Он повернулся и посмотрел на меня. В его глазах была боль, и я тоже ощущала ее, потому что делала больно человеку, который так любил меня, и так искренне старался, для моего комфорта, моей жизни. Протянув к нему свою руку, я погладила его по щеке, а потом обняла его.
– Давай выгуляем мой подарок, – прошептала я, поглаживая его по волосам. – Сходим в ресторан, прогуляемся по Невскому проспекту.
– Давай, – сказал Николай, приподнял мою голову и нежно поцеловал меня. Я улыбнулась ему, поцеловала его сама, а потом побежала в другой конец комнаты, чтобы переодеться. Но как только я сняла с себя платье, то почувствовала его руки на своем теле.
– Может быть, – прошептала я, и попыталась его остановить.
– Потом, – прошептал мне в ответ Николай, и стал, целуя меня, снимать остатки одежды с моего тела, и раздеваясь сам.
– А теперь мой муж накормит меня, – говорила я, поглаживая его по груди, когда он подарил нам обоим наслаждение. Я знала, что ему очень нравилось, когда я говорила о нем, как о своем муже, и поэтому специально сказала так, и он довольно заулыбался.
Мы встали, нарядно оделись, вышли из дома и сели в машину. В ресторане нас проводили за столик, мы вкусно поели и выпили шампанского.
– Как все смотрят на мои сережки, – говорила я Николаю, – представляю, что бы сейчас сказала Вера Семеновна, когда увидела их в моих ушах.
Николай улыбался, но я видела, что он мало верит моим словам, потому что он все прекрасно знал и понимал, но он терпел, потому что любил, да и я была рядом с ним.
Потом мы гуляли, обнимаясь. Были уже белые ночи, повсюду можно было увидеть парочки, которые как пугливые голуби, тут же убегали, едва завидев нас.
– Когда то и мы были такими же, – сказала я.
– А сейчас мы еще лучше, – сказал Коля и погладил меня по руке.
Мы вернулись домой далеко за полночь, легли спать, чтобы утром проснуться и продолжать вместе жить дальше.
Наши дни потянулись размеренно, только с окончанием учебного года работы у меня поубавилось, мои ученики разъехались на каникулы кто куда, а кто-то еще ждал своего отъезда, но я уже могла больше гулять по городу, посещать музеи, посвящать время себе и ждать отпуска. В этом году мы впервые за все это время решились поехать на море, и я с нетерпением ждала свой отпуск и отпуск Николая. Гуляя по городу я представляла себе шум прибоя, запах южных цветов, думала и решала, что я возьму с собой. По вечерам мы с Николаем гуляли, иногда ходили в ресторан, но старались больше времени проводить вдвоем, хотя его звали коллеги по работе загород, на пикники. Но он ревновал меня, ему не нравилось излишнее мужское внимание, которым меня тут же окружали, стоило нам появиться в какой-нибудь компании. Поэтому он вежливо отказывался и соглашался с шутками, которые тут же сыпались в его сторону, что он отказывается, потому что прячет свою красавицу жену дома.
Июнь подходил к концу, был субботний день, я поскорее закончила свои дела и снова побрела по улицам города. Я шла и улыбалась своим мыслям.
– Ева Адамовна, – услышала и не услышала я одновременно. – Ева Адамовна!
Я вздрогнула и остановилась.
– Кудрявцев, – удивилась я, потому что увидела одного из своих учеников. – Ты что тут делаешь? Живешь где-то поблизости?
– Не то чтобы, – замялся паренек.
– Что-то случилось? – встревожилась я.
– Нет, нет, ничего не случилось, – было видно, что он чем-то расстроен.
– Ох, не верю я тебе Кудрявцев, – вздохнула я.
– Да с братом старшим поссорился, – сказал мальчик. – Он обещал мне дать покататься на велосипеде, а сам не дал, уехал со своими друзьями.
– Согласна с тобой, – сказала я. – Он поступил не хорошо, но это не повод, чтобы заставлять своих родителей волноваться.
– Вы правы, – кивнул головой Кудрявцев. – Я сейчас вернусь домой, только Ева Адамовна можно задать вам один вопрос.
– Можно, – сказала я. Мы медленно брели с ним по улице, и подошли к тумбе, на которой были вывешены анонсы тех или иных представлений.
– Почему вы меня больше по фамилии называете, чем по имени, – спросил он и посмотрел мне прямо в глаза.
– Почему же, да нет, тебе, наверное, показалось, – стушевалась я и отвела от него свой взгляд, потому что он был прав.
– Нет, Ева Адамовна мне не показалось, – нахмурился мальчик. – Сейчас же никого рядом нет, скажите мне правду.
Он постоял немного, с опущенной головой, а потом резко вскинул ее.
– Я записывал, у себя в тетради, сколько вы по имени называете других и меня! – сказал он с вызовом. – Меня по имени вы называете меньше всех!
– Дима, – сказала я тихо. – Извини меня, пожалуйста, я была не права.
Я села перед ним на корточки и взяла его за руку.
– Согласна, я действительно называла тебя больше по фамилии, и поэтому я обещаю тебе в следующем году больше так не делать. Ты простишь меня? – я тряхнула его за руку и улыбнулась ему. – Ведь ты не виноват в моем прошлом.
– Он чем-то обидел вас? Тот, кого зовут таким же именем, как и у меня, – мальчик пытливо смотрел на меня.
– Нет, не обидел, – я встала с корточек. – Может быть, тебя проводить до дома? – я резко сменила тему, чтобы не ворошить свое прошлое, делая тем самым себе больно.
– Нет, спасибо, я сам, – ответил мне мой ученик. – Я тут недалеко живу. И спасибо Ева Адамовна, вы самая лучшая учительница на свете.
Как только он сказал эти слова, то тут же побежал от меня в другую сторону, и я даже не успела поблагодарить его. Я постояла, посмотрела ему вслед, а когда он скрылся за поворотом, повернулась к тумбе и стала читать афиши, которые были наклеены на ней.
– Ева, – услышала я голос и замерла.
– Ева, – снова услышала я свое имя. Но голос, который звал меня…
Я резко обернулась.
– Ева, – еще раз сказал мужчина, который стоял за моей спиной.
– Ты, – выдохнула я и прижала ладони к губам, чтобы не закричать. Это был он. Мой любимый, которого я так стремилась забыть и не могла. Который приходил ко мне по ночам и, из-за которого я мучилась по утрам.
– Ева, – прошептал Дима и протянул ко мне руки.
Я сначала отрицательно замотала головой, а потом из моей груди вырвался стон, и я бросилась в его расставленные руки.
– Любимая, – шептал он и прижимал меня к себе.
– Димочка, Дима, родной, – я тоже прижимала его к себе и прижималась к нему сама. Нас обоих трясло, мы долго не могли взять себя в руки.
Дима взял мое лицо в свои руки и стал вглядываться в него.
– Все такая же красивая, – прошептал он. Я плакала, и слезы бежали по моим щекам. Он нагнул свою голову и поцеловал меня, а я ответила на его поцелуй.
– Димочка, – шептала я и ничего больше не могла сказать от того потрясения, которое испытывала сейчас.
Мы стояли, обнявшись, и постепенно успокаивались.
– Как ты здесь оказался, – прошептала я. Моя голова лежала на его плече, руки гладили его спину. Мне все еще не верилось, что это он.
– На учебу приехал, – прошептал он в ответ. – Я не знал, что ты живешь в этом городе, гулял и увидел тебя. Сначала глазам не поверил, – он сжал меня в своих руках еще сильнее.
– Я до сих пор не верю, – шептала я.
– Ты все такая же красивая, – повторил он.
– А ты стал настоящим мужчиной, – ответила я ему и мы засмеялись.
Он гладил меня по моим волосам, я гладила его голову. Потом он отстранил меня от себя, осмотрел и одобрительно щелкнул языком.
– Может быть, сходим куда-нибудь, – предложил мне Дима.
– Давай, – я снова нервно рассмеялась от того, что не верилось в происходящее.
– Я искал тебя, – тихо сказал он и снова притянул меня к себе. Я тоже обняла его, и мы замерли. – Прости меня Ева.
– Не надо! – тут же вскинулась я. – Не надо Дима, ты ведь ничего обо мне не знаешь.
Я отстранилась от него, достала из сумочки свой паспорт, который всегда носила с собой и подала ему.
– Ева Адамовна Романовская, – прочитал Дима и посмотрел на меня. – Так вот почему я не мог найти тебя.
Я стояла, смущено глядя на него, он отдал мне паспорт, и я положила его в сумочку.
– Я вышла замуж, за Николая, а он поменял свою фамилию, – тихо сказала я, и Дима кивнул головой.
– Рассказывай, – он взял меня за руку, и мы пошли, как раньше гуляли в своем городе. Я стала рассказывать ему о том, что случилось со мной, моей мамой и Николаем там, на курорте, как ждала его, бегала к поезду.
– А как он оказался с вами на отдыхе, – спросил у меня Дима.
– Не знаю, – я пожала плечами, – мама, наверное, позвала. Я тогда плакала очень, потом уснула, проснулась и глазам не поверила, сначала подумала, что это ты. Он спас меня, – сказала я и посмотрела не него.
Дима кивнул головой, соглашаясь со мной.
– А я не смог, – сказал он.
– Дима, прошу, уже все в прошлом и мы не можем его изменить, ты бы не успел, да и семья была на тебе, я же все понимаю, – я дернула его немного за руку, и он снова кивнул своей головой.
