– Это тебе, мать, никакой, – ехидно откомментировала перепалку Лизка, зачем-то заглянувшая на кухню именно в этот момент, а для Таньки нашей, видать, разница есть.
– Лиз, не начинай. – Попросила Таня сестру. Ссориться не хотелось, тем более, что Лизкины подколки ей, обычно, было нечем крыть. Ведь в отличие от нее, влюбчивой вороны, у сестры и абитура с высоким баллом, и учеба без проблем, и кавалер приличный, из «настоящих» немцев.
– Да я и не начинала, – на удивление серьезно и даже как-то зло ответила сестра. – А вот ты, Тань, заканчивай давай. Курортный роман у тебя уже был, теперь еще служебный… Ты что, не угомонишься, пока все дерьмо по жизни на глубину не проверишь? А если тебе без мужика так невмоготу, так найди кого-то со стороны, как нормальные бабы делают.
– Лиза! – Мать ахнула, всплеснув руками.
– Что, Лиза?! – Сестру, похоже, несло. – Лиза ваша учится, и на двух работах впахивает, чтобы вас пожалеть, чтобы вы себе в чем-то не отказывали. А вы все то, что я вам сэкономлю, тут же Таньке с ее пащенками тащите. А она нет бы «спасибо» сказать, так еще себе очередные приключения на задницу ищет!
– Ма-ам, бабушка, а мы скоро кушать будем? А то мы с Тимом уже голодные. – Тоненький голосок Давида прервал назревающий скандал. Старший из близнецов, как обычно, взял на себя роль добытчика новостей.
– Скоро, Давидушка, скоро… – Мама засуетилась вокруг внука, умоляюще поглядывая то на одну дочь, то на другую. – Вы еще немножко с Темочкой поиграйте. И скажи дедушке, что у нас все готово.
– Умгу, – энергичный кивок подтвердил прием информации. – Теть Лиз, а что такое «пащенки»?
– Это слово такое, Дэйв, – Таня постаралась, чтобы ее голос звучал ровно. В глубине души она понимала, что сестра во многом права, но можно было это сказать иначе. В другом месте, в другое время и другими словами. – Просто нехорошее слово.
– Теть Лиза, а нехорошие слова говорить нельзя! А то люди услышат и твоей маме будет очень стыдно. – назидательно пояснил Давид смутившейся Лизе.
– Тетя Лиза больше не будет, солнышко. – Успокоила сына Таня и решительно взяла за руку. – Пойдем, поищем Тима, скажем дедушке «пока-пока»…
– А бабушке?
– И бабушке. И обязательно поцелуйчик. – Таня ласково взъерошила волосы сына.
– Та-ань, – мама выглядела растерянной. – Ну куда же вы? Уже ведь почти все готово…
– Мы? Мы, мама, в сначала в кафе, есть мороженное, а потом домой. Погостили, пора и честь знать.
– Тань, это ты из-за Лизы обиделась? – Когда маме надо было чего-то добиться, она умела прекрасно напомнить окружающим, что она – пожилая женщина с сердцем и давлением. При том, что к намеченной цели эта женщина шла с упорством «тридцатьчетверки». – Ну, подумаешь, сказала что-то в сердцах. С кем не бывает… Лиза сейчас извинится, а ты, вместо того, чтобы губы дуть, лучше бы подумала над словами сестры. Она, между прочим, во многом права.
– Конечно, права, мама. – Покладисто согласилась Таня. – Но даже Лизе я не позволю говорить такое о моих детях.
– Обидчивая, да? – Насколько Таня знала сестру, та уже успела пожалеть о злых необдуманных словах. Но роль «маминой любимицы» и «гордости семьи» не позволит ей прямо сейчас признать это и извиниться. А Таня, в свою очередь, не собиралась глотать обиду и делать вид, что ничего не случилось. Не в этот раз. – Интересно, куда вся твоя обидчивость денется, когда опять понадобится бесплатная нянька?
– Вот когда понадобится, тогда и посмотрим.
Вопреки опасениям Тани, дети не стали капризничать, требуя подольше побыть у дедушки с бабушкой. Видно, почувствовали общее напряжение. Или перспектива такого редкого развлечения как кафе напрочь перебила прелесть привычных посиделок. Лизавета, фыркнув, уселась на подоконник и начала что-то быстро строчить на телефоне. А мама еще немного посуетилась, пытаясь спасти безнадежно испорченные выходные.
Контрольным выстрелом в спину Тани прозвучало мамино коронное: «Девочки, не ссорьтесь! Ко-оля! Ну хоть ты им скажи! У всех дети как дети, и только мои вечно, как собаки…».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Что, Танюха, задолбали тебя бабы своими моралями? – Отец, помогая собирать близнецов, ласково погладил старшую дочь по голове. – Не горюй. Лизка до завтра перебесится. Ты пойми, трудно ей. Она хочет все всегда делать правильно, а это непросто. А мать я уговорю.
– Спасибо, па. – Таня на миг позволила себе прижаться к отцовскому плечу. – Ты прости, что я так сорвалась. Но Лизка и правда перегнула палку. А маме я потом позвоню и извинюсь.
– Правильно, доча. Так их. – Отец одобрительно кивнул головой. – Каждый человек может совершить ошибку. Так что же теперь, до конца жизни его в ту ошибку носом тыкать? И потом, хоть и вышел зять неудачным, зато у меня теперь вон какие внуки есть.
Давид и Артем охотно поцеловались с дедом и уцепившись за Таню с двух сторон дружно потащили ее к машине. Таня с тоской подумала, что сегодняшний всплеск гордости придется покрывать из заветной свиньи, но тут же одернула себя. Хватит уже быть бедненькой и несчастной! В одном Лизка права, за последние пять лет Таня слишком привыкла рассчитывать на чужую помощь. Пора становиться на свои ноги.
![]()
Горячий июнь.![]()
Словно кто-то наверху только и ждал от Тани решения встать на свои ноги, уже на следующей неделе Тиз вызвал ее к себе в кабинет.
– Чего это он? – Спросила Таня Катрин, старшего кассира, по пути на смену «занесшую» ей приглашение.
-Не знаю. – Пожала плечами та. – Иди и узнай сама.
И, посмотрев, как нервно кусает губы, успокаивающе добавила.
– Да не переживай ты так. Недостач, насколько я знаю, за тобой давно не водилось. А крупных – так вообще никогда. Сейф мы тоже только что пересчитали, когда Сара смену сдавала, – все сошлось. Так что это наверное что-то связанное с твоим обучением. Ты же подавала документы, насколько я знаю?
– Подавала, – Таня вздохнула, – но отказ пришел еще полтора месяца тому назад.
– Ну, тогда не знаю, – Катрин равнодушно пожала плечами. – В любом случае, не пойдешь, не узнаешь.
– Ха! Не пойдешь, как же, к начальству, когда тебя вызывают.
– Ну вот и иди, не заставляй начальство ждать. – Дружеским пинком напутствовала ее Катрин.
Тиз встретил Таню в кабинете, попросив закрыть дверь. Закрытая дверь означала, что разговор предстоит долгий и приватный.
-Танья, – начал Тиз, немного заискивающе.
– Да, Тиз, я тебя слушаю. – Таня сидела, скромно сложив руки и стараясь не подавать виду, что нервничает. В прошлый раз Тиз точно так же изощрялся в красноречии, объясняя почему ей отказали в возможности получить квалификацию.
– Ты знаешь, что наше предприятие считает очень важным, чтобы наши сотрудники чувствовали себя комфортно. Возможность совмещать семью и работу является одним из условий сертификации, которую прошло наше предприятие. Кстати, во время последней проверки магазины нашего региона получили высший бал и звание «предприятие с высокой степенью социальной ответственности».
Таня послушно кивнула, мысленно умоляя директора заткнуться побыстрее. Но тот, похоже, не мог угомониться, пока не дочитает весь положенный текст.
– В общем, – подвел, наконец-то, итог Тиз, – мы изыскали возможность пойти тебе навстречу. Ты – отличный сотрудник, поэтому мы решили рискнуть и дать тебе возможность поучаствовать в пилотном проекте.
Ты получишь возможность выучиться на товароведа, на неполный рабочий день. Необходимый стаж у тебя есть, упорства тебе не занимать. Правда, длиться обучение будет не два года, а три, и работать придется намного интенсивнее, но мы верим, что…
Дальнейший разговор Таня помнила, как в тумане. Ведь самое главное она уже услышала. Ей дали шанс! Она выучится и будет, наконец-то, получать нормальную зарплату, а не чуть выше минималки, как платят «рядовым необученным». Последняя шутка была из лексикона Гельмута – унтер-офицера в отставке, приходившего к ним на раскладывать по полкам товар на «четвертушку ставки». Но если Гельмут делал это, скорее, от скуки, чтобы дома не сидеть, то Тане прибавка к зарплате будет отнюдь не лишней.
Горячий июнь.