Вторая неделя пролетела как один день. Творю. Получаю колоссальное удовольствие. Видимо, это написано на моём лице. Иришка поглядывает удивлённо, Андрей заинтересованно. Я и сама в ошеломлении. Смотрю в зеркало – другая женщина. Глаза светятся, щёчки горят. Я будто даже помолодела. И похорошела. Смотрю на дочь и мужа и уверенно твержу: поймут, обязательно поймут!
После обеда в гостевую комнату заглянула Иришка
– Мама, что это?!
– Картина. Будущая
– Вижу… Я не о том. Как ты это делаешь? Я и раньше видела картины из натурального камня. Но это… это…
Меня буквально захлестнуло счастье и почему-то благодарность. Обняла свою девочку за плечи. Молча, постояли, любуясь игрой отраженного от камней света и чувствуя единение, словно мы одно целое.
– Мамочка, – прошептала Иришка, – ты меня прости дуру глупую
– Ну, что ты, солнышко. Я всё понимаю
– А я вот не понимала. Такая эгоистка…
– Ничего. В основном в этом моя вина. Сама отказалась от своего «я».
– Но ты же сделала это ради нас с папой, семьи. Я знаю, ты нас очень любишь.
– Конечно. Но ты так не поступай. Любовь, семья – не помеха на пути к мечте, а надёжная опора. Если сумеешь построить отношения таким образом, будешь счастлива. А если нет, то даже любовь не спасёт от пустоты. Я вот отказалась от дара и едва не разрушила свою жизнь…
– От дара?..
Я взяла дочь за руку и подвела к камням. Вложила в ладонь кусочек янтаря
– Закрой глаза и попробуй представить себя, руку, камень. Что ты видишь?
– Мне кажется, что я держу маленькое солнце. Оно лучится, и ладонь будто светится. Ой, я чувствую тепло!
Иришка в удивлении распахнула глаза и уставилась на руку. Ничего особенного она, конечно, не увидела. Я рассмеялась:
– Значит, тебе передался мой дар, милая. Ты чувствуешь энергию камня.
За ужином дочь, захлёбываясь восторгом, рассказывала отцу всё, что успела узнать о камнях, делилась восхищением и впечатлениями. Она без устали повторяла, какая мама талантливая, как она мной гордится, и какая она была гадкая, что ничего не понимала. Андрей улыбался, слушал с интересом, задавал вопросы. Всё-таки он очень любит дочь. Дочь. А меня?
Перед сном зашла в комнату полюбоваться картиной. Она почти готова, остались штрихи. На это уйдёт ещё неделя. А потом мне надо будет с ней расстаться. Смогу ли?!
Спиной почувствовала присутствие Андрея. Не слышала, как вошёл. Обернулась:
– Что скажешь?
Андрей молчал. Меня это обидело.
– Картина ещё не закончена…
– Иришка права. Прости.
Он шагнул ближе. Поймал мой взгляд. Я замерла. Как давно он не смотрел на меня вот так… так…
– Твоя картина… она как ты, когда мы встретились. Помнишь?!
Я ощутила, что комната вся пронизана чем-то необыкновенным, может энергией камня, а может нашей любви. Почувствовала себя совсем юной девушкой, с трепетом ожидающей своего первого поцелуя.
Андрей медленно склонился и коснулся моих губ очень нежно, очень бережно, будто боясь спугнуть что-то совсем особенное…
* * *
Я стою у окна и наблюдаю, как восходит солнце. Подумать только: каждую секунду бесконечности, каждое мгновение вечности где-то восходит солнце! Оно взошло в тот день, когда я криком возвестила о своём рождении, оно взойдёт и в тот день, когда я тихо уйду с этой планеты.
Бледный диск медленно выплывает из-за горизонта, простирая нежные лучи над озябшим миром, освещая пространство и подкрашивая облака, обнимая всякий лепесток, всякую ворсинку на теле земли, даря тепло и жизнь даже самым ничтожно малым существам.
Жёлтый лучик проник в комнату, и в его свете заплясали мельчайшие пылинки, приветствуя новый день. Я отрешённо любуюсь их замысловатым танцем, а моё сознание захватывает потрясающая в своей простоте мысль:
Даже в самый грустный, самый пасмурный день солнце светит!Даже в самую страшную, самую лютую стужу солнце греет!
Если бы я могла помнить об этом каждую минуту, насколько добрее стала бы моя жизнь…
Окинула пространство взглядом. Что изменилось? Та же комната. Тот же мужчина. Те же ходики.
Но как всё изменилось!
Быть счастливым
***
– Пашка, ты где, гадина такая? – Женька бросила сумки у порога и понеслась по комнатам. Кухня – пусто, спальни – одна, другая – пусто. Влетела в зал и с размаха ухнула в серые глаза, – Ой… простите… здравствуйте… Вы кто?… А Пашка где?
– Он вышел, – улыбаясь, ответил на последний возглас незнакомец.
– И давно вышел?
– Порядком, но скоро будет. Я его жду.
– Угу, будет он скоро, – Женькин сарказм просто лил через край. – С его-то эгоизмом! – махнула рукой и отправилась на кухню.
Оставшись один, Олег перевёл дух и попытался вернуться к чтению журнала. Скоро он поймал себя на мысли, что не понимает ни строчки из прочитанного.
– Идите пить чай, – раздался голос из кухни.
Олег не стал отнекиваться и с удовольствием принял приглашение. Девушка обращалась с ним так, словно они, если не родные, то, во всяком случае, близкие люди, что безмерно удивляло и почему-то радовало Олега.
– Нет, ну подумать только, он ведь знал, что я приеду именно на этом автобусе, – объясняла Женька суть своего негодования, угощая незнакомца бутербродами, – что я тащу эти его железки, можно сказать, надрываюсь. И что же, он соизволил меня встретить? Ща, как же, спешит и падает. Жуткий эгоист. Вот ведь попадётся наказание какой-то бедняжке.… Ещё чаю? – Олег кивнул. – А Вы собственно кто? – дошло, наконец, до Женьки, что они не знакомы.
– Олег. Работаю с Пашкой.
– А я…
Входная дверь хлопнула, и в кухню ввалился абсолютно счастливый Пашка:
– Женька, гадость ты моя противная, приехала, солнышко ты наше солнечное!
Олег ошеломлённо наблюдал, как только что злившаяся девушка радостно обнимается, толкается, дурачится с Пашкой.
– Солнышко, значит, – шутливый удар в плечо. – Солнечное, значит, – пинок в колено. – А встретить некому! – вдруг остановилась и нахмурилась Женька. – Хотела бросить твои железки.
– Привезла! – восхитился Пашка, пропуская её обиду мимо сознания и радостно хлопая себя по коленям.
– А ты думал! – заулыбалась Женька.
– Всё, Шрам, мы снова на колёсах. Погнали в гараж.
Пашка взъерошил Женьке волосы и подхватил сумки. Олег, кивнув девушке, направился к выходу, хмуро уставясь злым взглядом в спину друга – впервые за многие годы привычная кликуха резанула по нервам.
Обязан Олег таким прозвищем шраму, который создал сам по доброй воле. История глупая и жестокая в своей несуразности. Родился он с довольно ярким родимым пятном на левой щеке, которое росло вместе с ним, совершенно не собираясь светлеть, а уж тем более исчезать. И всё бы ничего, если бы природа не создала мальчика впечатлительным и влюбчивым. Впервые такой казус произошёл с ним в детском садике. Ну, влюбился вот малыш до бессознательного состояния в одногруппницу, сопливую драчунью Ксюшу. Лез вместе с ней в грязь и лужи, прятался от воспитательницы, доводил до слёз и отчаянья всех, кто не нравился его возлюбленной. Девчушка воспринимала такую преданность как должное, тем более что в случае необходимости всегда можно было свалить вину за их совместные шалости на маленького воздыхателя. Но однажды, внимая, как воспитательница в очередной раз выговаривает бабушке Олега претензии по поводу поведения её внука, девочка услышала интересную вещь:
– Да, что уж там говорить – «безотцовщина», – делилась с воспитательницей бабушка. – Говорила дуре: не рожай, намучаешься. Так нет же, поступила по-своему. Вот и поделом ей. А Бог грех видит и наказывает! – перешла на зловещий шёпот. – Пятно-то, пятно какое у него. Нечистого метина!
– Ну, что Вы, это предрассудки, суеверия, – встала на сторону ребёнка воспитательница, – а с мальчиком необходимо больше заниматься. Он малыш сообразительный, я бы даже сказала, умный. Развивать его надо.
– Кому ж его развивать-то? Мать на работе, у меня сил нет. Вам вот привели, вы и развивайте.… Только, что на роду написано, тому и быть, – вновь перешла на шёпот бабушка. – Нечистый-то не зря метину оставил!..
Так зло, невзначай выплеснутое за пределы их маленького мирка, решило судьбу дитя. Очень скоро Олег понял, что значит быть изгоем. Грубиянка Ксюша вовсю использовала свою власть над ним, чтобы от души позабавиться. Она собирала ребят вокруг себя, втягивала в общую игру Олега, а когда он забывался в радостном общении, вдруг начинала кричать, вытаращив глаза и указывая на него пальцем: «Нечистый!» Ребята врассыпную. Девочки реветь. Ничего не понимающая воспитательница ругаться. Ксюша топать ногами.… А как суматоха уляжется, мальчик непременно оказывался в углу.
