стервятников, словно пятнами побелки; каждая из двух огромных голов недвижно смотрела пустыми глазницами. А вот и объяснение, почему погибли эти гиганты. Под каждой из глазных впадин, там, откуда должны торчать могучие бивни, не было ничего. Только зияющие дыры со следами грубой рубки.
Мы вышли из «тойоты» и подошли к трупам. Никто не проронил ни слова. Зловещую тишину нарушало лишь постоянное жужжание падальных мух. Сердце каждого из нас переполнилось гневом, как если бы мы ожидали чего угодно, только не этого. Это, собственно, и было то, за чем мы сюда ехали. Конечно, из статистики нам было известно, что такие вот убийства происходят в Африке по сто тысяч раз ежегодно. Именно данные факты и подвигли ЕИА заняться в первую очередь расследованием нелегальной торговли слоновой костью. Но все-таки до сего момента наши знания о браконьерской охоте за костью оставались теоретическими. То же, что лежало и истлевало на наших глазах было грубой реальностью.
Мы включили видеокамеры и обошли кругом мертвые тела; каждый из нас мыслил в эти минуты профессиональными категориями: свет, угол, рамка. Мы хотели продемонстрировать это миллионам людей. Пусть поглядят. Пусть вообразят себе запах разлагающегося мяса. Пусть испытают, как мы, отвращение к жестокости, с которой истребляются слоны из-за их кости.
Вот что такое покупка сувениров и украшений из кости. Вот к чему она приводит. Пойманные видоискателем две туши погибших слонов на фоне сгущающихся туч сильнее всяких слов и статистики поведают об угрозе, нависшей над африканскими слонами. Этих двух гигантов убили не ради прокорма, не ради одежды, а на цацки богатым туристам из Европы и Америки. В последние десять лет миллион слонов встретили такую смерть. Их зверски расстреливали из автоматов «АК-47», а бивни варварски вырубались с помощью мачете. Такой конец нашло более половины всего поголовья африканских слонов.
Итак, мы хотели, чтобы везде и всюду люди задумались, как и мы, над тем, что происходит. Если бы наше дело провалилось, если бы эта чудовищная бойня продолжилась с новой силой, последствия были бы немыслимыми. К концу двадцатого столетия слонов в Африке не осталось бы вообще.
Глава первая
Февраль 1987
Лондон
Эллан
Все началось с того, что в один прекрасный зимний день в сумрачной комнате на Фэррингдон-роуд в северной части Лондона, гае в то время размещался офис Агентства по исследованию природы (ЕИА), у меня зазвонил телефон.
Звонил Питер Букет, в прошлом капитан судна «Рейнбоу Уорриор». Нам не раз доводилось работать вместе. Питер был в курсе наших дел в ЕИА: нам было дело до всего, что создавало угрозу живой природе, особенно в тех случаях, когда тот или иной вид оказывался на грани исчезновения.
— Эллан, хочу тебя свести с одним человеком, — сказал Питер. — Он обратился к нам с рассказом о браконьерской охоте за слоновой костью. По-моему, это должно тебя заинтересовать.
— Так-так, браконьерская охота за слоновой костью? Ну и что же именно ему ведомо о сем предмете? — нерешительно сказал я. У меня было две причины для колебаний: во-первых, я тогда имел смутное представление о слонах, слоновой кости и вообще о браконьерстве, а во-вторых, у ЕИА уже был предмет для расследования: вывоз обезьян для лабораторных опытов, и я просто не думал, что у нас достанет сил потянуть еще одно дело.
— Поверь, — сказал Питер, — по-моему, это важно. Встреться с парнем.
Я на мгновение задумался. Но я давно знаю Питера и доверяю его суждениям.
— О’кей, — согласился я. — Постарайся устроить нашу встречу.
* * *
К тому времени ЕИА существовало всего два с половиной года. Определить нас как малочисленную организацию значило ничего не сказать. Горстка отважных — это уже ближе к истине. А если быть предельно точным, нас было-то всего-навсего трое: ваш покорный слуга, Дейв Кэрри и наша сподвижница Дженнифер Лонсдейл, все — убежденные борцы за охрану природы. Мы создали нашу собственную группу после нескольких лет сотрудничества в «Гринпис» и ряде других групп, борющихся за охрану природы. Я занимал пост исполнительного директора Британского отделения «Гринпис», Дженни была директором Калифорнийского отделения «Гринпис», а Дейв участвовал в качестве официального фотографа во многих кампаниях в защиту природы, в том числе по линии «Гринпис». Однако в начале восьмидесятых годов мы все почувствовали, что просачивающаяся в «Гринпис» бюрократия стесняет нашу работу. Меня это пугало более всех. Мы любили «Гринпис», но все трое чувствовали, что назрела необходимость издания меньшей, независимой группы, способной быстро реагировать и расследовать проблемы защиты живой природы, в каком бы месте они ни возникали. Мы знали, что существует масса проблем, ждущих своего разрешения.
В 1984 году мы зарегистрировали ЕИА как компанию. Денег у нас не было, и всем нашим достоянием, помимо нашего совместного опыта, были две допотопные пишущие машинки. Ну и, конечно, почти невероятный энтузиазм без границ.
Поначалу ЕИА существовало на медные гроши. Мы, его руководители, подрабатывали кто чем мог: Дженни занималась поставками провизии, Дейв — фотографией и чтением лекций по данному предмету, а я консультировал различные группы по вопросам окружающей среды. Все заработанные таким образом деньги шли в бюджет ЕИА.
На эти-то сбережения, а также на средства, полученные в виде различных пожертвований и займов, нам удалось провести с начала существования ЕИА ряд успешных расследований, в ходе которых мы набрались опыта в добывании денег для наших собственных кампаний. Возможно, наибольшего на тот момент успеха мы добились, проведя кампанию против происходившего ежегодно избиения тысяч китов-лоцманов у принадлежащих Дании Фарерских островов, лежащих к северу от Шотландии. Наш репортаж об этой варварской бойне широко показывался по телевидению и вызвал бурю негодования общественности. Мы продолжили эту тему, показав китоловов-браконьеров, охотившихся на охраняемые виды больших китов. Вслед за этим был подготовлен репортаж о том, в каких чудовищных условиях транспортируются птицы, вывозимые из Сенегала для пополнения клеток зоомагазинов по всему миру. Все наши труды с благодарностью принимались другими группами, борющимися за охрану природы. Было видно, что мы на правильном пути. В движении за охрану окружающей среды действительно нашлось место для независимой команды, проводящей расследования.
Мы никогда не испытывали недостатка в сюжетах. Сообщения об ужасах, в частности в сфере торговли дикими животными, сыпались на нас как из рога изобилия. Часто вопрос состоял не в том, чем нам дальше заниматься, а в том, чем пренебречь, а с чем повременить ввиду недостатка
