человек, от общения с которым Арчибальд Мориус получал удовлетворение. Поэтому он искренне надеялся, что Сэм примет его предложение.
– Шеф, это так неожиданно! Могу я подумать? – помощник выглядел немного растерянно.
– Ты должен решить сейчас! – голос доктора прозвучал непреклонно.
Несколько минут Сэм сидел молча, осмысливая услышанное. Его обуревали разноречивые чувства, что частично отражалось на его простоватом лице. Ситуация была неординарная, а времени на обдумывание почти не было. Доктор смотрел на него в упор и ждал ответа. Наконец Сэм, решившись, поднял голову и взглянул доктору прямо в глаза:
– Я согласен! – голос его был твёрд, как у человека, принявшего окончательное и бесповоротное решение.
– Вот и славно, – доктор с едва заметным облегчением перевёл дыхание, только сейчас поняв, в каком нервном напряжении находился, – я рад, что ты не предал меня! Давай отметим это событие! – и он достал из бара бутылку коньяка сорокалетней выдержки.
Отпив глоток из протянутого ему стакана, Сэм спросил:
– А всё же, док, как Вам удалось добиться своего?
Арчибальд хмыкнул и, подойдя к ящику набитому микросхемами, указал на центральную плату:
– Вот венец моего творения! Это сердце моей установки. Без неё всё это – груда бесполезного металлолома. Принцип прост, как и всё гениальное, но додуматься до этой простоты – непросто! – и доктор скрипуче захихикал собственному каламбуру.
– Шеф, а что это такое? – спросил Сэм, подойдя к доктору и указывая на панель.
– Где? – Арчибальд обернулся и взглянул туда, куда указывал собеседник, как вдруг свет в его глазах померк, и он замертво повалился на пол.
Сэм стоял над потерявшим сознание Арчибальдом с колбой из толстого стекла в руке, которой он только что и огрел его по затылку. Подхватив тщедушное тело доктора под мышки, парень неуклюже потащил его в клетку и, достигнув центра, опустил на пол:
– Простите, шеф, простите, – голос прерывался то ли от напряжения, то ли от охвативших чувств, – но Вы не оставили мне выбора! Разубедить было нереально, а аппарат Ваш в плохих руках может наделать много бед! – он постоял ещё немного, потом, словно скинув оцепенение, резко развернулся, вышел и, швырнув колбу внутрь, захлопнул дверь клетки, закрыв её на засов.
Подойдя к панели приборов, толстяк щёлкнул тумблерами. Замигали уже знакомые лампочки.
– Прощайте, шеф! – и Сэм нажал на синюю кнопку.
Послышался гул, затем всё стихло. Доктор Арчибальд Мориус исчез навсегда!
Сэм разломал ящик с микросхемами и вышел из комнаты, забрав с собой центральную плату. Пройдя в гостиную, он бросил её в горящий камин. Минуту постояв, он смотрел, как она сморщивается и «тает» на углях. Наконец, подняв взгляд, Сэм увидел фотографию доктора, стоявшую в рамке на каминной полке. И вдруг плечи его задрожали, голова затряслась, и он бросился вон из дома, хлопнув входной дверью.
Бесследное исчезновение доктора Арчибальда Мориуса не вызвало особенного ажиотажа, поскольку семьи у него не было, а коллеги, зная эксцентричность и замкнутость учёного, списали это происшествие на его очередную странную выходку.
Единственной реакцией на пропажу человека явилось лишь то, что в городской газете появилась маленькая заметка: «Ушёл из дома и не вернулся доктор Арчибальд Мориус, некогда видный учёный, подававший большие надежды».
