«Дать его тебе они просто обязаны», – сказал Вова.
Этот билет назывался белым, или волчьим; билет с таким красивым и страшным названием должен был дать мне наконец долгожданную свободу и возможность спокойно продолжать заниматься музыкой.
Глава 2
В отличном настроении мы благополучно добрались до клинической больницы №1 и направились в приёмный покой, к дверям, за которыми раздавали те самые, нужные мне билеты. Пока шли, Вовик оглядывал и провожал взглядом всех, кто нам встречался по пути, а это были и врачи в белых халатах, и пациенты в синих больничных пижамах. Глядя в сторону идущего мимо врача, Вова неожиданно поставил диагноз. «Вообще, есть ощущение, что здесь здоровых людей нет», – сказал он, повернувшись ко мне, как бы давая понять, что, может, не надо и пора повернуть обратно. Я пропустил это изречение мимо ушей, но кто-то внутри меня, видимо Викторович, а может и Петрович или оба сразу, принял это к сведению, и во мне поселился червь-паразит, такой же, наверное, как «Солитер». Причём пока он растет, о его существовании ты не знаешь, но он там есть и просит есть.
Замечательно грело солнышко, и денёк должен был быть на загляденье, я собрал всё, что мог, во что это обычно собирают, и смело, как мне показалось, заявил:
– Ну, я пошел!
– Давай, чеши грудь, – приободрил меня Вовик, и я бодро взялся за ручку двери, надавил на неё, дверь отворилась, и я вошел.
Тёмная комната была нарезана лучами солнца, пробивающимися сквозь нервно задёрнутые шторы, из-за чего комната выглядела покосившейся на бок; в этих солнечных перегородках плавала пыль, встревоженная и одновременно восторженная моим появлением. Прямо передо мной за столом сидели два доктора в белых халатах, женщина и мужчина, я впился в них глазами, чтобы рассмотреть.
– Они же, мягко говоря, нездоровы! – прошептал мне на ухо Петрович.
– Надо признать, Вова ведь был прав, здоровых-то здесь, видимо, нет, – поддал Викторович.
Я почесал грудь и продолжил движение вперёд – навстречу заветной цели. Дверь за мной захлопнулась молниеносно, а сзади, откуда ни возьмись, появились двое в белых халатах.
– Вот вам ещё двое из ларчика одинаковых с личика, окружают стало быть, – сказал Петрович.
– Вы знаете, и насчёт их здравомыслия у меня тоже есть сомнение, – по-профессорски держа левую руку на животе, а правую у подбородка так, что указательный палец касался губ, задумчиво молвил Викторович, поворачиваясь к Петровичу.
Но всё это не казалось нам таким уж страшным, я ещё мог выйти отсюда в любой момент, так я наивно полагал.
Паразит тем временем рос и матерел во мне.
– Нам решительно здесь не нравится! – высказали своё мнение Петрович с Викторовичем, и я принял решение выйти, как мы с Вовой и договаривались. Не оборачиваясь я начал рукой искать ручку на двери и что-то невнятное бормотать
– Извините, ха… я тут ошибся, мне-то к зубному нужно, перепутал дверь, ну, бывает, чего уж ха…
– Больше улыбайся, – шептал Петрович.
– Да не мешайте вы, нам сейчас главное выйти, – нервничал Викторович.
Глядя на врачей, я расплылся в милой улыбке, а за спиной рукой шарил и шарил по дверному косяку, пытаясь нащупать ручку, но никак не мог её зацепить.
– Я, наверно, пойду, а то там ждут, наверно…
С этим «наверное» я обернулся к двери, чтобы увидеть ручку, и не увидел, её там не было.
Всё это время люди в белых халатах, и те, что сзади, и те, что за столом, молча и очень внимательно следили за каждым моим движением.
Неожиданно в холле моего желудка в полный голос с интонацией обречённого на смерть прозвучали слова Викторовича: «Обследование, о котором так долго мечтали большевики, началось».
Так как желудок был пуст с самого утра, в нём отозвалось эхом: «Ось… ось… ось…»
Я схватился за живот, чтобы никто не услышал.
– У вас болит живот?
– Да нет, чего-то неожиданно дал слабину.
– Ну а где же ваше направление? – мило произнесла женщина-врач.
– Вот тут у меня, вот, – растерянно, но деловито я направился к столу, двое из ларца за мной, достал направление из книги и передал президиуму.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – предложила очень учтиво дама-врач.
Табуретка стояла довольно далеко от стола, я хотел её было придвинуть, в этот момент врачи отвлеклись от бумаг и вновь устремили свой нездоровый взгляд на меня. Табуретка оказалась привинченной к полу, я замер, но вопреки ожиданиям медперсонала я не стал её вырывать с корнем, а просто на неё присел, и доктора спокойно продолжили читку моей бумаженции.
Конец ознакомительного фрагмента.
