– Знаю и помогу тебе, – она вздохнула. – Но говорить за весь ковен я не вправе, – Светлана сделала глоток холодного чая. – Через два дня полнолуние. Соберу всех, кого смогу, и мы примем решение. Но, Полина, чтобы рассчитывать на помощь ковена, лучше быть его частью, – серо-зелёные глаза встретились с моими. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга. Да уж, едва избавившись от слежки одного клана, попасть в другой… – Прежде чем примешь решение, знай, что виккане – не Проводники, – словно прочитав мои мысли, сказала Светлана. – У нас нет церквей, нет уставов и нет иерархи. Те, кто хочет идти путём Бога и Богини вместе с другими, объединяются в ковены. Кто желает практиковать Викку самостоятельно, делают это в одиночестве. Никто никого ни к чему не принуждает, – медленно, почти по слогам проговорила хозяйка дома. – Да, есть определённые дни силы и ритуальные праздники, которые отмечают все виккане, но в остальном это религия свободного выбора.
– Можно ненадолго прогуляться? – спросила я. Глоток свежего воздуха и пространство для размышлений не помешали бы.
Светлана кивнула и продолжила пить чай.
Я вышла во двор. Ещё вчера обратила внимание на то, каким ухоженным выглядел участок: аккуратные клумбы и грядки, парники, ровные ряды деревьев и кустарников. Как же нужно любить природу и землю, чтобы содержать всё в идеальном порядке?!
Жизнь Светланы не походила на жизнь Проводника. В ней не чувствовалось ни стремления к деньгам, ни стремления к власти. Смогла бы я с утра до вечера заботиться о доме и огороде? Ответ пришёл раньше, чем задала вопрос: только рядом с ним. Да, ему бы здесь понравилось. Тихая жизнь на краю вселенной. До ближайшего дома несколько километров. А до ближайшего городка час езды на автобусе.
Тогда будем считать, что я исполняю нашу мечту. Ещё раз обошла дом и нашла ту свежую клумбу. Опустилась на колени и положила руки на почву. «Земля, прошу тебя, подскажи, на правильном ли я пути?». Закрыла глаза и представила родную деревню. Дом прабабушки, ржаные поля, поваленная берёза, лес, остатки каменного тотема, река, озеро… Родной мир, который дал так много и отобрал ещё больше.
Я открыла глаза. Бледное зелёное свечение окутывало ладони и запястья. Буду думать, что это «да». Поблагодарила землю и вернулась в дом.
Светлана сидела за ноутбуком со смартфоном, прижатым к уху. Она с кем-то попрощалась и отложила телефон.
– Мы не отрицаем прогресс, но и не гонимся за ним, – с улыбкой ответила хозяйка на незаданный вопрос.
– Я согласна, – шутки в сторону.
– Хорошо, – взгляд Светланы стал серьёзным. – Тогда у нас много работы и мало времени. Предлагаю не тратить его напрасно.
Я кивнула. Взгляд скользнул по экрану ноутбука. Несколько открытых вкладок разных соцсетей.
– А Ника тоже викканка? – почему-то раньше об этом не задумалась.
– Нет, её к нам не затащишь, – Светлана демонстративно закатила глаза. – А если серьёзно, то племянница уважает Викку, но вряд ли когда-нибудь присоединится. Ей нужна магия, результаты которой можно увидеть и потрогать. Викка не подразумевает резких изменений. Да, наша магия меняет окружающую реальность. Но эти изменения плавны и незаметны.
– Понятно, – похоже на Нику. – А вы не знаете, где она? – Светлана отрицательно покачала головой.
– Кстати, хотела спросить, как вы познакомились? – она улыбнулась, забавно наморщив нос и лоб.
Я тоже улыбнулась, в первый раз за последние две недели, вспомнив эту сумасшедшую историю.
Глава 2. Ника
Меня разбудил протяжный звонок в дверь. Кнопку держали секунд десять. Потом стук, будто сразу человек пять барабанили руками и ногами о дверной косяк.
– Иду, иду, – пробормотала я, сползая с кровати. Знаю, что не услышат. Но вдруг поможет?
На ходу накинула халат и посмотрела в глазок. Девушка. Невысокая, длинные тёмные волосы собраны в хвост, обтягивающие джинсы и чёрная футболка. Лицо казалось смутно знакомым, но спросонья никак не могла вспомнить, где её видела. Я открыла дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Привет, я Ника, – с порога заявила девушка. – Где у тебя тут можно кофе выпить?
Кивнула в нужном направлении. Она, не разуваясь, прошла на кухню.
– Очередная проверка или новый клиент не может подождать хотя бы до девяти? – спросила я.
– Ни то и ни другое. – Ника вертела головой во все стороны.
– Тогда какого… – Я хотела сказать «чёрта ты здесь делаешь», но она меня опередила.
– Я так понимаю, что кофемашины у тебя нет? – спросила девушка-страж. В том, что она страж я не сомневалась. Наконец-то вспомнила, где её видела. На суде. Правда, Валентин называл девушку «Вероника».
– Давай смотаемся в Макдак. Мне срочно нужен двойной эспрессо. Не ты одна не любишь рано вставать.
– Могу сварить тебе кофе в турке, – предложила я. Ника отрицательно помотала головой. – Ладно, тогда подожди десять минут, – знала, что со стражами бесполезно спорить.
Через полчаса мы шли к «алтарю великого американского бога фастфуда» – так я про себя называла Макдоналдс. Пять тридцать. На улице ни души. Наверное, так выглядит постапокалиптический мир.
Ника молчала, я тоже не спешила начать разговор.
В Макдаке сидело над картошкой фри и мороженым человек десять студентов, явно нагрянувших сюда после ночного клуба.
Ника, как и собиралась, заказала двойной эспрессо. Я взяла латте. Студенты не обратили ни малейшего внимания на двух девушек, усевшихся в дальнем углу забегаловки. Ника поставила кофе на стол, осмотрелась и удовлетворённо кивнула.
– Теперь можно и поговорить, – её тёмно-карие, почти чёрные глаза уставились прямо на меня. – Чего ты хочешь от Алекса?
Моя челюсть так и отвисла.
– Вот только не надо театрально закатывать глаза и делать вид, будто ты ничего не понимаешь, – продолжила Ника, пока я приходила в себя. – Со мной такое не прокатит. Я знаю, что он любит тебя. Достаточно было одного взгляда на вас в зале суда, чтобы это понять, – Ника прищурилась, скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. – Теперь я хочу знать, что ты испытываешь к нему, и что вы собираетесь делать дальше?
– Если такая умная, – я почувствовала, как руки сжались в кулаки, и к щекам прилила кровь. – То должна знать, что ничего мы сделать не можем! Пока следят со всех сторон!
– Хорошо, – страж удовлетворённо кивнула. – Вижу, что чувства у тебя есть. А теперь скажи мне, любишь ли ты Алекса?
– Это не твоё дело! – отрезала я. – Да кто ты такая, чтобы задавать эти вопросы?! – самообладание стремительно заканчивалось.
– Просто ответь: да или нет, – Ника улыбнулась. – И я всё тебе объясню.
– Да, – я отвернулась. Почему играю по её правилам?
– Это единственное, что мне нужно было знать, – я снова посмотрела на странную девушку. Она по-прежнему улыбалась. – Ты мне нравишься, правда. Но я должна была убедиться, что у вас всё серьёзно. И что Алекс сует голову в петлю не просто так.
– А теперь объясни по-человечески, что всё это значит, – глубоко вдохнув и медленно выдохнув, попросила я.
Ника рассказала, что она профайлер. Лучший в России, и возможно даже во всём мире. Её мать тоже была выдающимся профайлером и работала на ФСБ. С четырёх лет она начала учить девочку определять эмоции и скрытые желания людей по их мимике и жестам. К восемнадцати Ника во многом превосходила мать. Тогда её заметили и Проводники, и правительство. Девушка выбрала первых. Правление Союза предложило работать на них, но Ника заявила, что хочет стать стражем. Как Алекс. Она знала его с раннего детства. Страж часто приходил к матери Ники, чтобы та научила его основам профайлинга. И правление пошло ей навстречу, хотя девушек в стражи брали крайне редко. Как рассказывал Алекс, сестёр по ремеслу можно на пальцах одной руки пересчитать.
– Признаюсь тебе сразу, – продолжала говорить Ника. – Какое-то время я была в него влюблена. Но Алекс быстро дал понять, что видит во мне только младшую сестру, за которой надо присматривать и иногда заботиться. Так у нас и повелось, что прикрываем друг другу спину, – девушка смотрела сквозь меня, а я пыталась переварить услышанное. – Алекс – единственный близкий мне человек. Особенно после того, как мать упекли в психушку. И я не допущу, чтобы с ним что-то случилось. Понимаешь? – Я кивнула. – Вот и славно.
