она носила, – маской Железной Королевы – мелькали вспышки страданий. Мои воспоминания были расплывчатыми, но в глубине души я понимал, что произошло нечто ужасное.
Закрыв глаза, Меган глубоко вздохнула, а затем снова посмотрела на меня.
– Когда мы нашли тебя, – продолжила сестра, и с каждым словом ее голос становился все тверже, – ты был на грани смерти. Твоя кровь была повсюду, и ты почти не дышал. Мы сделали все возможное, чтобы спасти тебе жизнь, но… – Меган сглотнула, и я увидел, что она изо всех сил сдерживает рыдания. – Но мы все равно потеряли тебя.
Мое сердце, казалось, остановилось. Я недоверчиво уставился на нее; мое сознание отказывалось принимать ее слова за правду.
– Что… о чем ты говоришь?
– Итан… ты умер. Всего несколько минут, но ты был мертв.
Я вздрогнул и тяжело опустился на подушки. Обрывки той ночи вернулись ко мне, выбравшись из путаницы снов и кошмаров. Кое-что из этого оказалось реальным.
– Но я ведь здесь, – рассудил я, взглянув на Меган. – Я все еще жив. Как такое возможно?
– Не знаю, – ответила Меган. – Но вот что целители обнаружили на твоем теле.
Она придвинулась ближе и протянула мне что-то, что со звоном упало на ладонь. Холодный металл прижался к моей коже, и я уставился на два кусочка меди в своей руке. Они идеально совпадали друг с другом, образуя круглый диск с выгравированным в центре треугольником.
Амулет. Его подарил мне… мой наставник, гуро Хавьер, чтобы защитить от угроз Небыли. Но он не всегда был при мне… Я начал лихорадочно перебирать мысли. Я надел его, когда отправился с Кирраном на встречу с Госпожой Забытых в Ирландию. Там, стоя в кольце фейри, в окружении десятков Забытых, Госпожа рассказала Киррану, что единственный способ разорвать Завесу – магический барьер, который не дает обычным людям видеть фейри, – это принести жертву. Того, кто кровно связан со всеми тремя дворами, у кого есть родственные связи в Лете, Зиме и Железном Королевстве. Чтобы изгнанные фейри жили, чтобы Забытых снова вспомнили люди, я должен был умереть.
Затем Кирран вонзил в меня свой меч. И я умер.
– Мои целители сказали, что в амулете заключена мощная магия, – продолжала Меган неестественно спокойным тоном. – И когда ты… умер, он раскололся. Я думала, что потеряла тебя. – Ее голос дрогнул, но она снова взяла себя в руки. – Но как только мы перестали пытаться оживить тебя, твое сердце начало биться. Очень, очень медленно. Мы не могли привести тебя в чувство, но ты был жив. – Она взглянула на расколотый амулет в моей ладони, и в ее голосе послышались изумление и облегчение. – Что бы это ни было, оно, вероятно, спасло тебе жизнь.
Я смотрел на поблескивающие осколки и не понимал, что чувствовать. Мои эмоции смешались так, что трудно было сосредоточиться только на одной из них. Не каждый день твоя старшая сестра сообщает, что ты умер, пусть даже на несколько минут. И что тебя убил, вонзил нож в спину, член твоей собственной семьи.
Кирран.
Я отогнал все мысли о своем племяннике-предателе прочь.
– Родители? – хрипло спросил я, взглянув на Меган. – Они знают?
На ее лице промелькнуло страдальческое выражение.
– Им передали, где ты, – ответила она. – Они знают, что ты со мной, в Небыли. Мне пришлось сообщить, что с тобой кое-что произошло и что ты должен остаться здесь на некоторое время, ради твоей же безопасности. – Меган тяжело вздохнула. – Я не могла сказать им правду. Только не сейчас. Это бы убило маму. И я надеялась, что ты очнешься прежде, чем мне придется объяснять, что случилось на самом деле. Почему я не отправила тебя домой.
И тогда, в этой темной спальне, с мерцающими между нами обломками амулета, спасшего мне жизнь, Меган сломалась. Маска Железной Королевы слетела, и она закрыла лицо одной рукой. Ее плечи дрожали, пока она, сгорбившись, тихонько всхлипывала, отчего мое сердце и желудок скрутились в болезненный узел. Меган всегда была сильной; до того, как она исчезла в Фейриленде, я мог рассчитывать на нее в чем бы то ни было. Правда, в то время я был еще маленьким ребенком и боготворил землю, по которой ходила моя старшая сестра. Однако всякий раз, когда меня мучили кошмары, ужасы или монстры, которых видел только я, Меган была той, к кому я шел. Единственным человеком, с которым чувствовал себя в безопасности. Даже сейчас, спустя годы, мне было невыносимо видеть сестру несчастной. После ее ухода я провел большую часть своей жизни обижаясь на нее, злясь за то, что она предпочла Их семье, и ненавидя мир, который забрал ее. Но, несмотря на все это, я по-прежнему безумно тосковал по ней и мечтал, чтобы она вернулась домой.
– Эй. – Не зная, что еще сделать, я потянулся, не обращая внимания на краткий миг головокружения, и взял ее за руку. Ее пальцы обхватили и крепко сжали мою ладонь, как бы желая удостовериться, что я все еще здесь. Все еще жив. – Со мной все хорошо, – сказал ей. – Меган, я в порядке. Я здесь. И в ближайшее время не собираюсь умирать.
– Нет, – прошептала сестра в ответ. – Все не в порядке. И уже давно. – Меган вздохнула, пытаясь успокоиться, хотя слезы продолжали струиться по ее пальцам. – Прости меня, Итан, – продолжала она. – Мне так жаль. Я хотела защитить тебя ото всех этих проблем. Так старалась не допустить этого, отдалялась, никогда не навещала, не подпускала вас с Кирраном друг к другу… – Ее голос сорвался на имени сына, и я почувствовал, как между нами пронеслась волна горя, гнева, вины и отчаяния, настолько сильные, что у меня побежали мурашки по коже. – Я хранила столько секретов, причинила боль стольким людям, только чтобы остановить это. Теперь Кирран где-то там, а ты едва не умер… – Меган покачала головой, сжимая мои пальцы почти до боли. – Прости меня, – повторила она. – Это моя вина. Я знала, что это произойдет. Должна была лучше присматривать за вами обоими, но я и представить не могла, что Кирран… что он способен…
По ее телу пробежала дрожь, и еще один тихий всхлип сорвался с губ. Внезапно я вспомнил, что в ту ночь – сразу после того, как Кирран пырнул меня, и мое сознание начало ускользать, – я услышал приближающийся стук копыт. Неужели это была Меган и ее рыцари, приехавшие спасти меня? Неужели она видела, как Кирран, ее единственный сын, пронзил мое тело мечом и оставил умирать?
И тут я вспомнил кое-что
