Однако хватит о грустном! Я распахнул двери лаборатории. Если Вы ожидали здесь увидеть лабораторию, напичканную техникой и последними инновациями, вы ошиблись. Наши хиты нанодостижений человеческого разума не совсем вписывались в понятие суперлаборатории. Первое впечатление, которая она производила — буйство солнечного лета, которое щедро дарила глянцевая весёлая зелень листвы растений, населявших её помещение. И слух не обманывал посетителей, которые, попав сюда, озадаченно поднимали голову вверх, стараясь обнаружить источники переливчатых птичьих трелей — на ветвях исполняли свою весенне-летнюю кантату стайки разномастных пичуг. И всё это великолепие отнюдь не выполняло функцию «уголка отдыха сотрудников», а представьте себе — было лишь производственным инвентарём ряда экспериментов, посвящённых исследованию квантово-биологических феноменов, обусловленных процессом фотосинтеза этих дивных растений. Не хочется Вас напрягать очередными «заумными» терминами, но — не могу удержаться: именно нашей славной четвёрке удалось «запарашютить» «золотую формулу пропорций» зависимости оптимальной эффективности прохождения энергии через белковые матрицы от долго сохраняющегося состояния квантовой когерентности. Наше детище — весьма скромного внешнего вида и компактного размера квантовый биокомпьютер, совершенный аналог работы человеческого мозга, который должен был продемонстрировать все тайны работы человеческого сознания — был принят в наш дружный коллектив в качестве пятого сотрудника. У него даже было своё имя — Квант 121. А птицы — они остались «в наследство» от предыдущего промежуточного заказа уже небезызвестного Вам нашего инвестора — корпорации «НАНО»: изучив механизм навигации птиц, мы изобрели матрицу Зенона, основанную на одноимённом квантовом эффекте, который помогает птицам определять направление магнитного поля Земли. Благодаря этой матрице отпала необходимость в различного рода навигационных системах и корпорация «НАНО» превратилось в крупного монополиста в этой области. Теперь достаточно было имплантации крошечной матрицы в человеческий организм, чтобы наделить его свойствами птицы — безупречно ориентироваться в любых условиях! Теперь Вы понимаете, чем обусловлено доверие, оказываемое нам таким финансовым монстром современности, как «НАНО»?!
Ваш взгляд привык к зелени листвы? Присмотритесь! Ну что — увидели «вторым взглядом» то, что не бросилось Вам в глаза «на первый»? И как — впечатляет? Ещё бы — это не может не впечатлить: в нашей лаборатории не было стен, пола и потолка! Вернее они были, но — какие! Это была вода, ограниченная прозрачным, вернее прозрачно-невидимым нанопластиком. Нет, этот эффект не достигался степенью прозрачности этого чудного материала из наночастиц, обладавшего свойствами тепло и электропроводимости, не боящегося огня — скорее, это был эффект игры света, воды и наночастиц, благодаря которому нано пластик и был невидим. И это была не просто вода — самая аномальная субстанция на земле… И уж совсем не просто вода стояла на столе в антикварном гранёном графине времён утопии — развитого социализма, сделанном из настоящего стекла. Я понимаю, что подобные (безумно дорогие, а к тому же ещё и хрупкие) вещи должны находиться в музее, но графин был мною подарен Зое — страстной любительнице винтажа — на её день рождения. И сейчас к этой изящной и древней вещице были прикованы восхищённые взгляды Фёдора и Петра. Казалось, даже Квант 121, стоящий на столе рядом с графином, всеми фибрами своей квантово-редуцированной души устремился к предмету всеобщего сосредоточения. Если Вы думаете, что все они не могли оторвать глаз от гранёного совершенства, Вы заблуждаетесь. Конечно же, объектом внимания восторженной аудитории, являлось содержимое графина. Зоя, оторвав взгляд от видеопанели нанодатчика флюоронаноскопа, перевела проекцию изучаемого образца через стереосистему визуального наблюдения на дисплей Кванта 121. Все устремили свои взгляды туда. На экране выплясывали дружную «чечётку» ассоциаты молекул воды, облачённые в невидимые обычному глазу нанокапсулы, которые, словно по волшебству, синхронно выкристаллизовывались в форме двойных спиралей, напоминающих основу жизни — молекулу дезоксирибонуклеиновую кислоту — ДНК. Раньше для такой метаморфозы требовались сверхнизкие отрицательные температуры и сверхвысокое давление внутри нанотрубок. По выражению лиц присутствующих можно было сделать вывод о том, что, по меньшей мере, они разгадали нанотайну века. На дисплее Кванта 121 красовалась матрица для синтеза ДНК и считывания информации.
— Подтверждено! — одновременно выдохнули Пётр и Фёдор.
— Итак, господа, в реальных экспериментальных условиях с использованием инфракрасной спектронаноскопии и спектроскопии нейтронного рассеивания полностью подтверждено существование макромолекул воды с необходимыми нам свойствами! — резюмировал Пётр.
— Да-а-а, теперь системе не нужно балансировать между разными фазами от газа — к жидкости — к твёрдому телу — все три состояния воды могут существовать одновременно, обуславливая её особые свойства! И всё это — без факторов температуры и давления! Переход между состояниями породил структурные превращения, в результате которых появилась новая форма, не существовавшая ранее! Мы добились ПОСТОЯННОГО состояния «критического перехода»! Невероятно! — воскликнула Зоя.
— Ну, положим, и до нас был известен феномен «подвешенной области», причём, достаточно надёжный и долгоживущий феномен! — задумчиво поскрёб в затылке Фёдор.
— Однако до нас, друзья мои, насколько мне известно, ещё ни у кого не получилось заставить нанотехнологии удовлетворить индивидуализированный спрос! — огорошил я увлёкшихся и не заметивших моего присутствия коллег. — Ведь теперь вода сможет приспосабливаться под каждого потребителя индивидуально.
Головы присутствующих, как по команде, повернулись в мою сторону.
— Ну, что? Ты был у НЕГО? Он всем доволен? Сколько у нас ещё времени? Как прошла встреча? А конференция — мы не успели поучаствовать?! — они засыпали меня вопросами.
— Да, всё идёт своим чередом. Как ОН может быть недоволен? Волноваться нечего — мы, а вместе с нами и корпорация «НАНО», вернее, мы вместе с ними — в зоне государственной политики. Ведь отрасль водоснабжения, так или иначе, всегда была, в рамках государственной ответственности. И нет пределов совершенству — людям нужна вода высшего качества! Наша вода — практически лекарство, льющееся из крана, считывающая информацию с человеческих ДНК и побеждающая все недуги, о которых она была проинформирована этими клетками! — парировал я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
