услышал его мысли:
«Убрать наркоту! Ненавижу вас! Ненавижу, грязные ублюдки!»
Ого, чего это он так разозлился? Внешне спокойный и хладнокровный, а внутри чуть ли не разрывается от эмоций.
— Что «всего лишь»? — спросил я и моментально сбавил силу давления, но до конца не убрал. Мало ли, вдруг кто-то из валявшихся сильно обиделся и решит отомстить, так сказать, «не отходя от кассы». — Хотел всего лишь погреться в кресле босса?
Я не стал говорить, что могу видеть его внутренний мир. Пускай будет моей небольшой тайной, она может ещё оказаться мне полезной.
— Нет, — вновь выдохнул Алексей и постарался выпрямиться, но тут же скривился от боли в груди. — На хер мне ваши проблемы. Самому бы выжить, — от него вновь потянуло гневом. — Я просто хотел жизни для других.
— Я так понимаю, для кого-то конкретно? — уже тише спросил я, подойдя к нему ближе, чтобы никто, кроме него, не услышал вопрос. — Говори, Лёша.
— Зачем? — он бросил на меня гневный взгляд. — Ты убил Беса, Русого, Кнетина и Кукрыдзе, к чему мне раскрываться перед палачом.
— Кукрыдзе не на моей совести, — хмыкнул я. — Его настигла месть одного из отцов тех детей, которых он совращал и отсылал педофилам из верхушки, — при воспоминаниях меня тоже начало пробирать. Да чтоб тебя, идиот! С чего вы все так за этих ублюдков переживаете⁈ Я схватил парня за шиворот и с силой припечатал к стене. — И ты об этом знаешь! А теперь скажи, разве я неправильно поступил, когда жёстко обрубил торговлю женщинами и детьми⁈
Алексей снова скривился, но теперь уже не столько от физической боли, сколько от моего скользкого вопроса.
— Отвечай! — приказным тоном гаркнул я ему в лицо. — Ну же, твою мать! Что я должен был сделать⁈ Безучастно смотреть, как воруют детей⁈ Сидеть, сложа ручки, зная, что могу остановить продажу рабынь всяким извращенцам, которые окурки о них тушили⁈ Или взять яйца в руки и сделать хоть что-то, пока такие, как ты, лишь беситесь да обижаетесь в уголке уборочной, боясь даже пикнуть в сторону своего босса!
— Не надо на меня давить, — пробормотал парень, прожигая меня взбешённым взглядом. — Поверь, я много раз пытался хоть что-то изменить. И сидел здесь не от того, что нравится править людьми, а потому, что хочу сделать наш город лучше.
— Как пафосно, — усмехнулся я, но всё же отпустил его. Алексей скользнул на пол, но тут же вскинулся. — Что ж, вижу, у нас много общих интересов. Открывай кабинет, нам надо поговорить.
Глава 2
— Быстро вы тут, — усмехнулся я, проходя в кабинет и глядя на новенькое окно.
За спиной закрылась дверь.
— А как иначе? — пробормотал Алексей, присев на диванчик. Его до сих пор потряхивало.
— Так что же тебя беспокоит, друг мой? — я присел за стол Русого и посмотрел на тёмный монитор, в котором отразилась скалящаяся клыкастая маска.
Надо будет «отблагодарить» Сашу за подобный подарок.
— Тебя это, серьёзно, волнует, или, как обычно, надо просто узнать своих «сотрудников», чтобы с ними сработаться? — с усмешкой переспросил парень.
— Ты же понимаешь, что это глупый вопрос? — я внимательно на него посмотрел. — Вы в курсе, какую политику я веду на своей территории. Уверен, Русый приказал именно тебе, чтобы ты всё разнюхал. И как? Есть что-то интересное?
Алексей слегка смутился и отвёл взгляд.
— Я не могу понять, на кой тебе это всё? — наконец произнёс он, вновь взглянув на меня. — Мог бы спокойно развивать свой район. Отстроить бра, сделать бордель с теми девочками, которых забрал у Аганько, деньги с этого можно получить весьма неплохие.
— По-твоему, я просто решил бизнес у них отжать? — в моих глазах блеснули молнии. — Нет, приятель, я желаю сделать свой город лучше. А если ты сомневаешься в моём альтруизме, то правильно делаешь. Не стану врать, что власть, сила и деньги меня не интересуют. Этого я тоже хочу добиться. И да, во многом я похож с теми выродками, что теперь будут кормить червей. Но есть и существенная разница.
— Какая же? — скривился Алексей.
— Я хочу сделать этот город лучше, — невозмутимо ответил я.
— Ну да, — фыркнул он.
— Понимаю, не веришь, — в тон ему произнёс я. — Однако же это так. Ты ведь в курсе, как поживают мои люди.
— Они нихрена не делают, — Алексей пожал плечами. — Я вообще удивлён, что вы до сих пор на плаву. Откуда вы деньги берёте? Пускай даже без зарплаты, но ведь вам надо на что-то жить. Тем более, сейчас у тебя появились ещё и девочки.
— Как быстро ты с вежливого тона перешёл на панибратский, — насупился я, отчего парень внутренне сжался. — Не волнуйся, я тебя не трону. Напротив, у меня есть к тебе предложение.
— И какое же? — заинтересовался он.
— Ты хорошо знаешь людей Русого и всё о его работе. Мне нужен помощник. Человек, которому можно довериться.
— Серьёзно? — хмыкнул Алексей. — То есть ты хочешь сказать, что доверяешь мне?
— Нет, конечно, нет, — я покачал головой. — Доверие надо заслужить. Но у меня больше нет вариантов. А ты парень вроде бы ответственный, до и помыслы чисты. Мы можем сработаться.
— Ты так в этом уверен? — парень сомневался, но теперь его голос уже был более спокойный и доброжелательный.
— Пока не знаю, всё зависит от тебя, — я откинулся в мягком кресле. — Сюда ведь никто не вломится?
— После того, что ты там устроил? — в его глазах почему-то сверкнули злобные огоньки. — Вряд ли кто-то осмелится. А если и так, хотел бы посмотреть, как они корчатся.
— Вижу, ты не особо любишь своих сотоварищей, — прищурился я.
— В том-то и дело, что большинство из них лишь сотоварищи. Их даже нельзя назвать приятелями, — снова скривился парень.
— Отлично, — довольно оскалился я, хотя он этого и не видел. Но наверняка почувствовал моё настроение. — Мне надо, чтобы ты отобрал тех, кто может работать на благоустройство Змееграда. А ублюдков, которые торгуют наркотой или людьми, отметить и подай мне список.
— Пусть так, но мне потом голову оторвут, если я кого-то из «своих» сдам.
— Отныне это не «свои». Теперь у нас новые идеи и планы. Будем расти во всех смыслах и строить новое будущее.
— Интересно рассказываешь.
— Стараюсь, такова моя работа, — я чуть подвинулся. — Ты нервно реагируешь на всякую белую дрянь. Что-то личное? Кто-то погиб?
— Нет, — по лицу парня скользнула тень. — Не погиб. Сестра лежит в коме, вот уже месяц. Передоз, еле откачали, но что теперь с ней будет, я не знаю.
— Родственники есть?
— Только мы вдвоём. Родители давно умерли от
