папа. – Я уже всё про вас знаю.
– Спорим, что не всё! – воскликнул Стасик. – На самом деле они совсем не та-кие.
И рассказал про Полинку с «Лепинькой».
Главное – во всём разобраться!
В песочницу прибежал незнакомый малыш. Он приветливо улыбнулся ребятам и показал пальчиком на девочку Иру – видимо, она понравилась ему больше всех.
– Здравствуй! – Ира пожала руку малышу. – Как тебя зовут?
И услышала в ответ:
– Иди вон!
– Грубиян! – обиделась девочка и отвернулась.
– А ну-ка, извинись! – заступился за Иру мальчик Гаврил. – Слышь, ты, как тебя звать?
А в ответ:
– Иди вон!
– Сам уходи отсюда! Не будем с тобой играть!
Малыш огорчённо сморщился – вот-вот расплачется.
Мальчику Емельяну стало жалко его: может, малявка чего-то не понял?
Медленно, внятно Емельян произнёс:
– Парень, говори, какое у тебя имя?
И, представьте, тоже услышал:
– Иди вон!
Это было слишком.
Ребята кинулись к маме малыша, – она сидела на скамейке рядом с песочницей, – и закричали наперебой:
– Ваш сын – нахал! Заберите его! Он всех прогоняет!
– Не может быть! – воскликнула мама.
– А вот и может! Мы спрашиваем: «Как тебя зовут?» А он: «Иди вон! Иди вон!»
– Всё ясно, – улыбнулась мама. – Ребятки, пожалуйста, не обижайтесь! Мой сын вовсе не прогоняет вас, а называет своё имя – Родион. Просто у него получается «Иди вон». Он же ещё маленький.
– Иди вон! Иди вон! – радостно повторил подбежавший малыш и засмеялся.
Ребята тоже засмеялись и, конечно, перестали на него сердиться.
– Вот и отлично! Главное – вовремя во всём разобраться, – заключила мама.
– А я, когда был совсем малюсенький, не умел целиком назвать себя, – вспомнил Гаврил. – Говорил только: «Гав! Гав!». Все думали, что я на них лаю, и не играли со мной.
– А я говорил: «Ме! Ме!» – прыснул со смеху Емельян. – Все думали, что я дразнюсь козлом, и тоже не хотели со мной водиться!
– А я как будто дразнилась ослом: «Иа! Иа!» – подхватила Ира.
Ребята снова захохотали. А громче всех – Родион.
Для разнообразия
Первоклассник Стасик учился на «отлично». То есть в дневнике у него стояли сплошные пятёрки. Это было, конечно, здорово. Но однажды Стасик полистал свой дневник и заскучал: «На каждой странице – одно и то же! Никакого разнообразия! Вот у Гошки Заглушкина каких только отметок нет! А у меня всё пятёрки да пятёрки!». И поставил зелёным фломастером на свободное место несколько троек.
Тройки выглядели, прямо скажем, не слишком привлекательно – кого они вообще могут порадовать! – но своим изумрудно-ярким цветом, несомненно, оживили страничку.
Стасик довольно хмыкнул и щедро добавил сине-голубых четвёрок, оранжевых двоек, бордовых и розовых колов.
Страничка весело запестрела, как цветущая лужайка. Красота! Стасик прямо залюбовался. И вдруг услышал возмущённый голос:
– Ты что с дневником сделал?! – перед Стасиком стоял папа.
– Это для разнообразия, – объяснил Стасик.
– Двоечником, значит, захотелось побыть? А ты знаешь, что двоечников наказывают? – папа поставил Стасика в угол и строго пообещал:
– Сегодня никаких мультиков! Для разнообразия.
Время тянулось бесконечной жвачкой. Стасик задумчиво расковыривал обои в углу и вздыхал: «Оказывается, не всякое разнообразие – штука хорошая».
Минут через двадцать, показавшихся самодельному двоечнику двадцатью часами, папа участливо поинтересовался:
– Как дела в углу? Может, теперь хочешь побыть забиякой, попавшим в полицию? – Папа сделал страшное лицо.
– Нет, – засмеялся Стасик. – Я снова хочу быть отличником и твоим любимым сыном. Без разнообразия! – и кинулся к папе на руки.
Бутерброды для птенцов
На газоне возле дома кто-то набросал куски хлеба, сыра, колбасы. Воробьи и синицы почему-то не примчались дружной стайкой, как всегда в таких случаях – наверно, пировали в другом месте. Зато прилетела ворона.
Она положила на хлеб колбасу, сверху – сыр, затем снова колбасу и сыр. Широко открыла клюв, ловко схватила еду и куда-то унеслась.
За всем происходящим наблюдали с балкона Стасик и папа.
– А я и не знал, что вороны любят бутерброды, – задумчиво произнёс папа.
– Бутерброды – это классно! Я их тоже обожаю! – облизнулся Стасик. – Но я никогда не ел одновременно с колбасой и сыром. Только по отдельности.
Тем временем появилась знакомая ворона, и всё
