Вопреки ожиданиям охотника, Гриша не пошел к лестнице. И к лифту не подошел. Он двинулся дальше, в маленький закуток за лифтом, в темный проем, заставленный вездесущими железными шкафами, набитыми стопками бумаг. Оттолкнув с дороги потрепанное кресло на колесиках, Борода буркнул под нос что-то грубое и свернул в темноту, за угол.
Кобылин прошелся следом, пнув по дороге покосившийся стул, и обнаружил, что его друг стоит у крохотной лестницы, ведущей вниз – видимо, в самый подвал. Здесь было темно, укромный уголок служил, по-видимому, складом для барахла. Несмотря на грозную табличку, категорически запрещающую курить, из темноты отчетливо тянуло сигаретным дымом.
Чертыхнувшись еще раз, Борода спустился по ступенькам и толкнул старую деревянную дверь. Она со скрипом распахнулась, открыв еще одну узкую лестницу, ведущую вниз.
– Развели бардак, – прорычал Гриша, протискиваясь в щель. – Надо было напрямую идти…
Кобылин легко переступил через аккуратно связанную стопку старых газет, чьи заголовки кричали о трудовых подвигах советских геологов, и скользнул следом за напарником. Тот уже спустился по лестнице и успел достать мобильник, чтобы подсвечивать себе дорогу. Алексей безмолвно и бесшумно следовал за напарником. Темная лестница, ведущая в подвал, – это было уже интересно. Во всяком случае, намного интереснее пустых коридоров.
Миновав пару пролетов, друзья очутились еще у одной двери – железной, выкрашенной коричневой краской. Даже в полутьме было видно, что она видала и лучшие годы – краска местами облупилась, а прямо по центру красовались глубокие вмятины, словно в нее кто-то лупил углом тяжелого дубового стола. Изнутри.
Кобылин нахмурился, но Борода бесстрашно опустил телефон и зашарил по карманам, поминая чью-то матушку. Наконец, один из карманов выдал пластиковую карточку, которая была немедленно приложена к незаметному в темноте выступу на косяке. Выступ моргнул зеленым огоньком, внутри железной двери щелкнул замок, и Борода тут же потянул ее на себя.
– Пришли, – пыхтя, объявил он. – Ай, ну точно надо было сверху заходить…
За дверью обнаружился очередной коридор. Кобылин с опаской ступил на влажный бетонный пол, с удивлением рассматривая выкрашенные в багровый цвет шершавые стены. Под потолком тускло горели лампочки дневного света, забранные в ребристые короба, которых Алексей не видел уже лет двадцать. Все это напоминало не коридор, а самый настоящий подземный ход. Никаких дверей, впереди темнота, на полу сырость, и лишь гулкое эхо шагов отскакивает от стен…
Позади гулко лязгнуло, и Кобылин резко обернулся, привычно хватаясь за карман. Это была всего лишь захлопнувшаяся дверь, но у Кобылина волосы на шее встали дыбом. Ему здесь не нравилось. Очень не нравилось. Мгновенно, из тихого болота административной работы с бумажками, он очутился в подземелье, где каждый камешек на полу, каждый потек на стене кричали об опасности.
– Гриша, – тихо позвал Кобылин. – Гриш…
– Идем, – буркнул тот, не оборачиваясь, – почти пришли. Ох, дурака свалял. Надо было сверху заходить. Я тоже терпеть не могу эту чертову дыру. Ну зато будешь знать, как пройти, если что.
Стиснув зубы, охотник двинулся следом за напарником, ускорившим шаг. Коридор все тянулся и тянулся, при этом он явно вел вниз, как пандус. Кобылин уже начал прикидывать – не пора ли трубить отбой, но тут впереди показалась дверь, расположившаяся прямо в стене. Она была приоткрыта, и мягкое сияние, лившееся из щели, прекрасно освещало узкую винтовую лестницу в стене напротив, ведущую наверх. Сам коридор уходил дальше, вперед и вниз, но Борода замедлил шаг и остановился у приоткрытой двери.
– Молчи и улыбайся, – сказал он, жестом подзывая Кобылина к себе. – И не дергайся, ладно?
Кобылин мрачно кивнул, и Гриша, удовлетворившись этим, вдруг расплылся в широкой улыбке и потянул дверь на себя.
– Нина Ивановна, наше вам, – прогудел Борода, протискиваясь в проем двери, – можно?
Ответа Кобылин не расслышал, но послушно шагнул следом за напарником, все так же хмурясь и размышляя о том, что, пожалуй, не стоило ввязываться в эту авантюру с отрядом, домом и официальной работой. Надо было как раньше, одному, по чердакам, немытым, небритым, некормленым.
Вид комнатки, в которую втиснулся Борода, заставил Кобылина удивленно вскинуть брови. Крохотный кабинет без окон больше напоминал камеру темницы, чем рабочее место. Все пространство вдоль стен плотно уставлено деревянными шкафами, битком набитыми картонными папками. На шкафах рядами стояли потемневшие коробки, из которых выглядывали пачки бумаг, наспех перевязанные лентами и бечевой. В центре же комнаты высился небольшой письменный стол, на котором разместился компьютер. Старый большой монитор, пожелтевший, украшенный наклейками, тускло мерцал, бросая блики на такую же старую клавиатуру. Рядом со столом стоял сейф – железный ящик до плеча самому Кобылину. На нем, сверху, прекрасно уместился электрический чайник, коробка чайных пакетиков и самая обычная домашняя чашка. При этом охотник был абсолютно уверен в том, что в самом сейфе припрятана коробка сахара-рафинада и заварка. И ситечко.
Но не это заставило Кобылина удивленно вскинуть брови. Нет, его внимание привлекла хозяйка скромного рабочего места – Нина Ивановна. Она оказалась уже весьма пожилой дамой, чуть полноватой, но все еще держащей спину ровно. Темно-синее строгое платье, одинокая нитка жемчуга на шее и пуховой платок, накинутый на плечи, навевали Алексею мысли о строгой школьной учительнице. Белые щеки, ровный нос, сжатые в полоску сухие губы и копна седых волос, почему-то отливавших фиолетовым оттенком, тоже производили гнетущее впечатление. Но не ее глаза. Живые, абсолютно черные, грозно блестящие глаза, каких не бывает у людей.
Борода стоял спиной к другу, но, кажется, затылком почувствовал, как напрягся Кобылин, почуявший вампира. Гриша развел руки, отвесил шутовской поклон, при этом умудрился чуть шагнуть назад, оттесняя охотника своей объемистой пятой точкой обратно к двери. Это не помогло. Кобылин легко шагнул в сторону, мягко обогнув Гришу, и при этом так и не отвел взгляда от черных глаз упырицы.
Она лишь чуть повернула голову, не отрывая взгляда от лица Алексея. Ее лицо оставалось абсолютно бесстрастным, но живые черные глаза грозили прожечь дырку в охотнике, посмевшим вторгнуться на ее территорию.
– И снова здравствуйте, – напомнил о себе Борода, шагнувший вперед и попытавшийся встать между охотником и упырицей. – Позвольте представить, хм… Нина Ивановна, это наш новый сотрудник, Алексей.
Ни упырица, ни Кобылин не произнесли ни слова. Оба застыли. Казалось, еще миг, и между ними раскинется сеть ветвистых электрических разрядов.
– Алексей, – с наигранной радостью провозгласил Борода, хотя в его тоне скользили нотки отчаянья. – А это наш главный специалист по архивам, очень ценный сотрудник – Нина Ивановна! Прошу любить и жаловать!
Упырица дрогнула, повернула голову и вперила обжигающий взгляд в лицо Гриши. Тот сразу поник, погрустнел и двинулся в сторону – бочком, как краб.
– Григорий! – прошипела ценный сотрудник. – Сколько можно повторять? Ноги! Ноги надо вытирать! Еще раз замечу, что вы шли по переходу, а после принесли ко мне всю ту чудовищную плесень на ботинках…
– Так тряпки нет, – тоном виноватого школьника забубнил Борода. – Нет там тряпки, не обо что вытереть…
Кобылин сморгнул, подумав, что все это ему чудится. Но нет – архив, упырица, виноватые школьники, а в самом темном углу стеклянный шкаф серверной стойки, внутри которого мигают огоньки на патч-панели. Что вообще тут происходит?
Нина Ивановна тем временем смилостивилась, отвела убийственный взгляд от Бороды и взглянула на недоумевающего охотника. Строго, твердо, но уже без той убийственной силы.
– Кобылин, – выдохнула она, словно выстрелив этой фамилией в полутьму комнаты. – Наслышана. Руки.
– Что – руки? – опасливо осведомился Кобылин после минутной паузы.
– Руки мойте тщательней после посещения общественных мест. Сейчас на ваших ладонях я чувствую три вида плесени. Все эндемики, без неприятных сюрпризов, но в этом районе могут встретиться опасные гости из других регионов.
Кобылин чудовищным усилием воли подавил порыв взглянуть на свои мигом зачесавшиеся ладони и, не отводя взгляда от черных зенок, постепенно становившихся похожими на обычные старческие глаза, легонько наклонил голову, изображая поклон.
– Благодарю за предупреждение, – вежливо сказал он.
– Вот я и говорю, – тут же встрял воспрявший духом Борода. – Тут находится крупнейший архив данных, в котором содержится просто невероятное количество сведений о самых разнообразных существах.
Алексей еще раз окинул взглядом тесную комнатку, забитую шкафами и полками.
– В бумаге? – тихо спросил он.
