Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Благодарю за понимание родных и близких мне людей, всех тех, кто был рядом во время написания моего труда, кто верил и надеялся, всех тех, кто искренне ждал выхода книги, несмотря на множество бытовых и житейских проблем. Спасибо вам, милые и дорогие мне люди…
А также особую благодарность хочу выразить людям, поддержавшим меня в моем начинании, людям которые, несмотря на сложности современной жизни, так или иначе приняли участие в подготовке книги. Благодарю: Дмитрия Давыдкина (Москва), Александра Каминского (Николаев), Ларису Михно (Санкт-Петербург), Максима Ефремова (Тула), Анастасию Кривенда (Минск), Александра Давыдова (Омск), Наталью Лебедеву (Санкт-Петербург), Елену Невскую (Оренбург), Владимира Воробьева (Нижний Новгород), Наталью Леонову (Москва), Ксению Новоселову (Санкт-Петербург), Светлану Галямину (Курган), Алену Ащеркину (Санкт-Петербург), Евгения Кушнира (Киев), Наталью Леонову (Москва).
Сразу хочу сказать, что не следует безоговорочно верить всему тому, что говорят люди. В книге собраны мнения и воспоминания людей, на которые они имеют полное право. Но мнения при этом могут быть совершенно разными. И никто не сможет этого изменить.
Прошу прощения, если в процессе повествования мной были допущены резкости в суждениях или выражениях, но это неизбежно, ибо невозможно рассказать всей правды, не задев при этом ничьих чувств. В любом случае автор не обязан соглашаться или не соглашаться с мнениями людей, которые здесь приведены…
Вступление
Любая известная персона становится темой легенд и мифов.[1] И неудивительно, что сами звезды и их продюсеры сочиняют о себе небылицы, – пересуды всегда поднимают популярность. Но человек, которому посвящена эта книга, жил в то время, когда шоу-бизнес в его нынешнем медийном воплощении еще не родился и когда можно было стать знаменитым за счет своего основного занятия – творчества. К тому же этому человеку скандалы претили. Он никогда не выставлял напоказ свою личную жизнь и тщательно избегал критики в адрес своих знакомых и друзей.
Однако легенд и о нем со временем появилось немало. По разным причинам. Но уж точно не за счет эпатажного поведения, приписываемого всем рокерам, а скорее за счет подлинной харизмы и, как бы горько это ни звучало, из-за трагической гибели.
Вымыслы касаются практически всех аспектов, начиная с истоков музыкального стиля и истории песен и заканчивая фактами биографии и ролью того или иного человека в его жизни. Одни домыслы «возвеличивают», другие «принижают» и часто уживаются в голове одного и того же человека, решительно противореча друг другу и здравому смыслу. Одним он представляется лубочной легендой, ангелом и пророком, героем-бунтарем, другим – своим в доску парнем, который, так же как все, курил, матерился, пел песни и любил жизнь во всех ее проявлениях… Интересно, что рождаются искусственные образы не только «в народе», но и в его непосредственном окружении, – фантазируют и бывшие приятели, и коллеги, и случайные знакомые, и авторитетные музыкальные критики.
Итак, поговорим о лидере знаменитой ленинградской рок-группы «КИНО» Викторе Цое.
Виктор Цой. Каким он был на самом деле и как шел процесс создания его образа в массовом сознании? Можно ли как-то отличить правду от фантазии? Давайте попробуем если не восстановить истину, то хотя бы приблизиться к ней.
Часть 1. Цой и его «Кино». 1962–1981
Детство и юношество
Родился Виктор Цой 21 июня 1962 года в городе Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) в семье учительницы физкультуры и инженера. Родился в роддоме Московского района (м. «Парк Победы», улица Кузнецовская, д. 25), ныне в этом здании расположена кардиоклиника.
Брак родителей Виктора был смешанным: отец, Роберт Максимович, по происхождению этнический кореец из Казахстана; мать, Валентина Васильевна, русская, коренная ленинградка.
Из роддома новорожденного Витю привезли в дом № 193 по Московскому проспекту, где тогда жили его родители, но свое детство он провел в «доме со шпилем» (ул. Бассейная, 41/190). Впоследствии Виктор за свою жизнь сменит много квартир, почти все они будут находиться недалеко от этого места, в южной части города…
Первого сентября 1969 года Витя Цой пошел в первый класс, в школу № 362, где преподавала его мать.
В 1976 году Виктор меняет место учебы и переходит в школу № 507 (ул. Фрунзе, 22). Связано это было с тем, что Валентина Васильевна несколько раз меняла место работы, а вместе с ней переводился и ее сын.
В начальных классах Витя учился неплохо, но явную склонность проявлял разве что к рисованию, и в 1974 году (с четвертого класса) родители отдали его в художественную школу № 1 «Казанский собор» (наб. канала Грибоедова, 26), возле Львиного мостика. Там Витяучилсяу Татьяны Ганжало – супруги Николая Николаевича Ганжало, одного из преподавателей художественного училища им. Серова. Кстати, если приводить слова очевидцев, то, по их рассказам, «…вспоминает она его как маленького и чумазого, с размазанными под носом соплями… И ей удивительно, что впоследствии он стал звездой»[2].
Надо отметить, что Виктор почти сразу проявил себя как настоящий «гуманитарий» – мальчика совершенно не волновали точные науки, он интересовался литературой и изобразительным искусством. По воспоминаниям Витиных родителей, плохая успеваемость сына едва не стала проблемой окончания восьмого класса, однако самому Виктору школьная успеваемость была совершенно неважна. Цой твердо решил стать художником.
В ту пору в Китае проводилась «культурная революция», организованная председателем ЦК КПК Мао Цзэдуном, и на эту тему ходили анекдоты и всякие истории, как реальные, так и выдуманные. Одноклассники Цоя, конечно же, с ходу записали Виктора в китайцы и, как только по телевизору передавали что-то о событиях в Китае, сразу же призывали его к ответу. Не всерьез, конечно, но, по воспоминаниям его мамы, Валентины Васильевны, мальчика это очень обижало.
После окончания шестого класса родители подарили Виктору первую гитару. Отец, Роберт Максимович, впоследствии вспоминал, что показывая сыну первые аккорды, он себе и представить не мог, что буквально через десяток с небольшим лет станет отцом рок-звезды. Надо отдать должное Виктору – его очень увлекло новое занятие, он быстро освоил гитару и уже в 8-м классе создал свою первую школьную группу.
Роберт Максимович:
Помню, запрется в ванной, чтобы мы не слышали, и играет. У него тогда голос «ломался», вот он и стеснялся. Даже нас. И все у матери спрашивал: «Почему же у меня голос такой высокий, как у девчонки?»[3]
В мае 1976 года в Этнографическом музее Ленинграда прошла городская выставка «Мы любим Родину свою». На ней тринадцатилетний Виктор Цой представил станковую композицию «Все на БАМ». Рисунок занял второе место в конкурсе.
Валентина Васильевна Цой:
Работа была, по-моему, ничего особенного. Но умел Витя точно уловить то, что витало в воздухе. Это у него позже и в музыке проявилось. Чувствовал он как-то по-своему пульс времени. Тогда все только и говорили о БАМе. Витя тоже был романтиком. Нарисовал поезд, едущий на БАМ, ребят с гитарами[4].
Дмитрий Белов, одноклассник Виктора Цоя:
…В начале седьмого класса, а это был 1976 год, наша классная руководительница, она же завуч школы и учитель географии, привела на какое-то занятие трех новеньких и сказала, что теперь эти мальчики будут учиться с нами. Там было два офицерских сына, я до сих пор с ними дружу, Саша Деменков и Саша Сухарев, и длинненький такой Витя Цой.
Из нашего класса все с ним дружили и общались, каждый знал его очень хорошо, но так получилось, что именно я на многих занятиях сидел с ним за одной партой. И воспоминания мои о нем, конечно, не как о музыканте, тем более великом музыканте в нынешней интерпретации, а как о художнике. Я видел, что новичок что-то рисует постоянно в тетрадке и у него хорошо получается. Я стал спрашивать: «А почему? А как?» И выясняется, что он учился в художественной школе. Поэтому он был и, наверное, остался для меня скорее как художник…
Наше послешкольное времяпровождение часто проходило на крыше красивого большого дома напротив парка Победы. Огромная плоская крыша была покрыта рубероидом и толем. Это было что-то типа клуба, тем более что тогда не было ни маньяков, ни бомжей и выходы на крышу были открыты. Просто с двенадцатого этажа выход на технический этаж и там дальше на саму крышу. Шикарный вид на город, а если кто-то где-то доставал бинокль, это было вдвойне интересно. Там было здорово и летом, и зимой. Мы скидывались все по какой-то мелочи и покупали пачку сигарет. Старались курить «Век», 35 копеек они стоили. Если не было спичек, мы рассаживались рядком втроем или вчетвером. Кто-то первый на улице прикуривал сигарету, докуривал ее, закуривал второй, от него третий, потом четвертый. А там уже и первый опять мог начать хотеть курить. И вот пачка вылетала за два часа, и мы вели какие-то интересные разговоры.