Казалось, что эти трое суток никогда не закончатся. Но сегодня наконец-то настала среда, и из своего кубрика в офицерском общежитии Спеццентра Игорь выходил, обуреваемый подозрениями и ожиданиями очередного подвоха. Первые тревожные признаки обнаружились в первую же минуту экзамена: ровно в девять ноль-ноль Игорь стоял на огневом рубеже в полном боевом, но маньяка-инструктора нигде не было. Обычно злобный подпол обнаруживался здесь заранее. Выждав пару минут, Игорь вышел в радиоэфир и попытался вызвать головореза по рации:
– Тринадцатый, Тринадцатый, я – Йод, приём!
Позывной у маньяка был ещё тот. Только целиком странный на всю неоднократно контуженную голову человек может взять себе такой позывной. Игорь никогда особо суеверным не был, но со смертью не шутят и назваться приносящим несчастье числом он точно бы не рискнул. И вряд ли кто-то бы не понял. А вот есть ли кто-то, кто понял злобного подпола, – это очень большой вопрос! Как он вообще до сих пор жив с таким позывным, да ещё спустя десять лет постоянных войн? Наверное, потому, что приносит несчастье всем вокруг!
– Я – Тринадцатый, – радиоэфир откликнулся знакомым злобным голосом. – Я на крыше высотки. Жду тебя с секундомером в руках. Как принял меня, Йод?
– Принял, – вздохнул Игорь, направляясь в сторону тактического сектора.
Он был уверен, что без финального издевательства напоследок не обойдётся. Так и вышло. Макет высотки насчитывает шестнадцать этажей. До сих пор ему приходилось лазать по стене только на десятый. Но в день экзамена задача внезапно усложнилась. Вообще не удивляет! Игорь уже не сомневается, что это не единственное усложнение.
В секторе городского боя было пусто, занятия не проводились по причине отсутствия занимающихся. Предыдущие учебные группы, в одну из которых входил Игорь, окончили курс переподготовки и разъехались, следующие начнут прибывать к воскресенью. Восстановительные работы в секторе завершились вчера, и Игорь надеялся, что многочисленные видеодатчики, которыми напичкан сектор, не отключили на эти дни. Иначе сложно будет доказать, что он сдал зачёт, если злобному головорезу опять что-то не понравится.
Инструктора Игорь заметил сразу, едва приблизился к высотке на полсотню метров. Подполковник стоял на крыше и смотрел на него сверху вниз, видимо, с такой высоты он видел приближающегося Игоря издалека. Судя по снаряжению, сам головорез тоже влезал на крышу при помощи альпинистского снаряжения. А ведь мог бы, как нормальный человек, спокойно забраться пешком по лестнице. Это хоть и напряжно, но уж точно не так геморно, как лезть шестнадцать этажей по фасаду. Нет, он однозначно ненормальный, это точно. Едва добравшись до подножия высотки, Игорь услышал в эфире до боли знакомое:
– Йод, время пошло!
Взбираться вверх по стене было уже не в новинку, но стоило неосторожно бросить взгляд вниз и увидеть под собой пропасть, тут же накатывали страх и головокружение. Приходилось замирать, успокаиваться и только после этого возобновлять подъём. Игорь тщательно следил за тем, чтобы смотреть исключительно вверх или прямо перед собой, но время от времени взгляд всё равно натыкался на пропасть, если было необходимо снять с подвески очередной френд или пневмопистолет для перезаякоривания пневмо-кошки. В этот момент резкий приступ страха возвращался, и вновь приходилось успокаивать взвинченные нервы, замерев и закрыв глаза.
По собственным ощущениям, до крыши Игорь добирался целую вечность. Судя по сонному взгляду маньяка-инструктора, вдвое дольше. Увидев появившуюся над верхним обрезом стены голову Игоря, головорез вперил в него свой злобно-пронзительный взгляд и неожиданно подал руку. Подполковник молча затащил его на крышу и без каких-либо эмоций заявил:
– В норматив ты не уложился дважды. Но хотя бы залез, это уже хорошо.
Он указал на лежащий неподалёку автомат и перевёл руку в сторону улицы, указывая на едва виднеющиеся вдали мишени:
– Три цели. Одна на крыше ближайшего здания, вторая в окне пятого этажа здания слева, третья – у подножия здания справа. Задача: поразить каждую цель минимум двумя патронами. У тебя один неполный магазин. Действуй.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пытаясь отдышаться на ходу, Игорь побрёл к лежащему автомату, на ходу обдумывая полученную задачу и пытаясь определить, в чём подвох. В том, что подвох есть, зная злобного подпола, сомневаться не приходилось. Может, «один неполный магазин» – это как раз ровно шесть патронов? Игорь поднял оружие и первым делом отсоединил магазин, проверяя боезапас. Вообще в наше время на вооружении стоят отличные образцы стрелкового оружия, напичканные сложными электронными системами, надёжными и хорошо экранированными. Такое оружие редко промахивается, и по стоячим мишеням на дистанциях до шестисот метров оно однозначно попадёт.
Точнее, попало бы. Если бы имелось. Потому что их сводную учебную группу злобный инструктор с самого начала вооружил старыми автоматами Калашникова, выпущенными полвека назад. Автоматы эти были оборудованы навесными электронными прицелами, отлично показывающими себя в любую погоду и время суток, но само оружие по своим ТТХ значительно уступало современным образцам. В настоящее время оно уже не использовалось и хранилось на складах РАВ воинских частей исключительно на случай массированного применения противником ЭМИ-боеприпасов. Теоретически такое возможно.
Практически же – очень вряд ли, потому что, во‐первых, электроника боевого стрелкового оружия действительно хорошо экранирована, и чтобы её пробить, потребуется немалое количество ЭМИ-боеприпасов. Во-вторых, у противника с электронной начинкой дела обстоят ничуть не хуже. Иными словами, никто из воюющих сторон не заинтересован в подавлении электроники в крупных масштабах, а мелкое подавление экранирование обычно выдерживает. Но на всякий случай старое оружие ещё хранится. Им обычно вооружены небоевые и учебные подразделения, которые за год службы держат оружие в руках только на парадных построениях. Ни о каких стрельбах из данного антиквариата, как правило, речь не идёт.
Естественно, автомат, который головорез приготовил для Игоря, был старой модели и без всякой электроники. К счастью, точно такой же, как тот, с которым он страдает восемнадцатый день кряду. И в магазине у него было полтора десятка патронов. Если стрелять одиночными прицельно, то поразить мишени даже на таком расстоянии можно. Значит, у этого автомата сбит прицел. Игорь зарядил оружие, принял стойку для стрельбы с колена и произвёл одиночный выстрел в самую лёгкую из мишеней. Как и ожидалось, пуля прошла мимо, да ещё так, что он даже не понял, где именно.
Пришлось пристреливать оружие прямо на крыше, применяя в качестве мушковода альпинистский молоток. На пристрелку ушёл десяток патронов, и Игорь понял, что на поражение мишеней у него их осталось ровно шесть. То есть мазать нельзя, а мишени расставлены на разных дистанциях, и поправки для правильного прицеливания придётся делать в уме самостоятельно. В итоге он перенервничал и ошибся, залепив первый же выстрел мимо цели. Хорошо хоть пуля ударила в кирпичную стену рядом с мишенью, и вторым выстрелом Игорь цель всё-таки поразил. Из-за фатального промаха на него накатила апатия и стало пофиг. Как ни странно, в условиях отсутствия нервозности голова соображала спокойно и без ошибок. Оставшиеся обе мишени он поразил неплохо, после чего инструктор придумал ему очередную издёвку:
– Третий экзаменационный вопрос: ориентирование на местности. Итак, ты попал под удар ЭМИ-боеприпаса противника. От врагов ты при помощи механического прицела с горем пополам отбился, теперь тебе предстоит покинуть район боевых действий и выйти к своим. Электронный компас, который входит в комплект твоего снаряжения, не работает. Навигатор тем более. Покажи мне, где сейчас север.
– Ну… солнце восходит на востоке и идёт на запад, – бодро ответил Игорь. – Значит, север находится… эээ…
Он поднял голову, уставился на зависшее над головой небо и умолк, не понимая, а откуда же, собственно, двигается солнце и куда именно.
