфу удастся.
Конечно, несколько острот висело у меня на кончике языка, но я сдержался. Надо было поскорее выставить Перрита из дома, пока он не заставил нас давать Бьюле уроки математики, которая была, как выяснилось, её единственным слабым местом. Но он не собирался уходить и сообщил мне ещё кучу разных сведений. Второй секрет его успеха заключается, я думаю, в его дотошности. Наконец, он поднялся.
— Вайолет пока ещё слушается меня, — сказал он. — Она хочет до конца обчистить меня. Если Вульф захочет поговорить с ней, то позвоните мне по одному из номеров, которые я вам дам, и я позабочусь, чтобы она приехала. А теперь откройте дверь и попросите Арчи.
Я удивлённо посмотрел на него.
— Кого позвать?
— Я же сказал — Арчи.
Надо же! Значит, набальзамированного типа зовут Арчи. Я проводил Перрита в холл, отдал ему шляпу и пальто, затем выглянул в дверь и окинул взглядом улицу.
— Все в порядке, — сказал я ему через плечо. — Позовите его сами.
Но ему не понадобилось этого делать. Мой тезка, стоявший наготове у черного седана, подбежал к крыльцу и сказал патрону:
— Всё в порядке.
Дейзи Перрит спустился по ступенькам и сел на заднее сиденье машины. Мой тезка устроился на переднем, завел мотор, и они укатили.
Я отправился на кухню, чтобы выпить стакан молока. Там находился наш шеф-повар Фриц Бреннер. Нарезая лук, он улыбнулся мне.
— Все в порядке?
— В порядке, — ответил я, сделав большой глоток. — Остается решить только один вопрос: какого цвета погребальный покров мы предпочитаем?
4
Когда Вульф спустился в контору из оранжереи, я дал ему полный отчет о деле Перрита. Теперь я уже не уговаривал его отказаться от него. Наоборот, я уже боялся, что он может отказаться. В таком случае, мне, по горло напичканному самыми интимными секретами Дейзи Перрита, придётся туго.
Так что меньше всего мне хотелось, чтобы Вульф заупрямился и отказался от дела.
В семь часов я сказал ему:
— Между прочим, я проверил тот номер, который дал мне Перрит. Они предложили отбивные на ребрышках (или «филе Шатобриана», как называет его Фриц), печенку и свежую свиную вырезку. Конечно, если наши отношения с Перритом испортятся, звонить этому Тому завтра утром будет бессмысленно.
Вульф проворчал:
— Позвони мистеру Перриту.
Добившись, наконец, разговора с Перритом, я выяснил, что сегодня в девять часов вечера Вайолет будет у нас. Мы перекинулись с ним всего несколькими словами, стараясь не называть имена. Но через несколько минут Перрит позвонил вторично и сообщил, что свидание переносится на одиннадцать тридцать. Мне показалось это время слишком поздним, и я предложил назначить встречу на завтра. Но Перрит всё-таки настоял на сегодняшнем дне. После этого разговора Вульф проворчал:
— Позвони его дочери.
— Какой? Вайолет или Бьюле?
— Его дочери. Мисс Пейдж.
— Неужели вам так хочется поскорей научить её выпрямляться?
— Нам пока неизвестно, существует ли она на самом деле. Я хочу видеть её и как можно скорее.
— Вы собираетесь представить меня ей?
— Она уже совершеннолетняя. Придумай что-нибудь.
Это было не так уж трудно, потому что Перрит дал мне массу сведений о дочери. Я набрал её номер и услышал в трубке женский голос:
— Хэлло, хэлло, хэлло?
— Могу ли я попросить к телефону мисс Бьюлу Пейдж?
— Да, это я. А вы священник?
— Нет, мисс Пейдж. Меня зовут Гарольд Стивенс. Я приехал из Дейтона, штат Огайо. Могу я поговорить с вами?
— Конечно. Жаль только, что вы не священник.
— Разумеется, жаль, если он вам нужен. Мне хотелось бы встретиться с вами сегодня вечером, потому что я приехал в ваш город ненадолго. Я хочу поговорить с вами о Дейтонском центре здравоохранения и попросить о небольшой помощи ему. Видите ли, молва о вашей щедрости в подобных делах разнеслась довольно далеко. Мне хотелось бы рассказать вам о нашей деятельности и о планах на будущее. Вы разрешите мне приехать сегодня? Я буду у вас через двадцать минут.
— Меня интересуют вопросы здравоохранения, — сказала девушка, — но в данный момент…
— Мне известно, что они вас интересуют, — проникновенно сказал я.
— Видите ли, я спросила вас, не священник ли вы, потому что только сейчас состоялась моя помолвка. Как раз перед вашим звонком мне сделали предложение и я дала согласие.
— Вот как! Это же чудесно!!! Я приеду к вам через двадцать минут. Я не настаивал бы на этом, но я в городе ненадолго.
— Хорошо, приезжайте.
— Благодарю вас.
Я повесил трубку и сказал Вульфу:
— Сошло. Не блестяще, но сошло.
Вульф был занят пивом, которое принес Фриц, и только проворчал что-то в ответ. Без внимания он оставил и тот факт, что я взял со стола револьвер и положил его в боковой карман пиджака, а его маленького братца пристроил под мышкой в кобуре собственной конструкции.
По правде говоря, в этот пасмурный октябрьский вечер я не ждал никакого нападения. Но нужно было помнить, что я могу попасть в сферу внимания людей, интересующихся Дейзи Перритом. И хотя моя нервная система была в полном порядке, у меня на душе скребли кошки, когда я выводил из гаража свои спортивный автомобиль, чтобы отправиться на нём в город.
5
Кое в чем Перрит создал у меня неверное представление о своей дочери. Судя по его рассказам, я решил, что все свои деньги она тратит на учебники и общественное здравоохранение. Но её квартирка была обставлена весьма комфортабельно. В большой гостиной стоял красивый и дорогой письменный стол, на стенах были полки с книгами… Зато в другом отношении Перрит оказался прав. Одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы понять, что она не принадлежит к легкомысленному типу искательниц приключений или постоянных посетительниц баров. На мой вкус она была несколько низковата и толстовата, но всё, что полагается иметь двадцатилетней девушке, было при ней, в том числе приятное лицо со светлыми глазами, совершенно иными, чем глаза у её папочки.
Поскольку она сообщила мне о только что состоявшейся помолвке, я ожидал увидеть у неё счастливого жениха и не ошибся.
— Это мистер Шейн, — представила мне его Бьюла, и мы пожали друг другу руки. — Он сейчас отчитывал меня. Он считает, что я не должна была шутить по поводу священника. Возможно, он прав, но тогда не надо было меня спаивать.
— Подожди, — запротестовал, улыбаясь, Шейн, — а кто приготовил коктейль?
— Я, — призналась Бьюла.
Во время этого разговора они стояли рядом и поминутно, как бы невзначай, касались друг друга. Очевидно, их отношения находились на той стадии, когда два существа естественно тянутся к слиянию. Она спросила меня:
— Неужели девушка не имеет права выпить коктейль в честь помолвки? Кстати, здесь ещё осталось. Хотите?
Она подошла к столу и взяла шейкер.
— Здесь хватит на бокал.
— У меня есть лучшее предложение, — сказал я, перебив её. — Мне стыдно, что я прервал ваш праздник. Почему бы вам не продолжить его у моего друга? — Я выдал свою лучшую улыбку. — Я остановился у своего друга на Тридцать пятой улице. Он довольно известный человек и к тому же гостеприимный. Я позвоню ему и предупрежу, что мы приедем. Согласны?
Молодые люди переглянулись.
— Но ведь в конце концов, — сказал Шейн, — мы не только для него, но и для вас совершенно посторонние люди.
— В какой области известен ваш друг, — спросила Бьюла. — Кто он?
— Ниро Вульф, детектив, я давно знаком с ним. Он как-то спас мне жизнь: меня обвиняли в убийстве, но я был не виноват, и он доказал это.
— О Мортон, поедем! — Бьюла положила руку на плечо Шейну и умоляюще посмотрела на него. — Это моя первая просьба после помолвки. Ты не можешь отказать в ней! — Она обернулась ко мне. — Уговорим его поехать! Он очень строг в отношении приличий, потому что заканчивает…
Он стоял как настоящий страж, выпрямившись и расправив плечи. У него был сильный, упрямый подбородок и четко очерченные скулы. Общую картину немного нарушали очки в массивной оправе. Он сказал, что собирается поехать домой и позаниматься. Бьюла сказала, что не будет же он заниматься в день их помолвки. Когда этот разговор кончился тем, чем всегда кончаются такие разговоры, я получил разрешение позвонить по телефону своему другу.