ЛОРА: Попробуй оливки. Сицилийские. (Деннису) Зачем ты снял трубку? Пусть бы автоответчик…
ДЕННИС: Он мой брат. Мы не виделись несколько лет.
ЛОРА: А если ты сейчас же не позвонишь в «Абдуллу», мы туда вообще не попадем. (Кивая на галстук.) Неужели ты в этом пойдешь?
ДЕННИС: Роджер и Корнелия прислали на Рождество.
ЛОРА: Я никуда с тобой не пойду, если у тебя на шее будут болтаться эти бумеранги.
ДЕННИС бросает взгляд на ФРЭНКА, закатывает глаза. В то время, как ДЕННИС выходит:
(Фрэнку) Посмотри, какая прелесть!
Она быстрым движением раскрывает веер.
ФИЛЛИП: привез из Мадрида. Пожалуй, возьму его в ресторан; пятница, вечер — там бывает ужасно душно.
ФРЭНК: А где Филлип?
ЛОРА: Должен быть в душе, но, наверно, еще спит. Он был такой измочаленный, когда я забирала его из аэропорта. (Через дверь) Милый, они будут через пару секунд.
Приглушенный ответ из дальней части дома.
Бог знает, чем они там занимались! Малыш Санчес — это его друг по переписке — такой тихий, прямо мышонок, совсем не в стиле Филиппа. Когда гостил у нас, был до того вежливый, я чуть со скуки не умерла. Но они точно что-то там вытворяли! Каждый раз, когда я звонила, они вроде как были в Прадо. Оно, конечно, большое, но не настолько же! Зато сеньор Моралес — это отец Санчеса — сказал, что его испанский стал намного лучше. Почти как его французский — благодаря тебе.
ФРЭНК: Он способный мальчик.
ЛОРА: Не знаю, в кого он такой. Я-то в школе не блистала.
ФРЭНК: Может быть, в отца.
ЛОРА фыркает.
ЛОРА (берет его стакан). Еще мартини?
ФРЭНК: А что Корнелия?
ЛОРА: Как она раздражает! Терпеть ее не могу. Может, она и хорошенькая — поэтому Рождер с ней и сошелся — но уж очень заурядная, и если не знать, кем она работает на самом деле, можно подумать, что в булочной торгует. И в голову не придёт, что она вполне себе преупевающий дизайнер. По-видимому, в Австралии её заказами закидали.
ФРЭНК: Я думал, она по научной части.
ЛОРА: Она начала учить староанглийский — так, между делом. Представляешь? Меня тошнит от этого. А сейчас она наконец-то забеременела, после стольких попыток, так что приготовься слушать болтовню будущей мамаши. А Роджер! Ведет себя как ребенок, иногда хочется его просто отшлепать. Он же младшенький, ему всегда все сходило с рук. Рядом с ним Филлип — просто взрослый мужик.
ФРЭНК: О, Филлип…
ЛОРА: В смысле — о, Филлип?
ФРЭНК: В смысле… Да нет, ничего…
ЛОРА: Ну, он, конечно, не идеален, но если посмотреть, какие мужчины его воспитывали…
ФРЭНК: Спасибо.
ЛОРА: Ну я же не тебя имела в виду, и ты это знаешь! Господи, да если бы не ты!..
Она обнимает и целует его.
Я говорю о других мужчинах в его жизни.
ФРЭНК: Ты слишком сурова к Деннису.
ЛОРА: Как будто он ко мне не придирается, просто он не выносит это на люди. Я так рада, что Филлип приехал. Когда мы остаемся вдвоем, мы чаще ругаемся. Поражаюсь, как мы еще друг друга не убили.
ФРЭНК: Не все же время вы ругаетесь.
ЛОРА: Ну, если только не дуемся друг на друга. А долго дуться мы не можем, потому что обязательно надо снова начать ругаться. Лучше уж быть одному, честное слово! Боже мой!
Она вдруг останавливается.
Говорю, аж самой противно. И как я могла все прошляпить? Мне сорок пять, и что? И ничего. А сколько было планов… Даже и не начинала. Я просто мать, и все.
ФРЭНК: Это важно.
ЛОРА: Этого недостаточно.
ФРЭНК: Ну, ты все время что-то делаешь. Никогда не бездельничаешь.
ЛОРА: Я знаю, знаю. У меня курсы, хор, сад, тот комитет, этот комитет, но что толку-то? Мне от этого не легче. Ой, извини, заболталась, как будто у тебя у самого мало забот. Расскажи ты о себе. Как ты, в порядке? Выглядишь хорошо. Пишешь? Расскажи.
ФРЭНК: Не сказать, чтобы сейчас хорошо писалось…
ЛОРА: Неужели я всегда такой была? Наверно да. Какой ужас! Нет, все-таки нет. Думаю, я изменилась, как тебе кажется? А может, и не изменилась. Нет, я точно знаю, я раньше была счастлива. А может, и не была. Не знаю. Как ты думаешь, я изменилась? Если бы не Филлип, я бы с ума сошла. Извини, ты говорил про…
ФРЭНК: Не имеет значения.
ЛОРА: Нет, имеет. Про твою пьесу. Расскажи.
ФРЭНК: Честно говоря, она мне непросто дается. Никак не могу уловить…
ЛОРА: Нет идей.
ФРЭНК: Возможно. Вообще-то у меня сейчас довольно тяжелый период. Меня постоянно обвиняют, что я пишу об одном и том же.
ЛОРА: Это о чем же?
ФРЭНК: Якобы о себе, но это совсем не так. Говорят, что это признак творческого банкротства.
ЛОРА: По-моему, личный опыт — единственное, о чем вообще стоит писать.
ФРЭНК: Но моя жизнь не так уж интересна, а была бы интересна, у меня не было бы времени о ней писать.
ЛОРА: О, как бы я хотела, чтобы сегодняшнего вечера просто не было!
ФРЭНК: Да… Хорошие оливки.
ЛОРА: Ты знаешь, ты прав. Я несправедлива к Деннису. Может быть, мы слишком друг к другу привыкли.
ФРЭНК: Возможно.
ЛОРА: Думаю, мне с ним повезло — в каком-то смысле. Он добрый, правда?
ФРЭНК: Правда.
ЛОРА: И он всегда со мной хорошо обращался, да?
ФРЭНК: Да.
ЛОРА: Я всегда могу на него опереться. Он… удобный — как мягкое кресло. (Резко открывает веер.) Какая прелестная… Вообще-то, я собираюсь от него уйти.
ФРЭНК: Ты это уже не первый год говоришь.
ЛОРА: На этот раз я серьезно. Как только Филлип закончит школу…
В дверях появляется ФИЛЛИП, растрепанный, в трусах.
Зайка! Ты же так не пойдешь, правда?
ФИЛЛИП: Я в ауте!
ЛОРА: Иди сюда, обними маму крепко-крепко!
Он подходит, она обнимает его.
Радость моя! Ты по мне скучал?
ФИЛЛИП: Угу.
ЛОРА: Ах, бессовестный! Наверняка даже не вспомнил обо мне ни разу!
ФРЭНК: Привет, Филлип.
ФИЛЛИП: Привет.
ФРЭНК: Хорошо провел время?
ФИЛЛИП: Угу.
ЛОРА: Ты так вырос. (Фрэнку.) Правда, он вырос?
ФИЛЛИП: Меня всего пару недель не было.
ЛОРА: Ты больше не мой маленький мальчик.
ФИЛЛИП: Мам!
Слышен звук приближающегося мотоцикла.
ЛОРА: Это наверняка они.
ФИЛЛИП: У Роджера мотоцикл?
ЛОРА: Видимо.
ФИЛЛИП: Круто!
ЛОРА: Наверно, воображает себя Марлоном Брандо или Джеймсом Дином. Детский сад.
Мотоцикл приближается.
Зайка, одевайся!
Мотоцикл все ближе.
ДЕННИС:!
Свет гаснет, звук мотоцикла нарастает.
Он резко обрывается, свет загорается:
Гостиная
ЛОРА, ДЕННИС, ФИЛЛИП, ФРЭНК, РОДЖЕР и КОРНЕЛИЯ, на третьем месяце беременности, с напитками и закусками. У ног КОРНЕЛИИ — сумка. ФИЛЛИП держит стопку фотографий.
КОРНЕЛИЯ: А я говорю: «Какой смысл делать в ванной полочки из красного дерева, если на них все равно будет стоять шампунь по 3.50 за флакон?» Банные принадлежности сразу выдают человека, правда, Лора?
ЛОРА: Не знаю.
КОРНЕЛИЯ: О, да.
ЛОРА: Ну вот видишь.
ДЕННИС: Так ты будешь рожать в Эдинбурге?
КОРНЕЛИЯ: Да. Наконец-то у нас будет малыш. Жду — не дождусь.
РОДЖЕР: Наконец-то — прямо в яблочко.
ЛОРА: Тут неподалеку марокканский ресторанчик.
РОДЖЕР: Слышал, Фрэнк?
ЛОРА: Все же любят кус-кус?
КОРНЕЛИЯ: О, мы обожаем кус-кус, правда, Роджер?
РОДЖЕР (Фрэнку.) Ты ведь знал Лору еще подростком, да?
ФРЭНК: Ну не то чтобы…
РОДЖЕР: Жаль. Я-то надеялся, что ты мне в подробностях расскажешь, как она смотрелась в синих шортиках и маечке. Представляешь, Фил, я был всего на год старше, чем ты сейчас, когда познакомился с твоей мамой.
ФИЛЛИП: Аа.
РОДЖЕР: Да. Семнадцать лет мне было, только усы начали расти. Не целовался ни разу.
