Андрей Сергеевич вышел за дверь. Я оглядел комнату - кроме двух диванов в ней стоял письменный стол, книжный шкаф и три разномастных стула. Окно комнаты было тщательно завешено тяжелой черной шторой.
- Вот, сейчас включим чайник и через десять минут прошу к столу!
Чайник, блестящая стальная посудина, был торжественно установлен на столе и включен в розетку. Вокруг него появились стеклянные бокалы с ребристыми стенками - "стаканы". Из шкафа Андрей Сергеевич вытащил пару тарелок - старинных, из фаянса. Потом из кармана просторной куртки выудил знакомые бумажные пакеты - точно такие же, с логотипом Межконтинентальной подземной дороги, я отправил домой в багажнике такси... Раскладывая аппетитные пирожки и бутерброды, Андрей Сергеевич продолжал:
- Вы думаете, что Купола стали строить ради простых людей? Как бы не так! Под Куполом гораздо легче людьми управлять! Можно решать кому кем работать, придумав Аттестацию. Можно заранее определить уровень доходов каждого конкретного человека, создав Единую Тарифную Сетку. Можно подкорректировать историю, искусство, природу... Каждый имеет свою пайку - в зависимости от тарифа, каждый должен проработать сорок пять лет и прожить не меньше восьмидесяти, но и не больше ста десяти лет. А чтобы, не дай Бог, народ обратно из этого руколепного рая не побежал, ему страшненькие сказочки будут рассказывать - дескать, за стеной Купола вредные бактерии, страшные болезни, отравленный воздух! А уж если и это не помогает, то сбежавших нужно объявить сумасшедшими.
- Значит, вы - сумасшедший? - пролепетал я.
- Паша! - ахнула мать. - Как тебе не стыдно!
- Ну а как же, конечно сумасшедший! - усмехнулся Андрей Сергеевич. - А теперь и ты, Павлик, и вы, уважаемая...
- Вера Александровна.
- ...уважаемая Вера Александровна, тоже стали сумасшедшими. Привыкайте к этому, как и к мысли, что вернуться назад вы уже не сможете. Точнее, сможете, вот только вместо вашего дома вас будут ждать одиночные палаты в одном из изоляторов. Ведь только психи могут удрать из-под Купола, где всегда замечательный климат и каждому гарантирован кусок хлеба сюда, в Старый город. Только психи могут вообразить себя художниками и поэтами вопреки вердикту Комиссии.
- Но мы не хотели бежать, просто так случилось... - Мама растерянно глядела на меня, словно я мог что-то изменить.
- А, кстати, как это у вас получилось?
Пока мама рассказывала, чайник зашумел, из носика пошел пар - вода вскипела. Андрей Сергеевич бросил в стаканы кубики концентрированного чая, залил кипятком и пригласил нас к столу. Только теперь я понял как сильно проголодался! Мгновенно проглотив первый бутерброд, я потянулся за вторым и тут из моего кармана выпал телефон. Увидев трубку, Андрей Сергеевич побледнел:
- У вас у обоих телефоны? Что же вы молчали! Давайте сюда, живо!
Схватив трубки, он выскочил из комнаты. Его сапоги гулко прогрохотали по коридору, потом хлопнула входная дверь. Вернулся он минут через пять, тяжело дыша:
- Быстро допивайте чай, отсюда надо уходить! - Он одним глотком выпил остывший чай, смахнул недоеденную снедь в пакет и опять выскочил в коридор. Мы последовали за ним. На улице Андрей Сергеевич притормозил:
- Смотрите! Вон там, над крышами!
Я проследил за рукой - вдалеке виднелись освещенные контуры флаеров, которые приближались к нам.
- Они посылают кратковременные импульсы на ваши телефоны и пеленгуют место их нахождения. Я слегка сбил их с толку, но когда они найдут ваши трубки, то обшарят все вокруг. Идемте!
На сей раз нам повезло больше. Минут через двенадцать быстрой ходьбы, когда я опять начал задыхаться, Андрей Сергеевич вдруг свернул к ряду низеньких строений из железных листов. Открыв одно из них, он юркнул внутрь, почти сразу что-то загрохотало и наружу выкатилась странная повозка.
- Боже, "Москвич"! - Воскликнула мама. - В точности как у моего деда!
Ничего общего с шикарным каром эта телега не имела - металлическая коробка нелепой формы и весьма задрипанного вида. Но когда мы уселись и машина рванула с места, я был поражен мягкости хода. "Москвич" вырулил со двора на улицу и резко прибавил ходу. Впереди заплясало светлое пятно - Андрей Сергеевич включил фары.
- Не боитесь?
- Чего?
- Ну, что по свету фар нас заметят не боитесь?
- Рискованно, конечно, вот если бы на часик попозже выехать, тогда они уже к нам не суются. Ладно, Бог не выдаст – свинья не съест. Если повезет, то через полчаса будем там, где нас найти им будет нелегко.
Машина петляла по улицам, затем выскочила к реке и помчалась по набережной. За окнами мелькали темные силуэты домов и деревьев, впереди вырастал знакомый шпиль Петропавловки - права была матушка насчет копии. А машина свернула на мост и покатила куда-то в центр, мягко покачиваясь на неровностях дороги...
- ...Силен спать, богатырь!
Я с трудом открыл глаза - машина стояла во дворе старинного дома, двери были распахнуты, салон освещала маленькая лампочка, а Андрей Сергеевич, улыбаясь, тряс меня за плечо:
- Просыпайся, паря! Приехали!
Мама уже ждала меня снаружи. Я тут же выкарабкался из "Москвича" и осмотрелся.
- Смотри, Паш, такие дворы назывались "колодцы".
- Совершенно верно, а дома назывались "доходными", - Андрей Сергеевич захлопнул дверки машины и открыл тяжелую дубовую дверь ближайшего подъезда. - Добро пожаловать в наш дом.
Сразу за дверью нас встретила маленькая девочка лет десяти. Увидев Андрея Сергеевича, она расцвела в широкой улыбке:
- Здрасьте, дядя Андрей! - и тут же уставилась черными бусинками глаз на меня: - А ты новенький? С нами жить будешь?
- Наверное...
- С нами, Маришка, с нами. Идемте, вон лифт.
Широченный подъезд был освещен несколькими светильниками, в углу стояла большая деревянная посудина, в которой росла карликовая пальма. Прямо напротив двери поднималась широкая мраморная лестница, а рядом высилась железная клетка старинного лифта. В одной старой комедии я видел такой лифт, в котором двери открывались вручную, но никак не ожидал, что когда-нибудь сам прокачусь на таком лифте! Бодро гудя и чем-то щелкая, лифт поднял нас на четвертый этаж. Мы очутились на площадке с четырьмя дверями.
- Милости прошу в нашу квартиру! - распахнул одну из них Андрей Сергеевич. - Сегодня вы переночуете у нас, а завтра подумаем, где и как вам жить.
Через час я, накормленный до отвала ароматнейшей ухой, лежал на шикарной и невероятно уютной тахте. Сквозь наваливающуюся дремоту я слышал похрапывание Андрея Сергеевича, лежащего на соседнем диване и приглушенные голоса, доносящиеся из соседней комнаты - мама о чем-то расспрашивала жену Андрея, Любу. Я засыпал, оглушенный массой впечатлений этого дня, начинавшегося так обыкновенно и так внезапно изменившего всю мою жизнь. Я еще не знал где мы с мамой будем жить, не решил чем буду заниматься, но я твердо знал - теперь свою судьбу я буду решать с а м.
