Однажды, зайдя в комнату со шкафами для медикаментов, ещё даже не включив свет, один молодой фельдшер заметил, что всегда опечатанный металлический шкаф с наркотическими и психотропными веществами открыт. Оставлять шкафы с лекарствами открытыми было серьёзным нарушением внутрибольничных инструкций. Тем более, шкафы с сильнодействующими препаратами. Фельдшер подошёл и закрыл дверцу.
– Это же надо! Даже ключ не вытащили из дверцы! Надо сообщить заведующему отделением.
Пока он искал нужный препарат в соседнем шкафу, в только что закрытом услышал лёгкое постукивание. Сначала он подумал, что это ему показалось. Недоумевая, фельдшер снова подошёл к первому шкафу. Что-то колотилось в дверцу изнутри! Что именно, он не понял. Не успел парень снова раскрыть шкаф, как получил сильный удар в глаз. От боли он скорчился, закрыв лицо руками. Придя немного в себя, выбежал в коридор.
Той же ночью Мигель Динас закашлялся во сне, будто чем-то поперхнулся. Сплюнув на салфетку, успел заметить при тусклом свете таблетку. Отдышался, попытался уснуть. Не прошло и нескольких минут, как он почувствовал что-то горькое во рту, по-видимому, снова таблетку. Динас попытался её выплюнуть, но, кто-то опять насильно затолкнул ему таблетку глубоко в горло. На этот раз глотательный рефлекс сделал своё дело; Динас её проглотил. Но на этом истязание не кончилось: невидимый «доктор» заставил его выпить и какой-то жидкий препарат.
Примерно через час Динасу стало плохо. Он почувствовал, будто его тело куда-то уплывает. Сердце бешено колотилось, а единственная ладонь стала мокрой и холодной от пота. Писатель позвал сестру. Пока она пришла, ему стало ещё хуже. Всё закружилось перед глазами. А сердце сжалось, как стальными тисками. Сестра позвала врача. Измерили давление, пульс. Динас весь покрылся испариной. Потом его тело стали сотрясать чудовищные судороги. Он хотел кричать, но не мог: отказала речь…
Когда Динаса привезли в реанимацию, он был без сознания. Состояние напоминало анафилактический шок. Его подключили к прибору искусственного дыхания, ввели адреналин, потом поставили капельницу с физраствором. Постепенно давление и пульс нормализовались. Динас открыл глаза. После того, как врачи убедились, что опасность миновала, его оставили одного. Не прошло и часа, как кто-то отключил прибор искусственного дыхания, вытащил из вены писателя иглу и с силой затолкнул уже не одну, а несколько таблеток глубоко в глотку.
До утра так никто к Динасу и не заглянул. Обе медсестры и дежурный врач заснули на своём посту, хотя выпили по чашке крепкого кофе. Утренняя смена медиков уже не застала Мигеля Динаса в живых. Аутопсия показала наличие в его крови сильнодействующего наркотического вещества в несовместимой с жизнью концентрации. А в крови врача и медсестёр ночной смены обнаружили следы сильнодействующего снотворного.
Этих медикаментов и недосчитались в металлическом шкафу. Началось разбирательство инцидента. Стали расспрашивать всех сотрудников больницы. Фельдшер рассказал о странном случае, который с ним приключился вчера. Уборщица вспомнила, что, когда она мыла пол в комнате с медикаментами, то увидела, как чья-то рука открывает один из шкафов. Сначала женщина не придала этому значения и продолжала орудовать шваброй. Потом, как говорится, задним числом, она задала себе вопрос: «Руку я видела, а кто же это был? Самого человека, вроде бы, и не было… Это надо же было так напиться! Знала я, знала, что Анита всякую гадость пьёт. Вот и меня подбила выпить. А теперь я и людей не узнаю… Тьфу!»
Бомжи города веселились до упаду. А как им было не веселиться, если ещё с вечера на городскую свалку стали свозить всякую всячину. Это новая жена местного магната очищала его особняк от старых вещей. А вещей, действительно, было очень много. Покойная жена миллионера была в своё время известной актрисой. Но она была женщиной, лишённой вкуса и чувства меры и в течение многих лет скупала одежду, сервизы, картины, превратив большой дом в склад дорогих и ненужных вещей.
В тот день городские трущобы существенно пополнились. Было страшно и смешно наблюдать, как какая-нибудь беззубая старуха в лохмотьях манерно держит грязными дрожащими пальцами чашечку из тонкого китайского фарфора. Или как пьяный старик со слезящимися глазами умильно рассматривает альбом с пожелтевшими фотографиями покойной кинодивы. Кто знает, может быть, когда они оба были молоды, и вся жизнь ещё была у них впереди, их пути-дорожки скрещивались. Или могли скреститься. Кто знает…
Больше всех гордилась своей находкой молодая обитательница трущоб по имени Кристин. Она первой выхватила роскошный чемоданчик розового цвета из груды вываленного барахла, пардон, добра. Раскрывать при всех его не стала. Нежно прижала к худой груди, прикрыла дырявым линялым шарфом и побрела в свой закуток.
Жила Кристин, если, вообще, можно так определить её способ существования, под лестницей одного из старых заброшенных зданий на окраине города. Там у неё были свои матрац, подушка, стул и шкафчик. Другие бомжи знали, что Кристин за каждую свою вещь может перегрызть глотку. Её откровенно побаивались. Никто и не помнил, как молодая ещё женщина попала в эту человеческую клоаку. Из какой она была семьи, почему общество отвергло её… Или почему она вычеркнула себя из списка законопослушных граждан…
Так вот, эта женщина и стала счастливой обладательницей почти нового чемоданчика старой кинозвезды. Довольная добычей, Кристин забилась в свой уголок под лестницей, села на видавший виды матрац и… закрыла глаза. Да, даже «на дне» человеку дозволено помечтать. И она мечтала, представляя, что же её ждёт внутри находки.
Наконец, Кристин отважилась, взяла крошечный ключик, свисавший на шёлковой нитке с ручки чемоданчика, и открыла миниатюрный замочек. Потом осторожно подняла крышку… В чемоданчике лежали женские перчатки. Атласные, с кружевами, кожаные, разных цветов и оттенков перчатки излучали достаток и желание их обладательницы блеснуть перед своими товарками. Некоторые из перчаток были совсем новыми, остальные тоже неплохо сохранились.
Это приобретение было очень красивым, но что, собственно, могла с перчатками делать Кристин? Надевать их на немытые руки с давно нестрижеными ногтями? «Красоваться» перед своим дружком Маркусом, таким же бомжем, как и она сама? С подобными раздумьями, и, как обычно, на голодный желудок, Кристин улеглась на свой матрац и попыталась заснуть.
– Завтра чего-нибудь придумаю.
Ей снилось, что она на балу, в роскошном белом платье, расшитом крупными жемчужинами. Она кружит в танце, на ногах у неё башмачки, достойные самой Золушки. А на руках… А на руках у неё белые кружевные перчатки из розового чемоданчика. Кристин танцует, смеётся. Её золотые локоны потешно подпрыгивают в такт мелодии. Руки в перчатках едва дотрагиваются до плеч партнёра. Кто же это рядом с ней? Маркус? Нет, не Маркус… А кто?
Другая картинка – уже на огромном балконе. Кристин жарко, она вышла подышать свежим воздухом. Она слышит, как кто-то к ней подходит. Это её партнёр по танцам. Он нежно обнимает её за шею. Потом его руки начинают всё сильнее и сильнее сдавливать ей горло. Кристин пытается вырваться, но не может. Ей не хватает воздуха и… она просыпается. Но, что это такое? Её шею всё ещё сдавливают чьи-то руки.
– Отпусти! Кто это? Отпусти, я сказала! Узнаю, кто, убью…
Кристин приподнимается с матраца. Пытается оторвать чужие руки от себя. Но руки, вернее, одна рука, не отпускает её шею до тех пор, пока голова Кристин не падает на грязную подушку в последний раз. А бледная рука в красивой белой кружевной перчатке забирается в розовый чемоданчик и застывает. До новой жертвы…
Новость о смерти Кристин быстро облетела все трущобы. Похоронили её тихо на одном из многочисленных пустырей.
Маркусу, дружку задушенной Кристин, в то же утро по неписанным уличным законам перешло в наследство всё её богатство – матрац, подушка, стул и шкафчик. И, конечно же, розовый чемоданчик. Без лишних сантиментов, помянув подружку кружкой какой-то бурды, парень принялся за обследование содержимого чемоданчика. Ключик от него куда-то подевался, и молодой бомж одним ловким ударом булыжника разбил небольшой замок. Конечно, на него дамские перчатки не произвели никакого впечатления. Почесав заросший подбородок, Маркус прикинул, сколько он сможет за них получить вина в ближайшей лавке. От нечего делать стал перебирать перчатки. Одна из чёрных атласных перчаток показалась ему тяжелой. У парня блеснула мысль о хранящихся там деньгах или драгоценностях.
– А ну, а ну, сейчас посмотрим, что от меня скрывала скряга Кристин.
Но не успел Маркус дотронуться до перчатки, как она прыгнула ему на шею и стала душить. Он попытался её сорвать. Перчатка продолжала душить. Он выскочил из закутка Кристин и выбежал из трущобы на улицу. Сорвать перчатку он не смог, но ему удалось схватить её обеими руками, тем защитив себя от полного удушения.
