Глава 3
Дорога
Большой коттедж стоял в сосновом лесу. Темно: лишь изредка мелькнет свет фар на дороге за деревьями. Тихо: едва слышно шуршит котел в подвале. Алехин еще не проснулся, только пошевелился под одеялом. Последнее время спал отдельно от жены, и это не нравилось псу – стая не должна разделяться. Еще кобеля тревожил появившийся новый оттенок в запахе хозяина: моча и выдыхаемый воздух отдавали чем-то чуждым. Собака не могла идентифицировать причину и, встав с коврика, вновь медленно приблизилась к спящему, почти дотронувшись носом до его губ. «Что-то не так», – риджбек затряс головой – уши захлопали, прервав человеческий сон. В нем Матвей почему-то ехал по шоссе на велосипеде задом наперед.
В ванной нащупал халат, зажег свет. Еще прямой, хотя с легким намеком на сутулость, мужчина раздвинул широкие плечи и взглянул в зеркало. То бесстрастно отражало серьезное лицо с глубокими носогубными складками, словно составленное гранями сухой плоти и ребрами костей черепа. Почти исчез подкожный жир – еще немного и сквозь бледную, будто великоватую кожу проступит рельеф лицевых мышц. Глазные яблоки ввалились, веки чрезмерно нависали. Густые брови недовольно сдвинуты, губы сжаты в линию.
«Какой же я – болван, – выругался вслух, – признаки видел, а выводов не сделал. Ведь достаточно знаком с биологией, чтобы правильно оценить серьезную потерю веса. Тщеславно радовался, что похудел. А кашель? Что стоило раньше обратиться к пульмонологу? Не хотел услышать неприятные новости. Что ж, скоро они последуют». Грядущий день казался самым отвратительным в его жизни. Он еще не знал, что жестоко ошибается.
Умылся, пригладил волосы – мех седой норки, задумался: спуститься в бассейн или нет? Вспомнив про предстоящую поездку в больницу, решил пропустить плаванье. Нужно войти в роль, чтобы эмоционально верно подать неприятное известие супруге. Хотя толковую легенду не сварганить – фактура дрянная.
Завтрак не затянулся – кофе, творог, хлопья. На сладкое – новости в интернете. Полковник давно уволился со службы во внешней разведке, но по привычке старался держать руку на политическом пульсе Родины и мира. Грядут перемены – это ясно, но ясности насчет будущего курса страны нет. Он определится позже, когда сформируется расклад сил перед грядущими выборами и определится кандидат на пост Президента. Нынешний глава государства пока темнил, видимо, не будучи уверен в выборе преемника. Или определился, но берег креатуру от преждевременной критики и нападок?
Вошла Анна, такая теплая и заспанная, что с ней говорить о серьезном не хотелось. Но пришлось.
– Мне нужно съездить в город сегодня.
– Дела?
– Вчера встретил Виктора…
– Какого?
– Ну, помнишь, анестезиолога-реаниматолога? Доктора, который «расклеивает ласты»?
– Он тут причем? – напряглась белокурая спутница жизни, привычно пытаясь уловить суть тревожного в своей непривычности сигнала.
– Пригласил сдать анализы и показаться специалистам. Типа небольшой диспансеризации. Ты же меня давно уговариваешь.
Красивое лицо зрелой женщины исказил страх за любимого. Руки нервно схватились за ворот халата, запахивая его, словно через оконное стекло пахнуло холодом. Дыхание участилось, поднимая полную грудь с прожилками, как в зрелом сыре. На шее забилась артерия. С осени она догадывалась, что у мужа неладно со здоровьем.
– Какой диагноз Виктор поставил? – супругу волновало другое («Ты будешь жить?»), но прямо о таком не спросишь.
– Ерунда, наверное, бронхит или воспаление легких, на худой конец, – прозвучал заготовленный лживый ответ.
В необходимых случаях Алехин обманывал профессионально, но с любимой, сопровождавшей его и в период загранработы, получалось не очень. Слишком хорошо его знала, слишком тонко чувствовала фальшь. И не попыталась вывести на чистую воду, что свидетельствовало об одном: ей понятна серьезность положения – «ласты могут склеиться», раз за спиной исхудавшего и хриплого мужа появился доктор, стоявший на границе жизни и смерти. Тот ей не нравился, поскольку любил рассуждать о страшных болезнях и именитых пациентах, естественно, уже давно почивших в бозе. Фамилий живых не называл – врачебная этика.
– Приготовь мне одежду и прочее. Максимум на день-два, слегка поддержу финансово отечественную медицину. Ей же надо окупать дорогостоящую аппаратуру и высокооплачиваемый персонал.
– Хорошо, дорогой. Только звони и держи в курсе. Если завтра не вернешься, я сразу приеду.
– Хочешь проверить, не соблазнили ли меня молоденькие медсестры. Мандарины привезешь для конспирации. Ха-ха!
Минувшей ночью они занимались любовью. Интенсивно, чувственно и с ноткой отчаянья, будто оба понимали, что в будущем такое может не повториться. Хотя, почему «будто»: Матвей уже знал, что будущее ничего хорошего не принесет; Анна чувствовала, с мужем непорядок. После он сделал вид, что заснул. Потом она сделала вид, что заснула. Затем мужчина беззвучно ушел в свою спальню, а женщина тихо плакала. Она не произносила слов, отказываясь доверить второй сигнальной системе сокровенные и жуткие фантазии. Не стала делиться ими с пустой темнотой. О том, чтобы пойти к супругу, даже не подумала, понимала, что ему лучше побыть одному. Вернее, ему плохо, настолько плохо, что не желает об этом говорить. Как всегда пытается в одиночку найти выход. Только есть ли выход?
Зимовка в полевых условиях – тяжелое испытание. Заваленные снегом, придавленные плотной облачностью горы укрывали от рейдов федеральных сил, однако выжить в сыром блиндаже суждено не каждому. Холод и нехватка продовольствия – верные союзники болезней. Молодым боевикам проще – пусть часто простуженные, с землистыми лицами – они весной вновь наберутся сил. Старшим сложнее: вечный гайморит, головные боли, гнилые зубы, ревматизм и прочие «радости». Сегодня хоть печку можно истопить, согреться, просушить одежду, приготовить горячую пишу. В такую погоду русский беспилотник не сможет углядеть дымок, по трубе выходящий на поверхность, чтобы рассеяться через ствол трухлявого дерева в густом лесу.
Впрочем, здесь, в глуши, где граничат чеченские и ингушские земли, террористы зрелого возраста – исключение. Короток век того, кто встал на путь вооруженной борьбы с Москвой и своими соплеменниками, желающим мира и спокойствия. Местные силовики, ФСБ, ГРУ и МВД резко сократили продолжительность жизни полевых командиров и их приспешников – редкий доживает до 30 лет. Знамя джихада спасти не может. Его пробивают пули, разъедают микробы, обесцвечивает страх смерти.
Муса знал об этом не понаслышке. Едва передвигая опухшими ногами, с трудом выбрался через узкий лаз и впервые за несколько недель оказался на свежем воздухе. Многолетнюю бороду пришлось сбрить, провонявшую дымом и потом одежду заменить, тело кое-как обтерли водой с уксусом. Лицо, испещренное язвами, было обращено к небу, пока телохранители спускали его на волокуше по горным склонам. В авангарде – охранник, снимающий оборонительные растяжки. Другой – в арьергарде – заметает следы, вновь устанавливая гранаты. Лишь сопение и кашель простуженных людей да редкие стоны живого груза нарушали тишину. И так час за часом. Долог путь по колено в снегу. Пар валит от выбивающихся из сил боевиков.
Последний из вождей чеченских войн умело избегал облав и засад, отсиживался в лесных берлогах, организовывал теракты на Северном Кавказе и в крупных городах России. Сложная система связи и исключительные меры безопасности его сильно ограничивали, зато позволили уцелеть. И вот не солдаты, а подорванное здоровье заставило покинуть тайное убежище и пробираться вниз к людям. Он устало прикрыл глаза: падающие снежинки успокаивали красное от аллергического раздражения лицо, качка убаюкивала. Сопровождающий опустил полог спального мешка, привязанного к волокуше. «Слаб амир, а дорога длинна!»
Врач-турок, с огромным трудом доставленный осенью на стоянку в «зеленке», диагностировал глубокое поражение почек и дал срок: «максимум полгода». Альтернатива – лечение в клиническом стационаре, которое надолго продлит его существование, пусть и с постоянной необходимостью гемодиализа. Привезенные иностранцем лекарства лишь замедляли соскальзывание к смерти. Муса только недавно нашел вариант выхода через заслоны федералов, которые зимой снизили активность в непроходимой местности. Надежные люди, числящиеся сотрудниками правоохранительных органов, подготовили маршрут, раздали взятки, организовали транспорт и документы.
Глава 4
Диагноз
Рефрижератор медленно полз по серпантину. Слева обрыв, справа скалы. На повороте водитель остановился и с трудом удерживал тяжелую машину на тормозе, не давая скатываться под уклон. «Уроды, не могли выбрать ровную площадку. Что с них взять – лесные звери, – поежился, вспомнив, как «работодатели» обещали в случае провала сжечь его дом. – Ничего не поделаешь, придется совершить рейс». Он не смотрел назад, ибо не хотел видеть их лиц, но слышал, как хлопнули дверцы изотермического фургона, затем металлический шум открывания-закрывания секретного люка. Специалисты из числа шайтанов устроили тайник внутри и тщательно замаскировали. Чтобы на блокпостах собаки не унюхали пассажира, в кузов загрузили лук, чеснок и остро пахнущие маринады. Стенки и пол опрыскали какой-то химией.
