людьми, взаимодействуют с нами и получают от нас пищу. И в этом случае мы можем говорить о целом ряде факторов селективного давления, которые, с одной стороны, поддерживают признаки, доставшиеся в наследство от диких предков, а с другой — поощряют развитие качеств, необходимых для сытого сосуществования с человеком.
Конечно, было бы лучше, если бы вместо голых предположений мы оперировали научными данными о том, как меняются эти кошки в процессе естественного отбора. Мы с вами увидим, что до сих пор число исследований, посвященных влиянию естественного отбора на таких кошек, было весьма скромным, но в скором будущем ситуация должна измениться.
В этом смысле кошки сейчас оказались на перепутье. Одна их часть осваивает новую эволюционную территорию, приносит необычное на вид потомство и вполне может считаться полностью одомашненной. Между тем для многих кошек жизнь почти ничем не отличается от того, как жили их предки: на лоне природы, под действием стихий, бок о бок с другими биологическими видами и в контакте с экосистемой. Поскольку никто не вмешивается в их личную жизнь, они сами определяют свое эволюционное будущее, и нет ничего удивительного, что они придерживаются стратегии диких кошек, проверенной временем. Промежуточная третья группа представляет собой компромиссный вариант: это бездомные кошки, которые адаптировались к превратностям уличной жизни, но при этом привыкли получать от нас пищу.
Эта книга рассказывает о том, как кошки дошли до этой эволюционной развилки. Мы рассмотрим, как под влиянием естественного и искусственного отбора в течение нескольких миллионов лет формировался и до сих пор формируется вид Felis catus, как кошки, в свою очередь, взаимодействуют с окружающим миром и что ждет их в будущем.
Все это замечательно, но почему я, эволюционный биолог, изучающий адаптивные механизмы у ящериц, вдруг взялся за написание такой книги? Признаюсь, я с раннего детства любил кошек, с тех самых пор, как пятилетним мальчуганом отправился вместе с мамой в приют при Обществе защиты животных в Миссури, чтобы взять оттуда сиамскую кошку в подарок отцу на день рождения. Я хорошо помню, как пытался загородить Тамми своими худенькими детскими ногами, когда папа, вернувшись с работы, вошел в кухню, но она мяукнула, выдав себя. С тех самых пор я без ума от кошек.
Несмотря на то что я решил стать эволюционным биологом, мне и в голову не приходило взяться за изучение кошек. Ведь они славятся скрытностью, а это отпугнет любого, кто хочет посвятить себя полевым исследованиям и наблюдениям за жизнью животных. С ящерицами в этом плане гораздо проще: их много, их легче найти, с ними проще работать и на природе, и в лаборатории. Я выбрал ящериц и не пожалел.
В самом начале карьеры я не проявлял большого научного интереса к кошкам, зато никогда не упускал возможности их погладить. У меня было такое впечатление, что кошки редко становятся объектом исследований, да и то в основном довольно скучных.
Оказывается, я ошибался. Несколько лет назад я узнал, что для изучения домашних кошек исследователи применяют те же методы, которыми мы с коллегами пользуемся при работе со львами, слонами, ящерицами и другими дикими животными: все от камер слежения и спутниковых навигаторов до секвенирования генома. Я был удивлен и восхищен. Кто бы мог подумать, что такое количество ученых занимается кошками, и уж тем более, что они так много узнали о природе братьев наших меньших.
А потом, скажу скромно, мне в голову пришла отличная мысль: проведу-ка я у студентов первого курса университета цикл занятий, посвященных науке о кошках. Я хотел увлечь их этой темой и, пока они думают, что изучают кошачьих, незаметно передать им передовые знания об экологии, генетике и эволюции.
Все сложилось как нельзя лучше. Ко мне на занятия записалось двенадцать замечательных гарвардских первокурсников. Мы пригласили к себе в гости египтолога с лекцией о древних кошках, посетили выставку кошек на мысе Код, познакомились с портретами кошек в Гарвардском художественном музее и на заре сходили покормить бродячих кошек рядом с заброшенными домами на юге Бостона. Мы столько всего о них узнали, а вдобавок студенты получили представление о том, как современные биологи исследуют биоразнообразие.
Но все это привело к неожиданным последствиям. Пока я посвящал студентов в науку при помощи кошек, я и сам не на шутку увлекся изучением этих животных.
Особое впечатление на меня произвело разнообразие современных пород кошек. Занимаясь ящерицами, я исследовал главным образом то, как в течение тысяч и даже миллионов лет от одного-единственного общего предка произошло огромное количество новых биологических видов, каждый из которых анатомически приспособлен к существованию в определенной среде (в науке это явление называется адаптивной радиацией). Поэтому я очень удивился, узнав, что кошки пришли к такому многообразию не за миллионы лет, а всего за несколько десятилетий.
В ноябре 1938 года в National Geographic вышла статья про кошек с фотографиями представителей персидской и сиамской пород, которые мало чем отличались друг от друга. Сегодня о них такого не скажешь. Всего за 85 лет сиамская порода из обыкновенной кошки с несколько угловатой головой превратилась в стройное, грациозное животное с удлиненным туловищем и мордочкой, похожей на наконечник копья. Будто бы кто-то взял ту самую сиамскую кошку с фотографии 1938 года и как следует потянул ее за нос. Персидские кошки, напротив, полностью лишились носа, став при этом плотнее и коренастее. Получается, всего за несколько десятилетий селекционеры перекроили внешность этих двух пород, сделав их полными противоположностями друг другу и при этом не похожими ни на одного из своих сородичей. Или возьмите, к примеру, коротколапых манчкинов. Если бы палеонтологи нашли ископаемые останки такой кошки, они вряд ли отнесли бы ее к виду Felis catus.
Иначе говоря, кошки являют собой прекрасный пример необыкновенно быстрой эволюционной диверсификации, которая достойна отдельного научного исследования. И хотя я по-прежнему посвящаю все свое рабочее время ящерицам, я взялся изучать кошек, чтобы выяснить, как они эволюционировали и эволюционируют, а также чтó благодаря им мы можем узнать об эволюционном процессе в целом.
Исследователи кошек черной завистью завидуют тем, кто работает с собаками. И неслучайно: собаки давно уже стали любимчиками научных сотрудников лабораторий и газетных репортеров, которые о них пишут. Если верить The New York Times, изучение собак находится в авангарде современной
