Уже догадываюсь что меня ожидает дома…
Смотря в окно, я снова погрузилась в знакомый мужской запах. Пиджак окутал меня, на мгновение показалось что я в безопасности. Обманчивое чувство…
Когда машина остановилась возле дома, я попыталась сразу из неё выскочить, хотела убежать в комнату, но такого шанса мне никто не дал… Отец поймал меня за запястье.
— Нам ещё предстоит разговор. — отчеканил слова.
Охранник взял меня под руку и повёл к дому вслед за отцом.
Вздрогнула, как только входная дверь захлопнулась за моей спиной, в ужасе поняла, что не один из людей отца не зашел с нами.
Боюсь издать хоть какой-нибудь звук и просто смотрю ему в спину. Он остановился и его голос стал разносится эхом по всему помещению:
— Ты решила меня окончательно опозорить? — руки отца стали сжиматься в кулаки, костяшки побелели. — Решила стать шлюхой?! — он резко повернулся ко мне, я чувствовала, как моё тело пробивала мелкая дрожь. Его злобный взгляд, давал понять, что одним разговором мы сегодня не обойдемся. Его гнев казался осязаемым. — Сними с себя этот пиджак.
Я отрицательно замотала головой, ещё сильнее кутаясь в него.
— Отец, пожалуйста… послушай меня. — сделала попытку оправдаться. — Ничего что могло бы тебя опозорить я не делала… — мой голос стал срываться. — Правда…
— Тогда почему на тебе мужской пиджак? — он медленно приближался, а я пятилась к двери.
— Я просто замёрзла… — мямлю. — Он сам накинул на меня свой пиджак, я об этом не просила. — чувствую слёзы на щеках, видя, как отец подходит всё ближе.
— Ты должна была отказаться. Я тебе что сказал? Чтобы ты привела себя в порядок и возвращалась в общий зал. Какого черта ты попёрлась на улицу?!
— Я…я просто захотела подышать свежим в-воздухом. — заикаюсь, глотая слезы.
Увидев его ожесточенный взгляд, я поняла, что отец уже решил, как накажет меня за этот проступок.
— Дрянь. — приблизился почти вплотную и больно схватил за волосы, заставляя смотреть ему прямо в глаза. — Ну ничего.
Отшвыривает меня к комоду, и я больно ударяюсь ребром о его угол. Хватаюсь за край пытаясь устоять на своих шпильках.
— Я из тебя эту дурь выбью. — снова подходит, до боли сжимает предплечье, я издаю тихий писк. Его взгляд кажется безумным. — Больно? Ничего, в следующий раз будешь думать.
Когда я в очередной раз умоляю его остановится, это даёт обратный эффект. Он отшвыривает меня к зеркалу, не удержав равновесие я падаю, больно ударяясь о пол.
Спустя пару минут он успокаивается и просто уходит. Я уже не помню, как добралась до своей комнаты. Просто легла на кровать и уснула тихонько рыдая.
Сегодняшнее утро напоминает обо всем в мельчайших подробностях. Я уснула прямо в этом пиджаке… Почему я его не сняла?
Мирясь с болью в теле поднимаюсь с кровати и иду в ванную. Постепенно прихожу в себя.
Пиджак. Оцениваю степень его повреждений. Но как только начинаю рассматривать в нос ударяют нотки цитруса и древесины вперемешку с ароматом самого мужчины. По телу сразу пробегает табун мурашек, когда память подкидывает картинки как его пальцы, нежно касались моего подбородка… кажется, что снова ощущаю его дыхание на своём лице…
Я начинаю понимать почему отказалась снимать его… Возможно с этим мужчиной мы больше и не увидимся, но воспоминания, которые он подарил… останутся со мной надолго.
Вещь оказалась очень качественной, повреждений почти нет. Есть несколько трещин по шву, но с этим я быстро справлюсь. Привела пиджак в порядок и повесила в шкаф.
Только сейчас зацепилась взглядом за зеркало. Руки в синяках, губа треснута, щека немного опухла. Подняла футболку, а там… гематома. Опускаюсь взглядом ниже… ногам тоже досталось, помимо синяков есть пару царапин.
Обрабатываю все свои ссадины, наношу гель от ушибов. Сажусь за туалетный столик и начинаю приводить лицо в порядок. Тональный крем и пудра… часто ими пользуюсь даже дома…
Странное ощущение, все вокруг знают, что творит отец, но никто ничего не делает. Даже несколько раз меня ловили, когда я пыталась сбежать, и самолично отдавали отцу. Я давно поняла, люди, которые работают на отца не знают, что такое сочувствие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В такие моменты я часто вспоминаю маму. В детстве я иногда видела, как она маскирует свои ссадины и синяки разными кремами и тоналками. Тогда я не понимала, что происходит…
Один раз я забежала к ней в комнату как раз в тот момент, когда она пыталась скрыть побои отца. Я была ещё совсем ребенком, но в памяти остались её красные, опухшие от слез глаза, синяки на руках, припухший нос, по её ноге бежала капля крови… Я просто стояла в дверном проеме и смотрела как она замазывает синяки на руках… Спустя пару секунд она заметила меня и улыбнулась:
— Солнышко, ты уже проснулась. — её голос был таким мягким, добрым. Но когда она заметила мой перепуганный взгляд, на секунду растерялась.
— Мамочка, тебе больно?
— Нет, что ты. — она встала с мягкого пуфа и слегка хромая подошла ко мне. — Всё хорошо. Я… — она пыталась подобрать слова. — Я просто… упала…
Она ещё долго говорила какая она неуклюжая… потом и вовсе перевела тему отдав меня няне. Когда мама привела себя в порядок, она снова стала красавицей, она так умело маскировала все побои что трудно было их заметить, особенно будучи ребенком. Но после того случая я постоянно к ней присматривалась…
Мама всегда улыбалась, как бы больно ей не было. Она была самой доброй и понимающей… вела себя так будто у неё всё всегда хорошо. Только с возрастом я поняла, что она пыталась держать меня как можно дальше от отца, поддерживала образ счастливой семьи в моей голове. Но этот образ разрушился, когда мне было одиннадцать… я задержалась после школы, решив прогуляться с подругой… Когда я вернулась домой, отец первый раз меня ударил… дал пощёчину… и в этот момент разрушился тот самый образ «доброго и любящего папы» …
Вздрагиваю, возвращаясь из воспоминаний, когда раздаётся стук в дверь.
Глава 4. Ася
Ася
Дверь тихонько приоткрывается, и я слышу ласковый женский голос:
— Асенька, ты проснулась?
— Да. — в спешке, сквозь боль, накидываю халат, чтобы она не заметила, но поздно…
— Что с тобой? — прикрывает рот руками, подходя ко мне ближе. Сочувствующим взглядом осматривает меня. — Отец снова…
— Всё хорошо. — натянуто улыбаюсь. — Он не сильно…
— Я вижу! — начинает возмущаться. — Когда он успел? Я же была в доме…
— Вчера вечером. — шепчу.
Лидия Степановна с детства со мной. Она была моей няней, знает обо всем что происходило в этом доме, пыталась даже помочь маме, но ничего не вышло… со временем отец сделал её домоправительницей, а для меня она всё равно осталась няней. При ней он меня не трогает. Лидия Степановна старше отца, в редких случаях, она в порыве может высказать ему все что думает, но я знаю, что она его тоже боится… у неё есть дети… внуки. Я до сих пор не могу понять, но отец, как мне кажется, относится к ней с уважением, но и его терпение небезграничное. Из этого дома она не уходит из-за меня. Боится оставить одну…
— Ася, он ждёт тебя к завтраку. — с волнением шепчет, осматривая моё лицо.
— Хорошо. — обреченно вздыхаю, поворачиваясь к зеркалу. — Я через пару минут спущусь, только приведу себя в порядок.
— Зачем? — фыркает. — Пусть смотрит что натворил. Ирод!
— Ты же знаешь, он может разозлится…
— Да… ты права. — на выдохе соглашается.
Переодевшись спускаюсь вниз.
— Доброе утро. — стараюсь говорить максимально спокойно, сдерживая дрожь в голосе.
Отец кивает на стул. Сажусь за стол через несколько мест от него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Приятного аппетита. — говорит ледяным тоном.
— Спасибо, взаимно. — мямлю, приступая к трапезе.
Замечаю, что он удовлетворен моим поведением и внешним видом.
Отец меня пугает. После подобного он всегда ведёт себя будто ничего страшного не произошло, словно то что он делает… правильно… обыденно…
