Я же называла его городом в городе. Со своими правилами и законами.
Днем Марджери разрешала нам выходить гулять по столице, ночью же мы были обязаны работать.
Но меня воротило от этой жизнь. От лживого лоска, богатства и похоти в глазах бесконечных клиентов. Я мечтала о своей жизни вдали от всего этого, и помнила свою мать, которую так и не видела с того дня. О которой знала лишь то, что она умерла через несколько лет после нашей разлуки. Причин я не знала, мне обо всем рассказали уже как о свершившимся факте.
В тот момент я поклялась, что не буду любить, и уж тем более рожать в подобном рабстве. Мои дети не должны повторить мою судьбу.
Первый побег казался мне слишком простым, глупым и беспечным. Я просто решила не возвращаться после дня в городе на свое “рабочее место”.
Но едва последние лучи солнца скрылись за горизонтом, мое тело пронзило такой нескончаемой и нестерпимой болью, что я грызла землю не в силах ее побороть, и ползла несколько миль на коленях к ненавистному Кварталу Продажных Дев.
На пороге “моего” дома ждала старуха Марджери.
Она равнодушно позволила мне проползти мимо нее, толкнуть рукой и без того открытую дверь и без сил рухнуть в холле, на пыльный ковер, словно нашкодившая собака наказанная хозяином.
Марджери молча склонилась надо мной и провела пальцем по злосчастным строчкам договора найма, который подписывали все девочки.
– Первый побег – боль. Второй – смерть, – сухо произнесла она.
Эти слова осколками впились в мой мозг, и я заплакала в тот момент.
– Ну и что тебе не сиделось? – укорила меня Марджери. – Теплая еда, модные тряпки, куча побрякушек. Клиентура сплошь элита. Тебя не насилуют пьяные работяги, с чего вдруг ты решила сбежать?!
Моих мотивов она в упор не понимала, я же выдавила единственное слово:
– Свобода.
Тогда Марджери расхохоталась.
– Птичке захотелось воли? – с издевкой спросила она меня. – Только кто тебе ее даст? Ты курочка несущая золотые яйца, в тебя вложены усилия и средства.
– Я готова отработать, – сквозь рыдания выдавила я, утыкаясь лбом в грязный ковер.
– Твоя цена два миллиона золотом, – старуха заведомо назвала неподъемную сумму и сплюнула прямо на пол. – Ты не соберешь их за всю жизнь, даже если будешь обслуживать троих за ночь.
Тогда у меня не было сил ей перечить, но планочку цели в тот день я себе задала.
– Дайте слово, что если я заплачу вам эти деньги, вы меня отпустите.
Это обещание повеселили хозяйку борделя.
– Да кому ты нужна будешь потом, с бездонной дырой между ног?
Я же упрямо процедила:
– Дайте слово.
Сквозь злую усмешку Марджери кивнула и даже щелкнула пальцами, материализуя договор:
– По рукам, девочка. Чтобы все было по взрослому мы даже подпишем контракт.
Я хорошо помнила момент, когда моя подпись вспыхнула зеленым свечением на волшебной бумаге в знак подтверждения сделки.
Каждую ночь я представляю перед собой миг, когда выполню условия сделки и выплачу старухе всю сумму и смогу уйти. За три года я уже успела отработать четвертую часть долга, и только упорство заставляло меня верить, что если продолжу работать такими же темпами, то через девять-десять лет выйду в город вольной дамой.
Уеду в другую страну и забуду о прошлом.
Я выключила воду и ступила на кафельный пол ванной. Полотенец я не держала принципиально, мне нравилось когда капли сами высыхают на теле, поэтому пока наносила ухаживающие крема на распаренную кожу, на пол натекла изрядная лужица.
Без зазрения совести я вытерла ее порванным платьем, любуясь влажными разводами на дорогом атласе.
Где-то в глубине души наряд все же было жаль, он мне нравился, но такова участь многих платьев в гардеробе куртизанок. Наши клиенты слишком любят грубость. Но лучше пусть страдают тряпки, чем женские лица.
В доме где я росла, мужчины часто били девочек. Мне же оставалось порадоваться, что мои “аристократы” все свои фантазии о насилии совершали исключительно в собственном сознании.
Хотя я часто видела, как они представляют мое лицо изуродованным от побоев, а волосы намотанными на свой кулак. Тот захват от сэра Карлоса сегодня показался бы цветочками, по сравнению с этим.
Я подошла к зеркалу и взяла сушильную расческу – новейшее изобретение техномагов. Больше не нужно было мучительно долго шептать сложное заклинания или ждать пока волосы высохнут сами. Умная расческа дула теплыми потоками воздуха и одновременно аккуратно укладывала волосок к волоску. Уже через две минуты расчесывания я любовалась в зеркале своими белоснежными локонами. Перед сном нужно было обязательно заплести их в косу, иначе утром проснусь с одуванчиком на голове.
Пока занималась незамысловатый прической, невольно залюбовалась собственным отражением. Природа суккубы одарила меня не только уникальным талантом, но и неординарной внешностью для страны Прайма. В отличие от большинства местных брюнеток и шатенок, я была жемчужно-снежной блондинкой, с пухлыми розоватыми губками, бледной кожей, легким румянцем и раскосыми зелеными глазами.
Не единожды я ловила недобрые взгляды от девчонок из соседних домиков, да и от горожанок, когда выходила на прогулку в Столицу. Пришлось придумать сказку о волшебном зелье, которым я крашу волосы, секрет которого достался от матери. Многие даже выпытывали у меня и требовали раскрыть состав, но вмешалась Марджери, рявкнув на самых любопытных, что если они решат стать моими блеклыми копиями, то интерес и к ним и ко мне быстро угаснет. Клиенты ведь любят эксклюзив.
Зависти после этого стало больше, но любопытство поугасло.
Я накинула на себя халат и перед сном решила еще раз зайти в гостиную, проверить как же там лорды. По пути забежала в кладовую и захватила баночку со смазкой.
Мужчин застала в крайне любопытной разновидности 69. Мартин самозабвенно отдавался страсти, скользя губами по чужому достоинству, в ответ Карлос, прикрыв глаза, постанывал и нежно массировал яички друга, поглаживая второй рукой точку у чувствительной уздечки.
Ну и пускай, за три года я насмотрелись в этой гостинной и на большие гадости чем два мужеложца. Судя по всему до самого интересного они еще не дошли, наслаждаясь затянувшейся прелюдией. Опытным взглядом я приметила, что ведущая роль досталась Карлосу, именно рядом с ним я поставила банку смазки. Думаю, опытный лорд отнесется бережно к попе Мартина, тем более что тот, уже крайне женственно выпячивал ягодицы в надежде на скорое проникновение.
Ох, ковер все же придется сжечь. Я отошла от голубков к столику, забрала оттуда мешочки с алмазами. Утром отнесу Марджери. Половина здесь и так ее, вторая половина моя плата за свободу. Себе я оставлю лишь один камушек, обменяю завтра у знакомого ювелира. Нужно же за что-то купить злосчастный ковер.
