— Он отказался, — донесся до нее голос ближайшего ее соседа Клума, который сам вызвался сходить к жрецу, чтобы узнать, совершит ли тот поминальную молитву над Мирам. Теперь вестник переминался с ноги на ногу за ее спиной и неловко мял шапку в больших черных от въевшейся грязи ладонях. Девушка не поворачивалась и хранила молчание.
Клум потоптался еще немного, а потом решил добавить:
— Ну, мы это… Позже зайдем, поможем, чем можем, — здоровяк каких мало, съежившись, постарался поскорее оставить эту маленькую хрупкую девчушку наедине со своим горем и выскочил наружу. Он уже не услышал, как звенящую тишину избы нарушил прерывистый вздох, а сразу за ним — сдавленные рыдания.
Немного успокоившись, Исха заметила непонятную вещь: амулет, с которым Мирам не расставалась ни на минуту, пропал. Его не было ни на шее покойной, ни в ее вещах.
— Когда-нибудь, — не раз говорила ведьма, сжимая в ладони камень, — Он достанется тебе. — В такие моменты взгляд старухи становился задумчивым и даже немного мечтательным, устремляясь куда-то в далекое прошлое. — За него ты не выручишь и нескольких сребреников, но для нас он дороже золота. В нем — часть силы всех наших предков.
Исха обыскала весь дом, смотрела везде, где только могла. Его нигде не было. В конце концов она оставила это занятие. Сейчас главной ее заботой было подготовить тело Мирам к прощанию. Каково бы ни было отношение местных к ведьме, многим она помогла, поэтому на берегу лесного озера, где обычно жители Лога в последний путь провожали своих мертвых, появились дрова для погребального костра. А через некоторое время вернулся Клум, предводительствуя еще несколькими такими же, как и он сам, работягами, чтобы перенести тело.
К вечеру все было кончено. Теперь нужно было учиться жить одной. Нет, с хозяйством девушка управлялась сама уже очень давно, но рядом всегда была любимая бабушка, готовая направить, подсказать и поддержать. Почти все ее сверстницы из Лога уже давно были замужем и обзавелись малышами. Но Исха читала в глазах местных женихов лишь брезгливость, смешанную со страхом, хотя и была если не красавицей, то во всяком случае довольно милой. И не таких брали замуж. Однако клеймо ведьмы прочно въелось в весь ее образ. Ни о каком замужестве в таком положении не могло идти и речи. Они с Мирам всегда держались особняком и были будто вне общества с его законами и обычаями.
Исха медленно брела по тропинке вдоль леса, ведущей к ее дому. Глаза опухли от слез, в голове — ни одной мысли. От земли, местами еще покрытой подтаявшей тонкой снежной коркой, вверх поднимались сумерки. А в пронзительно-синем небе золотилась полная луна, под которой, будто привязанная на ниточке, висела яркая звезда.
«Как странно, — отрешенно подумала девушка, — раньше ее никогда не замечала». А ведь Мирам всегда учила ее обращать внимание на мелочи. Из них можно сложить полную картину. Взгляд ее зацепился за маленький островок цветов, чуть приподнявших свои еще не распустившиеся головы над небольшой поляной, расположенной чуть поодаль тропинки. В призрачном лунном свете они слегка серебрились. Даже в такой скорбный момент она улыбнулась. Первые подснежники. Исха сошла с пути, сделала несколько шагов в сторону леса и присела возле растений. Поднесла обе руки к ним — цветы тут же отозвались на ее тепло и стали медленно поднимать бутоны. Она сама не ожидала такого эффекта, но, ободренная успехом, закрыла глаза, глубоко вдохнула и отправила мысленный поток в холодную почву. Отклик не заставил себя долго ждать: через несколько мгновений ведьму окутало тепло, поднимавшееся откуда-то из недр. Исха поделилась с землей частью себя, и взамен та дала ей свою силу, которой было даже слишком много: ведьма пила ее, чувствуя, что уже пьяна. От этой мощи кружилась голова, а сердце хотело выскочить из груди. В состоянии, близком к эйфории, Исха откинулась на спину, широко раскинув руки в стороны. Ее грудь высоко и часто вздымалась. А сила все лилась и лилась, пока ведьма не поняла, что уже не может держать все в себе. Она не творила никаких заклинаний, просто выпустила энергию на волю, и та широкими потоками полилась во все стороны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
***
Да, сейчас обращаться со своей силой у девушки получалось гораздо лучше. Не то что несколько зим назад, когда Исха только поняла, что унаследовала от Мирам необычные способности. Порой случались казусы. Взять хотя бы тот раз, когда старая ведьма отправилась в соседний город на ежегодную ярмарку в дни Уродожа* [праздник по случаю окончания сбора урожая]. Исха осталась дома следить за хозяйством. Она уже знала, что в ней нечто поменялось, но пока ничего не рассказала бабушке, предпочитая исследовать свой дар самостоятельно.
Вечер был промозглым и дождливым, поэтому девочка, всегда предпочитавшая лес душной избе, сейчас все же спряталась от непогоды. Ей не терпелось испробовать одно из самых простых, но эффектных магических действий — вызов огня. По крайней мере у Мирам это всегда получалось непринужденно, она не использовала заклинаний, а разжигала огонь одной своей волей. Исха поставила на массивный дубовый стол несколько толстых восковых свечей и села напротив них. Конечно, обычно для освещения в доме использовали лампу со свиным жиром, потому что свечи были слишком дороги, но сейчас особый случай.
Начало было положено, однако попытки выжечь хотя бы одну искорку все никак не увенчивались успехом. Девочка сидела долго. Темно-синее небо за окном постепенно стало черным, его заволокло тучами. В горнице совсем стемнело. Фитили никак не реагировали на все ее старания. Когда Исха с досадой ударила кулаком по столу и хотела лечь спать в расстроенных чувствах, в дверь в сенях с силой заколотили. Собаки во дворе они не держали, а потому никто не оповестил заранее о позднем госте. Девочка от неожиданности подскочила со скамьи. А все свечи в один миг вспыхнули ярким пламенем. Сердце было готово выпрыгнуть из горла.
— Откройте! Откройте скорее! — кричал мужчина, продолжая колотить в дверь. — Человек умирает!
Сначала Исха, испугавшись, хотела притвориться, что никого нет. Но крики не прекращались. На негнущихся ногах девочка пошла отпирать засов. В сенях было темно. Приоткрыв дверь, она сразу же увидела два крупных мужских силуэта. Один из них обмяк в крепких объятиях второго и только поэтому еще не упал.
— Бабушки нет дома, — с порога сообщила Исха. — Ступайте к лекарю.
Девочка начала закрывать перед ними дверь, но кричавший подставил ногу.
— Пожалуйста! — взмолился он. — Это мой брат, он не дотянет до лекаря! Разбойники напали на нас, когда мы возвращались с ярмарки, его ранили. Прошу, помоги!
Исха попыталась возразить, но тот без разрешения уже вволок почти безжизненное тело брата в сени, а из них — в саму горницу и положил прямо на дорогой заморский ковер с диковинными узорами, который подарил Мирам проезжий купец, когда она предсказала ему удачную поездку и выгодную сделку. Ковер тут же стал пропитываться кровью, стекающей из раны в животе мужчины. Исха, уже немного понимавшая в лекарстве, сразу определила, что он нежилец.
— Кажется, у него пробиты внутренности, — предположила она, почуяв вонь, которая примешивалась к сильному металлическому запаху крови и быстро распространялась по дому.
Незваный гость словно не слышал ее слов, он склонился над братом и слушал его дыхание. А потом выпалил:
— Ну можно же сделать хоть что-то? Зашить, наложить повязку, помазать чем-то?..
Исха покачала головой.
— Была бы здесь бабушка, у него был бы шанс, — почти прошептала она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Человек вдруг вскочил и в миг оказался перед девочкой на коленях, схватив ее за плечи. Сейчас их глаза были на одном уровне.
— Но ты ведь тоже ведьма! — встряхнул он ее. — Все об этом говорят!
От ужаса Исха не могла пошевелиться. Ее и без того не маленькие болотно-зеленые глаза сейчас были готовы вылезти из орбит.
— Ну, сделай же хоть что-нибудь!
Она хотела что-то сказать, но во рту пересохло и получилось только прерывисто кивнуть. Мужчина отпустил ее и без сил опустился на пол.
