Здесь же, в ее собственном царстве, господствующее положение занимала чертежная доска. А еще стояли узкая кушетка, удобная качалка, письменный стол с пишущей машинкой и телефоном да низкая полка со специальной литературой. Никаких картин. Единственное «новшество» составлял расположенный под потолком остекленный плафон, какими были оснащены и другие помещения архитектурного офиса. Никаких шторок под ними не было, они освещали помещения в течение всего дня. Впрочем, этой цели служили прежде всего растровые светильники и бра.
Доната порылась в бумагах на письменном столе и вытащила лист с ранее сделанными пометками об одном строительном проекте.
Супружеская чета Палленберг приобрела отличный участок земли на окраине города и заказала изготовить проект дома с гаражом. Доната сделала карандашом от руки первый самый приблизительный эскиз проекта, наметив на плане первого этажа прихожую-холл, туалет для гостей, гардероб, гостиную, столовую и кухню, а также показав расположение улицы, чтобы сориентировать набросок относительно четырех сторон света.
В первом приближении был уже сделан и набросок фасада, а также и примыкающего к дому гаража. Было бы преувеличением сказать, что Палленберги пришли в восторг от этого предложения, но они были в общем довольны, и им уже назначили срок для первого совместного осмотра строительной площадки.
Лишь после этого Донате пришло в голову, что она слишком поддалась влиянию чужих представлений. Теперь ей казалось гораздо более целесообразным, да и более удобным для заказчиков, соорудить гараж под землей. Благодаря этому было бы расширено использование и площади, и недр участка. Видимо, это позволило бы выиграть место для террасы на южной стороне дома.
На чертежной доске уже была натянута калька. Доната установила доску наклонно, чтобы не очень напрягать спину — ведь позади был насыщенный день, — и укрепила на ней первоначальный набросок. Потом с помощью чертежного механизма — двух скрепленных между собой под прямым углом линеек, свободно передвигаемых слева направо и сверху вниз — она начала проводить первые линии, учитывая заданные размеры. Сначала вид сверху: гараж на две машины (правда, сейчас у Палленбергов была только одна, но это могло вскоре измениться), котельная, кладовая, пандус. Чертила она быстро и уверенно, лишь изредка стирая кое-что резинкой. Закончив, тут же написала под наброском: «План подземной части дома Палленбергов».
Потом она сняла с доски первоначальный эскиз, с которого брала размеры, и кальку с новым чертежом, аккуратно свернув ее в трубку. Затем изготовила два чертежа с поперечным разрезом подземного помещения, что было значительно труднее, поскольку пришлось обдумывать и рассчитывать диагональ, по которой пройдет въезд в подземный гараж.
Так она завершила все то, что наметила на этот вечер. Идея перенесена на бумагу. Как правило, Доната не брала никакую работу домой, так как нередко не могла из-за этого спокойно уснуть. Завтра она займется первым и вторым этажами, а если останется время, то с помощью рапидографа обведет карандашные линии черной тушью. Ей нравилась четкость исполнения такой работы, но все же не исключалось, что ее придется поручить одному из сотрудников: ведь у нее самой слишком много неотложных дел, а, собственно, творческая часть чертежа выполнена уже в карандаше.
Доната аккуратно убрала рабочие инструменты, но халат сбросила прямо на пол: завтра утром уборщица положит его в грязное белье. Она собрала свои вещички, выключила все светильники, замкнула помещение и спустилась на лифте в гараж.
Управляя на улице своим кабриолетом, она ощутила огромную усталость, которой, однако, еще не имела права поддаться. Доната опустила пониже боковое стекло, так что встречный ветер стал обдувать ее коротко остриженные волосы, охлаждая лоб и затылок.
Проехав ярко освещенный центр города, она свернула на шоссе Тегернзее в сторону дачного предместья Грюнвальд.
Ее дом располагался на некотором расстоянии от шоссе, словно спрятанный среди могучих старых деревьев. Очертания его едва просматривались в темноте: горели только лампы внешнего освещения над входной дверью и гаражом. Машина Донаты въехала в ворота.
Это был первый спроектированный ею дом, она строила его для себя и мужа, Филиппа Бека, который был значительно старше ее и умер семь лет тому назад. Она и сейчас гордилась своим творением, хотя теперь сделала бы кое-что иначе. Но как-никак именно этот дом стал основанием для ее репутации архитектора.
В то время — а она после окончания средней школы сначала училась столярному делу и лишь позднее архитектуре — ее приводило в совершенный восторг все сделанное из дерева. Ни въезд в гараж, ни пешеходную дорожку к двери дома она не асфальтировала и не покрывала гравием, а замостила толстыми брусьями из старого выдержанного дерева. Много дерева использовала и для фасада, так что в целом дом — даже помимо ее желания — вызывал в воображении времена первых поселений на американском Диком Западе. На такое решение ее вдохновили уже имевшиеся на участке деревья — кряжистые дубы и стройные буки, сохраненные в значительной мере и при строительстве. Кое-кто посмеивался над ней, но ей и сегодня дом нравился в его прежнем виде, а Филипп всегда соглашался с ее проектами.
Филипп был преуспевающим биржевым маклером, и именно его денежные средства вообще позволили осуществить строительство, хотя она настаивала на том, чтобы внести в дело и ее скромное, полученное по наследству состояние.
Но недоставало ей ныне не денег его, даже не глубокого понимания и не моральной поддержки, которую он ей оказывал. Недоставало его самого. Очень недоставало.
Въезжая по идущей в горку дорожке в гараж, она, как и всегда, испытывала удовольствие от потрескивания деревянного настила. Из гаража можно было пройти прямо в дом. Она сгребла в кучу свои вещи, поднялась по лесенке и остановилась, прислушиваясь. Из комнаты, в которой они обычно завтракали, доносились звуки музыки и шагов — значит, дома Сильвия Мюнзингер, сестра, которая старше Донаты на шесть лет. Доната выключила внешнее освещение и вошла внутрь дома.
Сильвия смотрела телепередачу. Очень худая, очень ухоженная, тонкие волосы окрашены в каштановый цвет и уложены в сложную прическу. Ее элегантное красное платье было, на вкус Донаты, слишком ярким.
— Хэлло, Сильвия! — поздоровалась, входя, Доната. — Я только чуть освежусь и приду к тебе. Не помешаю?
— Как ты можешь помешать? В конце концов, это же твой дом!
Доната знала склонность сестры воспринимать даже самое невинное слово как обиду и потому приняла ее ответ спокойно.
