Не будучи литераторами, мы – предприниматели – не можем выразить словами чувство гордости за наш прекрасный город, за его уникальную историю. И когда я узнал, что наша поэтесса Мария Михайловна Миронова взялась за создание эпического и одновременно художественного произведения, раскрывающего историю города Красноармейска от села Муромцева, от Вознесенской слободы и до наших дней через призму её уникальной биографии, то, конечно же, решил принять посильное участие в этом проекте.
Спасибо, Вам, Мария Михайловна, что Вы всю жизнь беззаветно трудились во славу нашей Родины, во благо нашего города: и простой колхозницей села Муромцева, и работницей текстильной фабрики «КРАФ» (бывшей «Вознесенской мануфактуры»), и на строительстве оборонительных сооружений на подступах к Москве осенью 1941 года, и на предприятиях оборонного комплекса.
Спасибо, что Вы сохранили для нас и для будущих поколений летопись славных свершений наших предшественников, создавших прекрасный город Красноармейск, ведь без прошлого нет и будущего.
Доброго Вам здоровья, Мария Михайловна, и новых творческих удач!
Дмитрий Валерьевич ГОЛДОБИН,
Генеральный директор ООО «Вознесенский пищевой комбинат»
Глава первая
Село Муромцево
Храм Николая Чудотворца в селе Муромцево
История села Муромцева
(сведения из Писцовых книг)
Село Муромцево впервые упоминается как сельцо в жалованной грамоте за 1393 год. Из грамоты следует, что сельцо поначалу было вотчиной купцов Муромцевых, которые оставили память о себе в названии селения. Но люди в этих местах жили и раньше. Об этом свидетельствуют археологические раскопки муромцевского курганного могильника, который относится к XII веку.
Сельцо являлось вотчиной Троице-Сергиевого монастыря до 1764 года. В писцовой книге 1573 года даются более подробные сведения о селении. Оно относилось к волости Воре и Корзеневу. В Перечневой выписи о сёлах и деревнях Троице-Сергиева монастыря 1503–1504 гг. говорится, что в сельце все дворы сгорели и ставятся три новых двора.
Село Муромцево на реке Плаксе, а в нем – церковь Николы чудотворца, древяна, а в церкви – образы и свечи, и книги, и на колокольнице – колокола и все церковное строение монастырское, а в селе двор монастырский. Над селом были две мельницы на реке Плаксе.
По сведениям 1593 г. в селе было 8 крестьянских дворов.
В 1835 году вблизи села в излучине реки Вори возникла Вознесенская бумагопрядильная фабрика (об этом будет сказано дальше). В 1840 году в селе была построена церковь св. Николая чудотворца, каменная вместо деревянной.
Жизнь русской деревни конца XIX века глазами фотохудожника Сергея Михайловича Прокудина-Горского (1863–1944).
По сведениям 1852 года село Муромцево относилось к первому стану Дмитровского уезда. И был в нем 41 двор, и проживало 270 человек.
Жизнь русской деревни конца XIX века глазами фотохудожника Сергея Михайловича Прокудина-Горского (1863–1944).
Сельская жизнь в 1950-е годы. Фото Марии Мироновой.
А по сведениям 1886 года село Муромцево относилось к Морозовской волости Дмитровского уезда, в селе было 63 двора, проживало 389 человек.
В 1911 году в селе был 71 двор.
В 1917 году с. Муромцево с территорией фабрики и территорией бывшей Царёвской фабрики вошло в состав Путиловской волости Сергиевского уезда. В 1926 году с. Муромцево входит в Муромцевский сельсовет Путиловской волости Сергиевского уезда. В нем было 136 хозяйств, проживало 583 человека.
Не надо в глубину веков
И всё из юности тревожнойПриходит в память мне теперь.И если это только можно, —Открой мне, память, в юность дверь.
Не трогай то, что невозможно,Не надо в глубину веков,А я неброско, осторожноПройдусь не очень далеко —
В мое село, где под гармониЧастушки, пляс наперебой,Где жизнь была, как на ладони,В отличие от городской.
И навсегда в селе поющемСудьба прописана моя,Мотив один: и край цветущийОн мой, отсюда родом я!
Село моего детства и юности моей. Сельская жизнь
Село Муромцево вошло в мою же сельскую судьбу со всеми житейскими подробностями, с обычаями, которые ушли в прошлое, но сохранились в памяти человеческой. Не отпускает память того, что прожито мною. Одно дело, когда пережитое осталось где-то далеко и забылось… И совсем другое когда это продолжает жить вместе с тобой, и ты ходишь по этой земле, видишь то, что было дорого и имело значение в твоей жизни. И если говоришь о прошлом, то в прошлое ушла не земля, на которой мы живем. Земля наша, слава Богу, живёт и жизнь несёт. А в прошлое ушли названия отдельных земельных угодий, и такое бывает во всех поселениях. Каждое поле и прилежащий к селению лес, каждая гора и даже пруд имеют свои названия, – названия, которыми нарекли эти места сами жители поселения. И эти названия служат как бы ориентиром в движении да и в делах сельских. Например, на краю села было место, которое называли «Заяцкой». Называли за то, что сельские грибники встречали там зайцев.
Была «Моховая» гора, у подножья её был плотный мох. А зимой «Мохова» гора служила лыжникам.
Сельские зарисовки
Я летний утренний рассветНа тропке полевой встречала,Все в сельской жизни примечала,А в ней чего уж только нет…
Все на слуху и на видуВ хозяйстве сельском утром ранним,И утки плавают в пруду,И порознь петухи горланят.
Я знала поле, где овес,Гороховое поле знала,Грибная рощица березК ржаному полю примыкала.
Был ко всему мой интерес —На корм скоту тянулась вика.А я шла за черникой в лес,На вырубку – за земляникой.
Там в зарослях ручей вздыхал,И родника сердечко билось,И ястреб высоко летал,А мне все это пригодилось…
Теперь мне есть о чем писать,И есть что вспомнить, повествуя,Хоть мне пришлось и поменятьЖизнь сельскую на городскую.
И, если может кто понять,О сельской жизни я тоскую.
Село моего детства – Муромцево – выходило из двух улиц деревянных сельских домов. Место, на котором красовалось наше село, было гористое. Внизу, краем села несла свою родниковую водичку речка «Плакса».
И к ней косогором тропинкаСквозь чащу черемух вилась,Прозрачная наша быстринка —За что ж она «Плаксой» звалась.
Во всей местности вокруг села много было родников. От речки «Плаксы» остался ручеек, заросший ивняком, а путь его, то прекращается, то снова появляется. Изменился вид местности, поменяли своё направление и дороги.
Сама «Плакса» ушла в плотину, надобность которой была необходима предприятию. Вода в «Плаксе» была очень холодная и прозрачная, очень хорошо просматривалось дно ее с отшлифованными камешками. Нам, детям, было интересно глядеть в ее устье, где она впадала в речку Ворю, которая несла свои воды медленно, а Плакса быстрым ходом вносила себя в мутноватую Ворю. И в этом месте, когда мы приходили на Ворю купаться, то обязательно стояли в холодной воде Плаксы до тех пор, пока ноги замёрзнут, а затем греть ноги переходили в воду Вори, она была тёплая.
…И меня учила плаватьРечка детства моего.Заросла осокой заводь,Было детство. Нет его.
Дорога, по которой мы ходили к речке Воре, проходила у опушки леса – с одной стороны, а с другой стороны был зеленый луг, краем которого и бежала наша Плакса к Воре. Этот луг облюбовали кочевые цыгане. В то время, в 30-40-е годы прошлого века, можно было часто видеть табор кочевых цыган с детьми на повозках. Ну, а на лугу близ села им было раздолье: рядом вода ключевая и они разводили костры, готовили еду и…пели. Родители нам не разрешали ходить к цыганам, но мы все-таки бегали к ним иногда. А они, вроде бы для нас и пели, и плясали.
На занятия с детьми, на воспитание в нас хороших манер у наших родителей времени не было. А для нас был наглядным примером сельский труд наших родителей, которые работали от зари до зари. Поэтому сельские дети были послушными, воспитанными и дружными. И, как могли, помогали родителям. Лодырей и разбойников среди нас не было. А хорошим манерам нас учила жизнь.
А иногда мне наше детство снится —Как ворошили сено на лугу.Мы у своих родителей в долгуЗа то, что приучали нас трудиться.
Раздолье было на колхозном поле,Вставали с солнышком и на прополку шли,Так мы в себе воспитывали волю.Пололи. Поливали. И росли.
А в сентябре нас принимала школа:Без формы. Без цветов. Ходи – учись!Не знало наше детство кока колы,Но знало слово русское – трудись!
В летнее время в селе все рано просыпались и взрослые и дети. Взрослые доили коров и сгоняли их в стадо.
