- Мы в трёх днях пути от болота живём, под Хранителями. Деревня у нас небольшая, поэтому приезжают к нам за поборами раз в три месяца, но выносят всё. Чтоб от первых заморозков до тепла дожить запасы прятали. - Парень рассказывал, даже не чувствуя ничего странного, видно и правда врать не собирался. - А тут, через месяц снова явились, да ночью. А мы с братом сироты. Мать из замка хранительского беременной выгнали, а она двойню родила, меня и Филиппа. Нас тётка с дядькой растили, как своих. А их... Да почти всех в деревне посекли. Только тётка красивая, её в замок хотели забрать. Мол, на работы. А дядька заступился, ему голову проломили. Тётка так вырывалась, что её не удержали, и она с лошади упала и больше не шевельнулась. Нас сосед за шкирки держал, только я послабее. Я больше ягоды собрать, рыбы наловить, травок каких собрать из тех, что приметил, что помогают. А Филипп он в кузне помогал, разве ж его борова одной рукой удержишь? Вот и кинулся! Так за своих, родных заступался же! Как же можно стерпеть? Но тут мне со словами: "хоть одного сберегу", прилетело по голове от соседа. А когда я очнулся, брат посреди деревни, на колодках висел. Спина лохмотьями, лицо все в кашу, и мухи над ним роем. Я его снял и на себе волоком сюда. Знаю, что здесь к птичьим шаманам драконы путь искали, говорили, что слабость у вас такая, на чужую беду всегда откликаетесь. Вот я и пришёл, куда знал. Фильку спасите, а я под руку пойду, в услужение!
- К страшным совам? - деланно удивился брат.
- Ну, уж не страшнее Хранителей будете! - набычился парень.
- А если я с тебя клятву на верность попрошу? Сдержишь? - задал вопрос Буреслав.
- Сдержу! - ответил ему мальчишка, которого как позже выяснилось, звали Онрик.
Брат тогда хлопнул его по плечу и пошёл следом. Его спутник, молодой и сильный филин Урфин, к тому моменту уже успел слетать и всё разведать. Так что шёл брат, не боясь ловушки. Да и слова Онрика оказались правдой. Выхаживали мы Филиппа вместе с Нивеллой целых десять дней. А потом, травница и приняла обоих братьев, как сыновей. Жила она одиноко, ей забота о братьях была в радость, а мальчишки нуждались в том, кого бы они могли защищать.
Очень скоро братья пошли в бой. Уже на стороне птиц, и говорят, прикрывали моего брата, не щадя себя. Драконы даже думали, что это или братья, или вообще сыновья моего брата. И никому и в голову не приходило, что они родились драконами. Рассказала о своих видениях и брату.
- Вот что важного я должна понять? - задалась я вопросом. - Про верность клятве? Или вспомнить, как братья строили новый дом для себя и приёмной матери, чтоб по-нашему было, как у нас принято? Как тогда сказал Филипп? Раз решил, что птичка, будь добр вить гнездо? а мне, значит, надо помнить, что со змеями теперь живу?
- Может и об этом. - Задумался брат. - Но знаешь, для меня эти братья стали уроком. Они меня научили, что и драконы такие же как мы. Любят своих близких, и так же готовы на многое ради них. Даже рискнуть жизнью. У них те же горести, те же радости. Они такие же как мы, только драконы.
- Ты сейчас серьёзно? - удивилась я.
Вот от кого удивительно было услышать такие слова, так это от брата, которого драконы звали Серой Смертью.
Глава 3.
Обучаясь и живя в обители, каждая из воспитанниц не забывала о доме. О родном клане. Торопились выучиться, спешили вернуться, чтобы встать против общей беды плечом к плечу. Некоторые даже не дожидались конца обучения. Уходили, сбегали, оставив девичьи косы, обрезанными на кровати. Чаще всего, уходили мстить, горя одним желанием, забрать побольше драконов с собой, в свой последний полёт.
Я тяжело вздохнула, вспомнив, что и до обители долетали отголоски тех ярких от пролитой крови и яростной ненависти походов. Какая уж там доблесть и справедливость, когда девочки от бессильной злости и боли захлебывались! Собирали вокруг себя таких же и кидались на врага. Оттого и Старшая наша обязала всех родичей слать в обитель грамоты воспитанницам о кланах, о новостях, о родных поселениях. Чтобы понимали отданные под её руку, что они нужны, что не только мстить за погибших им судьба предопределила, вручая дар, но и ответственность за жизни всего клана, за рождение будущего поколения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Сила, она как вода, бежит туда, где путь проложить проще, выбирает пути проторенные. - Говорила Старшая. - Поэтому и просыпается дар чаще всего там, где в семье уже были одарённые. И вам кровь свою сохранить нужно, и передать. Чтобы следующие поколения воинов не оставить без помощи и защиты, чтобы было кому от кланов болезни отвести, пути к дому перед врагом запутать.
И это сыграло, чувство ответственности, понимание важности полученной силы и знаний. Вскоре, гонцы, привозившие грамоты, обратно в кланы отправлялись с мазями, отварами, заговоренными амулетами и оберëгами. А пока гонцы ждали, чтобы им суму собрали в обратный путь, их буквально облепляли со всех сторон, вытаскивая всё, что бедняги знали, видели или слышали. Так и выходило, что мы у себя в обители обо всех делах знали и были в курсе.
Вот и о братьях своих мы знали. Да и сложно не знать, когда Вороны, Совы и Ястребы давно уже выступали единым клином, одним кулаком били. Союзные договора кланов были подтверждены уже не первым поколением. Даже думали может породнимся... Всё-таки с приходом в наш мир драконов, срок жизни у птиц сильно сократился. И о потомстве уже начинали думать едва сами из детского возраста выходили.
Но всё же, птиц не неволили. Пару выбирали всё больше по сердцу. Оттого и ходили наши старшие пока не сговоренные, да неженатые. Поэтому и молва людская понеслась, мол ведущие общий клин птичьего народа судьбами своих детей оплачивают мир для всех птиц. Принимаем нелёгкую долю по воле Отца Всех Птиц.
- Эх, и совета спросить не у кого. - Вздохнул Буреслав. - У меня даже вон, Урфин, и тот филин серьёзный, холостой. Да и в доме женщины давно не было. Мама ушла, ты в обители...
- Слушай, я же тоже с мужчиной не жила. Не паникую же. - отмахнулась я от знакомой темы. С Яромирой и Талирой мы не одну ночь это обсуждали. - Да и смысл? Явно же у драконов другие порядки и уклад иной. Придётся, как в бою, на месте решать.
- Тут ты права. Мелкая, а не поспоришь. Но корня змеегона я на северных болотах добыл. С собой возьмёшь. - Заявил брат.
- Это зачем? - удивилась я.
- Ну... Муж-то у тебя, как ни крути, змеем оборачивается. Может подействует? - ухмыльнулся брат.
- Угу, только там кругом змеи, это же сколько змеекорня надо? - пробурчала я, утопая пальцами в мягком оперении Гаруна. - Пока всех прогонишь!
- Всех не нужно! Мужа со свету сживëшь и все, обратно домой. Серебряный и так седой весь. То ли возраст, то ли нервы поистрепал. Короче, сложно быть не должно.
- Сам тоже так делать будешь? Поживёшь с драконницей, а потом пусть домой возвращается? - уточнила я.
- С ума сошла? А если она в тягости будет? - возмутился Буреслав. - Нет уж! И сама сбежать надумает, поперёк болота горы из топей подниму!
- Не надорвëшься? Горы-то поднимать? - засмеялась я выходя следом за братом к стреноженным лошадям.
- А чего там надрываться, с иллюзии-то? - оскалился в усмешке Буреслав. - Урфин, ты чего опять нахохлился? Опять настроение поганое?
- Чего это он? Приболел? - забеспокоилась я.
- Ууг, - ещё больше нахохлился филин и вообще опустил голову чуть ли не спрятавшись под крыльями.
Мой Гарун мягко прищемил клювом мочку уха, заставляя обернуться к себе. В мыслях замелькали образы тёплых гнёзд, выстеленных пухом, совиных танцев с широко распахнутыми крыльями и рыбной охоты над незамерзающими быстроводными реками.
- Вон оно что! - погладила я братова спутника по крылу.
В конце зимы филины и белые совы открывали сезон брачных танцев и ухаживаний. Самочки капризничали, проверяли гнёзда, ждали, какую добычу принесёт самец. Решали, сможет ли прокормить её в период высиживания птенцов. Самцы пережившие вторую зиму и холостые заранее начинали строить гнезда, или искать подходящее дупло. Выстилали сухим мхом, поверх которого клали толстый слой собственного пуха с груди и живота. Заботливо готовили теплую и мягкую перину, в которой яйца с будущими птенцами не замёрзнут, даже если самочка вынужденно отлучится. А вот в конце лета птенцов выводили "в люди". Родители прилетали на большие птичьи собрания - базары с заполошно машущими крыльями птенцами-перволетками. Уже и одного года с Урфином и даже его младшие братья-сëстры давно стали родителями. И не по одному разу. Кто-то уже гордо зыркал в сторону выросших птенцов, появившихся уже со своим потомством. А Урфин всё был один.
