— И если быть честным, Йорг, никто не знал, что она отправилась к нам, пока вдруг не пожаловал гонец с новостью, — подхватил Макин.
Я развел руками:
— Я не волшебник и даром предвидения не обладаю, вчера вечером ее появление здесь и для меня стало полной неожиданностью. — Снова сгорбившаяся фигурка ребенка мелькнула в дальнем углу зала. — Я полагал, она приедет летом. В любом случае вражеской армии требуется преодолеть еще три мили, чтобы встать стеной у моих ворот.
— А вдруг они умышленно тянут время? — Все существо Коддина противилось роли камергера. Возможно, именно поэтому я и доверил ему эту должность. — Ждут благоприятных… обстоятельств?
— Коддин, под стенами замка — двадцать тысяч. А внутри — тысяча. Предположим, большинство осталось за воротами только потому, что мой замок чертовски мал и всем здесь не хватило места. — Непроизвольно мои губы растянулись в улыбке. — Эти обстоятельства невозможно изменить. Подумай: вдруг моим подданным будет слаще умирать не только за одного короля, но еще и за королеву?
— А что скажешь об армии принца Стрелы? — не унимался Коддин.
— Это тот случай, когда ты до последней минуты притворяешься, что у тебя нет никакого плана? — спросил Макин. — А затем оказывается, что его действительно нет?
Несмотря на шутку, лицо его оставалось мрачным. Я подумал: возможно, потому, что он до сих пор видит призрак своего мертвого ребенка. Мы с Коддином не раз смотрели смерти в лицо, и он — неизменно с улыбкой.
— Эй, милая! — крикнул я, когда в глубине зала мелькнула служанка. — Скажи, пусть принесут мне платье, подходящее для женитьбы. И смотрите, чтобы никаких кружев. — Я встал и положил руку на эфес шпаги. — Ночной Дозор должен был уже вернуться. Идем в восточный двор, послушаем, что они нам расскажут. Вместе с ними я отправил Красного Кента и Малыша Райки, из первых уст хочу знать, чего стоят солдаты Стрелы. — Макин шел впереди, потому что Коддину повсюду мерещились убийцы с кинжалами. Убийц я не боялся, я знал, что таится в густых тенях замка. Макин повернул за угол, в этот момент Коддин положил руку на плечо и остановил меня.
— Коддин, принц Стрелы не собирается подсылать ко мне лазутчика с кинжалом и лицом, скрытым черным капюшоном. Он не собирается подмешивать какую-нибудь дрянь в мой хлеб, который я ем по утрам. Он хочет двадцатитысячной армией стереть нас с лица земли. Он спит и видит себя на императорском троне. Возомнил, что у него есть враг за Золотыми Воротами. Он уже сейчас создает легенду о своей славе и могуществе и не станет пятнать ее подлым убийством под покровом ночи.
— Разумеется, будь у тебя больше людей, тебя стоило бы прирезать без лишнего шума, — поворачивая голову, оскалился Макин.
Дозорные ждали нас, переминаясь от холода с ноги на ногу. Несколько женщин суетились вокруг раненых, обрабатывая незначительные царапины. Я велел командиру Дозора все доложить Коддину, а сам подозвал к себе Красного Кента. Райк, которого никто не звал, потопал за ним следом. Четыре года, проведенные в замке, пообтесали Малыша Райки, хотя при нем оставались его семь футов роста и злобное тупое лицо существа с подлым и жестоким сердцем.
— Малыш Райки, — окликнул я его. Даже не припомню, когда мы с ним в последний раз разговаривали. Несколько лет назад. — Как твоя милая женушка поживает? — По правде говоря, я ее никогда не видел, но, думаю, она, должно быть, была женщиной внушительных размеров.
— Она мне изменила, — пожал плечами Райки.
Я отвернулся, не сказав ему больше ни слова. Было в Райки нечто такое, что на каком-то подсознательном, зверином уровне вызывало во мне неконтролируемую агрессию. Возможно, лишь потому, что он был чертовски огромным.
— Ну, Кент, выкладывай, какие хорошие новости ты принес?
— Их слишком много, — Кент сплюнул в грязное месиво у себя под ногами. — Я ухожу.
— Ну что ж, — я приобнял его за плечи. Кент не отличался габаритами Малыша Райки, он был жилистым, ловким и быстрым. Но не эти качества выделяли его среди прочих — он был убийцей по своей природе. Хаос, кровь, смерть — ничто его не пугало, это была его стихия. В центре кровавого месива он оставался хладнокровным, успевал точно оценивать обстановку, в любой смертельной ловушке находил брешь и выскальзывал невредимым. — На то твоя воля, — крепко сжимая сзади его шею, я подтянул Кента к себе. Он дернулся, но, к его чести, за меч не схватился. — Все как нельзя кстати. — Я оттащил его подальше от дозорных. — Но, надеюсь, этого не случится. Хотя бы в силу здравого смысла. Что мы имеем на данный момент: ты один против двадцати. А разве не такой расклад был в тот день, когда мы столкнулись с тобой на берегу озера в окрестностях Раттона? — На мгновение рот Кента дернулся в улыбке. — Как ты сумел со всеми ими расправиться, Красный Кент? — Я намеренно назвал его Красным, чтобы напомнить, как он стоял, дрожа от напряжения и усталости, весь красный от крови противника, и только сверкали в волчьем оскале его белые зубы.
Кент закусил губу и посмотрел куда-то мимо меня.
— Йорг, их там тьма-тьмущая внизу. Каждому из нас придется драться с толпой. Каждый из нас должен быть в тысячу раз проворнее и сильнее. Вертеться так, чтобы как щитом закрываться одним противником от другого. — Кент покачал головой и снова посмотрел на меня. — Но армия не может действовать как один человек.
В словах Красного Кента была своя правда. Коддин хорошо вымуштровал мою немногочисленную армию, особенно отряды Лесного Дозора моего отца, но во время боя трудно держать единство и действовать слаженно. Приказы не доходят, теряются в пылу боя, заглушаются лязгом стали, умышленно пропускаются мимо ушей; рано или поздно бой превращается в кровавую резню, где каждый сам за себя, и потери растут.
— Ваше высочество, — раздался голос служанки, которая ведала королевским гардеробом. В руках она держала платье.
— Мейбел! — Я широко развел руки и свирепо улыбнулся.
— Мод, сэр.
Следует признать, что старая служанка была с характером.
— Ну да, конечно, Мод, — поправился я. — Принесла мне наряд жениха?
— Если он вам понравится, сэр. — Служанка чуть присела в реверансе.
Я взял платье. Тяжелое.
— Кошачий мех? — спросил я. — Что-то его здесь слишком много.
— Это соболь. — Служанка обиженно поджала губы. — Соболь и золотое шитье. Граф… — она замолчала на полуслове.
— Граф Ренар надевал его на собственную свадьбу. Ты это хотела сказать? — спросил я. — Что ж, если оно было впору тому ублюдку, возможно, и мне подойдет. По крайней мере, я в нем не замерзну. — Мой дядя Ренар задолжал мне за терновник, за то, что убил мою мать и брата. За это я отнял у него жизнь, его замок и корону, но он продолжает оставаться у меня в долгу. И его свадебное платье не сравняет наш счет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
