сказать характер у него мерзкий, но своё дело знает.
Лоллиана единственная дочь моей сестры, после смерти которой я стал опекуном.
— Милорд — склонил предо мной голову в знак почтения.
Отмахнувшись от расшаркиваний лекаря подошёл к кровати и вгляделся в безжизненное лицо.
— Вы и сами видите, что я уже не помощник, она ушла далеко за грань, еле видимые нити жизни натянуты до предела — она не сможет вернуться. Эхх…чуть-чуть пораньше, смог бы вытащить, а сейчас слишком поздно.
Глядя на Лолли принимаю решение и не поворачиваясь к Бервольфу, говорю:
— Клятву на крови, чтобы здесь не произошло, никто не должен узнать.
— Я служу вашей семье очень долгое время, неужели…
— Клятва — рявкнул я. Уходили драгоценные минуты. И после произнесённой клятвы лекаря я начал действовать.
— Гморэиртэ шэ пара лоуэтэ (древний язык, если буквально — сознание раздвоись, приказываю). Руки приятно защипало, и образовался шар, переливающийся всеми цветами, несколько мгновений, и вот маленький шарик размером с пилюлю лежит в руке. Тело племянницы я ввёл в глубокий стазис.
— Это то о чём я думаю? Просипел
Бервольф глядя на шарик в моей руке.
— Да это то самое, и ты дал клятву.
Размашистым шагом я вышел с комнаты и направился к себе в кабинет. Усевшись в кресле, призвал своего Жнеца — Тень.
Протянув вместилище души Тени дал задание:
— Человечка с земли, добровольная. Сделай без боли, мне не нужна сломанная кукла.
Тень, поклонившись, исчезла. А я задумался, что — то назревает в нашем и без того неспокойном мире. Слишком много всего непонятного случается за последнее время, а как известно, случайности неслучайны. Каким образом Лолли оказалась на грани и кому это было нужно я обязательно узнаю.
Глава 3
Лоллиана(Анна).
Приходила в себя с трудом, всё тело болело, словно меня переехал поезд. Стоп. Осознание яркой вспышкой заставило широко распахнуть глаза.
Где я? Повертев головой, пыталась сконцентрировать зрение, но безрезультатно, всё плыло, откинув одеяло, я попыталась сесть.
— Корявый ёжик — выругалась я — и всё-таки смогла сделать задуманное.
— Леди вы уже очнулись, как милорд-то обрадуется, — едва зашедшая служанка выскочила, видимо, звать неизвестного милорда.
— Я леди? — вопрос был уже задан в никуда.
Наконец зрение вернулось и я смогла увидеть, где нахожусь. Большая комната стены которой, как мне показалось вырублены из горной породы, большая кровать с балдахином, на которой собственно я и находилась, рядом с кроватью огромный шкаф и зеркало.
Пока всё осматривала, обратила внимание на свои руки или не мои? Паника охватила меня. Вспомнив, что произошло со мной, я начала подниматься с чётким намерением увидеть себя в зеркале, несколько раз пошатнулась, но не упала.
Подойдя к зеркалу, я была в шоке от увиденного: на меня смотрела девушка восемнадцати лет, весьма субтильного телосложения, волосы тёмно — русые ниже лопаток, заострённые ушки! Кто я теперь?
А самое главное — глаза — ярко-жёлтые и вытянутый как у кошки зрачок.
— Ну как нравится? — услышала я за спиной густой баритон — нравится то, что ты видишь?
Я резко обернулась и практически упала, перед глазами плясали мушки и в голове ещё шумело.
В комнату вошёл мужчина, о таких говорят, что он не имеет возраста: высок, хорошо сложен, на вид лет пятьдесят, тёмные волосы с лёгкой проседью, прямой взгляд. Редкие морщинки не портили общего впечатления.
— Кто вы? — голос звучал сипло и не привычно.
— Не узнала? А так? — лицо в мгновение начало превращаться… в Марбаса — крик застрял на уровне грудины, настолько неожиданной была трансформация. Ещё мгновение и передо мной он снова в человеческом обличье.
— Теперь я вижу, что узнала.
— Почему я в этом теле? И что я должна делать?
— Представь, тебе снова повезло, — и весело рассмеялся — мало того, что я тебе помог вылечить дочь, тебе выпала честь прожить ещё одну жизнь…А делать почти ничего не придётся, будешь жить да поживать да добра наживать…Я ж говорю, джек пот сорвала. Но сначала нужно довершить начатое.
Подойдя ко мне, Марбас достал из шкатулки нечто похожее на пилюлю, которая светилась и буквально вдавил мне её в лоб.
— Что это?
— Билет в новую жизнь. И да, лучше прими, иначе будет очень больно. Если справишься, потом поговорим.
— Что принять?
Жжение и зуд разрастались от отметины на лбу, потом лёгкое прикосновение к виску, и прежде чем меня поглотила темнота услышала тихое:
— Спи крошка, и добро пожаловать в Ад.
Я бродила в темноте и не могла найти выхода. Это была мрачная темнота, навевающая все самые жуткие страшилки.
То тут, то там я слышала шорохи, что — то скрипело, ухало, скреблось и при этом ничего не видно.
От неизвестности хотелось сжаться и убежать, только бежать некуда. Слева увидела свечение и направилась к источнику света, приблизившись, увидела разрушенный дом, с обгорелыми стенами.
В полуразрушенной комнате на полу сидела девочка лет пяти и рядом горел костёр. Я присела рядом:
— Можно к тебе?
— Можно.
— Почему ты одна?
— Все ушли.
— Пошли со мной, правда я не знаю, куда идти и что будет дальше, — сердце моё обливалось болью, ребёнок был один в развалинах, ещё и дикая мысль, что в таком возрасте я чуть не потеряла дочь — разрывала меня и я не хотела уходить без неё, а оставаться в развалинах тоже не вариант.
— А ты меня не бросишь?
— Не брошу, обещаю, пошли? — и я протянула руку. Она взяла меня за руку, а меня, как будто молнией прошибло и скрутило от дикой боли.
— Что ты делаешь — прошипела я не хуже дикой кошки.
— Я — это ты, а ты — это я.
— Ты говоришь загадками. Меня крючило от боли, но наши руки так и не разъединились, а девочка смотрела на меня безучастно, словно не видя боль, которую причиняет.
И тут я вспомнила.
— Принимаю. Я тебя принимаю. И боль прекратилась так же, как началась, и дальше я выпала в спасительную темноту.
Марбас.
После прихода тени я взял вместилище души и сразу направился к телу Лолли.
Пришлось несколько помучиться, чтоб связать человеческую душу и тело демоницы, но я был бы не я, если б не смог.
Отдал приказ наблюдать и, чтобы известили, когда она очнётся. Изначально я был поражён и взбешён, когда меня, древнего демона, призвала человечка.
Люди очень слабые, низшие существа, стоящие на самом низу пищевой цепочки.
Мелькнула мысль, что человечка не так проста, как казалась. После призыва и
