на одни и те же грабли. Хотя в этот раз ты превзошла саму себя ― влюбилась в мальчишку, ровесника брата. Знаешь же, что ничего из этого не выйдет, ещё умоешься слезами и вернёшься ко мне, дурочка…
Но тогда мне было всё равно, я просто радовалась жизни, особенно ни на что не рассчитывая. Впрочем, зачем притворяться ― так хотелось увидеть его снова…
Дима сдал последний экзамен, и я с волнением ждала возвращения брата домой. Торт и шампанское ― в холодильнике, в комнате ― красиво упакованный подарок, огромный букет цветов в маминой вазе, но после его звонка и торопливого:
— Всё о’кей, я немного задержусь, лады? ― настроение упало и с каждым проходящим часом скатывалось всё ниже и ниже. Странное чувство надвигающейся беды росло и заставляло бродить по комнате из угла в угол, то и дело выглядывая в окно. Мобильный брата был недоступен, что, конечно, не улучшало моего состояния.
— Да ничего с ним не случилось, ― успокаивала я себя, ― отмечает где-нибудь с друзьями, засиделись в кафе или пошли гулять. Ему просто не до меня, в такой день это нормально.
Но когда после девяти вечера, Димка объявился на пороге трезвый, но грустный, я всполошилась, бросившись ему на шею:
— Дим, что за дела? Плохо сдал экзамен, да? Ну и ладно, не стоит расстраиваться по пустякам. У меня из-за тебя сердце не на месте…
Братишка улыбнулся, крепко обнимая:
— Прости, Машунь, так получилось, а с экзаменом всё в порядке, правда-правда, можешь поздравить выпускника. О, тут и тортик есть, и мой любимый салатик, и шампанское… Эй, америкашка-предатель, ты где прячешься, дуй сюда, хоть поешь немного перед дальней дорогой…
От этих слов сердце не просто упало в пятки, а превратилось в хрупкий ледяной комок, готовый разбиться от любого неосторожного слова. Я посмотрела на дверь, встретившись взглядом с непривычно печальными глазами Лёши, хотя его губы, как обычно, улыбались. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, пряча руки за спиной.
Вырвавшись из цепкого захвата братишки, быстро переключившегося на поедание приготовленных мной «вкусняшек», подошла к блондину:
— А с тобой-то что не так, плохо сдал?
За него ответил Димка с набитым ртом:
— Ты чего, Маш? Лёшка у нас не только красавчик, у него и голова на месте. Я за него спокоен… ― и продолжил уничтожать торт, словно боясь, что ему не достанется последний кусочек.
Даже не поняла, как у меня оказался огромный букет влажных белых роз. Испуганно посмотрела на Лёшу, чьи руки осторожно поддерживали мои ладони.
— Это мне? Почему… ― смущённо краснела, запинаясь, как робкая первоклассница, ― спасибо, Лёша… Садись за стол, угощайся. Ты куда-то уезжаешь? ― я старалась не смотреть на него и не узнавала свой, странно звучавший, потерянный голос. Думаю, он без труда понял, что тогда творилось в моей душе.
Красавчик сел рядом с уплетающим за обе щёки Димкой, опустив голову, и водил вилкой по краю пустой тарелки. Я делала вид, что ищу вазу для роз, а сама, замирая, ждала ответа.
— Понимаешь, Машенька, моя семья недавно переехала в Питер. Я решил дальше учиться там, вот Дима и сердится. Мама всё время болеет, не хочу оставлять её одну. У меня же ещё две маленькие сестры и брат, за ними тоже нужен глаз да глаз. Так, кажется, у вас говорят? Но ведь Питер совсем близко, всего четыре часа на Сапсане. Я буду часто приезжать… Вот сейчас устроюсь, а через две недели обязательно вернусь…
В это время Димка бросил есть, решительно вскочив из-за стола:
— Я быстро сбегаю к Юрке, ну знаешь, зачем, не отпускать же тебя без подарка. У нас ведь есть полчаса, да? Лёш, подожди, мигом вернусь и отвезу на вокзал. Вы пока поболтайте…
Хлопнула входная дверь, а я, положив букет на край стола, с ожесточением накладывала салат в его тарелку и, кажется, перестаралась. Красавчик с улыбкой остановил мою руку, когда всё содержимое салатницы оказалось перед ним. Его акцент показался мне особенно милым:
— Хочешь, чтобы я лопнул и остался здесь?
— Хочу, ― еле прошептала эти ужасные слова, но он расслышал, и в следующее мгновение притянул меня к себе. Всхлипнув, я оказалась у него на коленях. Мои не очень решительные попытки вырваться, ни к чему не привели, а возражать я не могла ― губы оказались надолго заняты…
Мы не замечали времени: припухшие от поцелуев губы горели, пока густые пепельные пряди струились между моими пальцами, а горячая щека прижималась к его щеке. Лёша тяжело дышал, что-то тихо шепча мне на ухо по-английски, а я только кивала и плакала, повторяя:
— Не хочу тебя потерять, не хочу…
Димка словно нарочно долго и громко возился с ключами, давая нам возможность отодвинуться друг от друга и привести себя в порядок. Брат зашёл в комнату с довольным видом, потрясая бумажным пакетом и радостно вопя:
— Лёха! Я его достал, теперь смогу отправить тебя в Питер с чистой совестью. Что сидишь такой бледный и взъерошенный как воробей? Собирайся, пора ехать, а то опоздаем. Маш, дай нашему американскому другу бутылку воды в дорогу.
Кивнув, быстро побежала на кухню и, умывшись под струёй ледяной воды, чтобы спрятать предательские дорожки от слёз, достала из шкафа бутылку минералки. Дима тронул меня за плечо так, что я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Брат смущённо отвёл взгляд в сторону:
— Маш, я тебе, конечно, не мама, но всё-таки… Ты уверена в том, что делаешь? Лёшка ― отличный парень, серьёзный, в общем, совсем не такой, как кажется на первый взгляд. Но он же красавчик, на него все девчонки вешаются, у него таких ― на каждой улице…
Я схватила его за руку, чувствуя, что ещё одно слово, и сердце не выдержит, разлетаясь кровавыми осколками:
— Замолчи, Дим, прошу тебя, не надо…
Братишка понятливо кивнул, и мы вместе вышли в комнату к стоящему у двери Лёше. Протянув ему бутылку с водой, обречённо смотрела, как он убирал её в рюкзак, коротко обменялись ничего не значащими фразами, и дверь захлопнулась.
Два почти одинаковых силуэта в сумерках остановились около машины, одновременно посмотрев наверх, но лишь один из них махнул рукой. И я ответила тем же, гадая, кто это был… Машина скрылась за поворотом, а меня без сил отбросило на диван, где ещё совсем недавно он был рядом. Красавчик, сводящий с ума глупых девчонок, тот, что обещал не забывать…
Теперь уже мои губы кривила ироничная улыбка:
— Конечно, Лео или
