– Но, похоже, дело не только в этом, – продолжал Конвей. – Несколько раз умирающих пытались реанимировать, подключали даже искусственные легкие. Никакого толку, они все равно умирали за пару минут. То же касается сердца. Вскрытие показывает полное разрушение нервной системы, которое происходит неправдоподобно быстро.
– А как насчет пищи, которую они ели? – спросил Дэвид.
– Тупик, – поморщился Конвей. – У них остается время, чтобы доесть все. Другие порции той же еды, с кухни, совершенно безвредны. Мы давали ее животным и даже добровольцам. Чисто. А анализы содержимого желудков дают ненадежные результаты.
– Почему же тогда вообще идет речь об отравлениях?
– Совпадение постоянно: марсианский продукт и смерть. Исключений нет. Какая уж тут случайность.
– И, конечно, – рассудил Дэвид, – это не заразно.
– Благодарение небесам, нет. Но и так дело дрянь. Пока, с помощью Планетарной полиции, мы еще могли скрывать факты. Две сотни летальных исходов за четыре месяца еще туда-сюда, если учесть общее население Земли. Но кто поручится, что процент не станет расти? А как только земляне поймут, что марсианская еда может оказаться последней в их жизни, то последствия… Даже если мы объясним, что умирает всего пятьдесят человек в месяц из пяти миллиардов землян, что с того? Каждый прикинет на себя, какая ему радость оказаться в этой стомиллионной доли процента?
– Да, – хмыкнул Дэвид. – И настанет конец поставкам. Полный крах Марсианских Продовольственных Синдикатов.
– Конечно, – Конвей пожал плечами, будто отметая проблемы Марсианских Синдикатов как совершенно несущественные. – А что тебе еще понятно?
– Похоже, что сельское хозяйство Земли не в состоянии прокормить пять миллиардов человек.
– В том-то и дело! Мы не можем обойтись без поставок из колоний. Через шесть недель Земля начнет голодать. Как только люди станут избегать марсианской пищи, голода не избежать, и я не знаю, сколько у нас времени в запасе. Каждая новая смерть приближает кризис. А вдруг именно этот случай попадет на телеэкраны? Вдруг завтра правда просочится в газеты? А тут, ко всему вдобавок, еще и теория Гэса.
Доктор Генри сидел, откинувшись на спинку кресла и меланхолично набивал трубку.
– Мне кажется, – приступил он неторопливо, – что эта эпидемия возникла не сама собой. Какая странная география смертей: сегодня – в Бенгалии, назавтра – в Нью-Йорке, потом – на Занзибаре. Кто-то это направляет.
– Я говорил, что… – начал Конвей.
– Если некая группа людей захочет взять под свой контроль Землю, – продолжал, словно не расслышав, Генри, – то им надо найти наше самое слабое место. А что это? Обеспечение продовольствием, вот что. Из обитаемых планет Земля наиболее населена, что не удивительно, она, как-никак, дом человечества. Что делает ее наиболее уязвимой? То, что мы не можем прокормить себя самостоятельно. Наши закрома, образно выражаясь, на небесах: на Марсе, на Ганимеде, на Европе. Если импорт пресекается пиратскими акциями или – как в данном случае – более изощренными методами, то мы можем оказаться беспомощными. Такие дела.
– Но… – удивился Дэвид. – Если бы все обстояло именно так, то эта группа должна заявить о себе, предъявить какой-нибудь ультиматум, что ли?
– Да, это разумно, но они, похоже, выжидают, пока дело не наберет обороты. Кроме того, они могут действовать заодно с фермерами Марса. У колонистов свои взгляды и довольно странные. Землю они недолюбливают, а если еще обнаружат, что их благополучию что-то угрожает, то запросто могут договориться с преступниками. Может быть, – проговорил с усилием Генри, – они сами… Нет, не хочу гадать попусту.
– Теперь так, – заявил Дэвид. – Чем, по-вашему, должен заняться я?
– Я расскажу, – кивнул Конвей. – Дэвид, мы направляем тебя в Центральную Лунную лабораторию. Ты войдешь в состав научной бригады, которая занимается именно этим. Сейчас они получают образцы каждой партии провианта, идущего с Марса, пытаясь обнаружить отраву. Часть продуктов скармливается крысам, другая – в случае фатального исхода – будет исследована всеми возможными способами.
– Да. Но я слышал от дядюшки Гэса, что у вас есть команда и на Марсе?
– Хм, завидная осведомленность. Тем не менее ты сможешь вылететь на Луну завтра вечером?
– Конечно. Но тогда я должен пойти и заняться сборами.
– Разумеется.
– Могу я лететь на своем корабле?
– Да.
Оставшись наедине, двое ученых еще долго глядели на феерические огни города, прежде чем Конвей прервал молчание.
– Как он похож на Лоуренса, – сказал Главный Советник. – Но еще слишком молод. Это опасное дело.
– Ты действительно думаешь, что все сработает? – осведомился Генри.
– А то? – расхохотался Конвей. – Ты слышал его вопрос насчет Марса? Да на Луну он и не собирается, можешь мне поверить. И отлично, это лучшее прикрытие. В официальном сообщении будет сказано, что он отбыл на Луну; человек из Центральной Лунной лаборатории подтвердит его прибытие. Зато когда Дэвид окажется на Марсе, никто не заподозрит в нем члена Совета Науки, тем более, что он сам будет изо всех сил стараться это скрыть, чтобы – по его мнению – нас одурачить.
– Он очень хорош, – добавил Конвей. – Может быть, он в состоянии сделать такое, на что не способен никто из нас. К счастью, он еще молод и его можно незаметно направлять. Через несколько лет это станет невозможным. Он будет видеть нас насквозь.
На столе Конвея нежно промурлыкал коммуникатор.
– В чем дело? – спросил Конвей.
– Личное сообщение для вас, сэр.
– Для меня? Перешлите, – хозяин кабинета с недоумением взглянул на Генри. – Не от твоих ли это конспираторов-убийц?
Из щелки устройства выскользнул конверт, Конвей вскрыл его. Мгновение он стоял оторопев, потом расхохотался, передал письмо Генри и рухнул в кресло.
Генри прочел: «Все идет по плану. Лечу на Марс» И подпись – «Дэвид».
– Ты прекрасно им манипулируешь, старина – фыркнул Генри.
Конвею оставалось только присоединиться к покатывающемуся со смеху Гэсу.
Глава третья
Найм по-марсиански
Для землянина Земля – это Земля, третья планета от звезды, именуемой обитателями галактики Солнцем. Не то в официальной географии. Там понятие «Земля» включает в себя сразу все обжитые планеты Солнечной системы. Марс в той же мере является Землей, что и сама планета с этим названием. Иными словами, любой обитатель Марса является одновременно и совершенно равноправным землянином: выбирает представителей в Земной Конгресс и даже избирает президента Земли – как планеты.
Далее возникают нюансы. Человек с Марса воспринимает себя как существо вполне самостоятельное и куда более достойное, нежели обитатели прочих планет, так что новичку предстоит долгий путь к признанию колонистов, а иначе относиться к нему будут как к туристу, считаться с которым просто неприлично.
Все это Дэвид Старр ощутил, едва переступив порог биржи труда. Следом за ним туда влетел какой-то шустрый коротышка. В самом деле, совсем небольшой, футов пяти ростом, так что если бы они встали лицом к лицу, то нос парня уткнулся бы Дэвиду в грудь. Его рыжеватые волосы были зачесаны назад, одет он был в типичный двубортный марсианский комбинезон, на ногах красовались хип-хопы – ярко раскрашенные сапоги, неотъемлемая принадлежность любого марсианского фермача – так они себя тут называли.
Дэвид направился к окошку, надпись над которым гласила «Найм на фермы», и почти его достиг, когда над его ухом раздался чей-то тенорок:
– Сдай назад, парень!
Старр обернулся. На него глядел невысокий парнишка.
– Что-то не так, приятель? – осведомился Дэвид.
Малыш тщательно изучил его по частям, а затем хлопнул Дэвида по спине.
– Давно с лестницы слез?
– С какой еще лестницы?
– С длинной такой. Знаешь, аж с Земли до сюда. Тебе там что, на хвост сели?
– Ну да, я оттуда…
Коротышка пригнулся и хлопнул обеими руками по голенищам сапог. Дэвид знал – таким жестом фермачи демонстрируют чувство собственного достоинства.
– В таком случае, – продолжил незнакомец – ты обождешь, пока со своими делами разберется коренное население.
– Как угодно, – хмыкнул Дэвид.
– И если у вас, сэр, имеются какие-либо возражения по поводу вашего места в очереди, то я готов обсудить их с вами в любое удобное для вас время. Зовут меня Бигмен[1], Джон Бигмен Джонс, но в любом месте вы можете справиться обо мне как просто о Бигмене. – Он сделал паузу. – Так меня кличут, землянин. Что, есть возражения?
– Никаких, – вполне серьезно ответил Дэвид.
– Отлично, – кивнул Бигмен и направился к окошку, а Дэвид расплылся в улыбке и присел на стул подождать.
На Марсе он был менее двенадцати часов и успел только зарегистрировать под чужим именем свой корабль на подземной стоянке за городом, снять на ночь комнату в отеле и пару часов погулять по накрытому куполом городу.
