Я всегда чувствовала, что моя семья очень странная и не такая, как все. С виду все вроде бы обычно: папа инженер на предприятии, мама на том же предприятии экономист. Я единственная дочка, а живем мы в обычной трешке в спальном районе Москвы. Я учусь в обыкновенной общеобразовательной школе, что поближе к дому, и хожу после уроков на кружки. А раз в год летом мы с родителями ездим на море: в Анапу или в Сочи.
Таких семей в России миллионы. Но все же я всегда чувствовала, что моя семья не обычная.
Например, у меня никогда не было бабушек, дедушек, дядь, теть, двоюродных или троюродных братьев и сестер. Абсолютно полное отсутствие каких-либо родственников. Боле того — у родителей никогда не было друзей. Мы не ходили ни к кому в гости, и к нам тоже никто не приходил. Мама не разговаривала вечерами по телефону с подружками, а папа не ездил с друзьями на рыбалку. Единственное общение родителей с посторонними — это мои учителя в школе и несколько соседей по подъезду, с которыми мама могла обсудить, например, график отключения горячей воды летом или чистку крыши дома от снега зимой.
Друзей не разрешалось иметь и мне. Мои дни рождения отмечались только в кругу семьи, мне не позволялось приглашать одноклассников. Сама я тоже ни к кому не ходила. Меня не отпускали играть во двор, мне не разрешали кататься на велосипеде с другими детьми. После кружков, что были у меня два раза в неделю, я приходила домой и делала уроки. После них смотрела мультики по телевизору или читала книги.
Наверное, я могла бы обманывать своих родителей, но никогда не делала этого. Я всегда была прилежной и послушной дочерью: сказано ни с кем не дружить — я ни с кем и не дружу.
Тем больнее мне всегда было в школе. Мой класс оказался очень и очень дружным. Все 23 человека были одной бандой. И ребята все время придумывали какие-то активности после уроков, на которые я ходить не могла. В какой-то момент меня уже просто перестали на них звать. Общались со мной только на переменах между уроками.
Главным заводилой у нас был Илья Токарев, которого все называли просто Ток. Светловолосый голубоглазый парень, с которым я с первого класса сидела за одной партой. Тогда же в первом классе я в него и влюбилась. Когда мы были в классе четвертом или пятом, отец Ильи резко разбогател, и Ток сразу стал ходить в школу с самым крутым телефоном и в джинсах модной марки. А потом его стал привозить личный водитель.
Удивительно, но Ток не поменял школу, а остался учиться в нашей обычной. И его младшая сестра тоже потом пошла в нашу школу. Правда, родители наняли Илье очень крутых репетиторов, которые подготовили его к поступлению в Гарвард. Наша школа не давала достаточно знаний для Гарварда.
Моя любовь к Илье, естественно, была невзаимной. Еще бы! Кто он, а кто я. Главный модник школы и серая мышка, которую никуда не пускают родители. Но Илье было удобно сидеть со мной за одной партой. У нас с ним было что-то наподобие партнерства: я за него решаю его вариант на контрольной по истории, а он за меня решает мой вариант на контрольной по геометрии. У него всегда было с точными науками лучше, чем у меня. Домашку мы с Током тоже делили. Например, я делала химию, а он физику. А перед уроком мы друг у друга списывали.
Но несмотря на то, что Илья был самым модным и самым крутым, у него была несчастная любовь — Яна Селезнева, наша одноклассница и главная красотка параллели. Я еще в классе седьмом заметила, что Ток по ней вздыхает. В 10 классе он стал упорно ее добиваться. Задаривал ее дорогими подарками, цветами, конфетами. И в какой-то момент она ему поддалась. Илья и Яна начали встречаться. Вот только не долго.
На Янкином горизонте возник Сашка Федоров из параллельного класса. Яна сама по себе девушка не плохая и не меркантильная с легкостью променяла мажора Илью на обычного, но более симпатичного, Сашу. А Ток так и остался страдать по Янке до конца школы.
Был конец мая, мы уже заканчивали 11 класс, я, как обычно, жила своей серой и ничем не примечательной жизнью и готовилась к поступлению в лингвистический университет, как вдруг погибли мои родители. Они оба уехали в очередную командировку, которых у них было очень много, и там случайно попали в аварию на такси, которое везло их из аэропорта. Произошло лобовое столкновение из-за того, что водитель другой машины был пьян, не справился с управлением и выехал на встречную полосу. Папы, мамы, таксиста и того пьяного водителя не стало на месте.
Стоит ли говорить, что моя жизнь в тот момент была кончена? Я осталась совершенно-совершенно одна…
Ни друзей, ни родственников, НИ-КО-ГО.
Но при этом кто-то все же организовал похороны, на которых была только я и несколько знакомых родителей с работы. Папу и маму кремировали, а их тела я так и не смогла увидеть.
Мне должно было исполниться 18 лет через месяц, поэтому органы опеки не проявили ко мне совершенно никакого интереса. После похорон я все-таки нашла в себе силы сдать ЕГЭ. Сама не знаю, зачем я это сделала, почему сразу не перерезала себе вены или не выпрыгнула в окно.
Я не пошла ни на последний звонок, ни на школьный выпускной. Целыми днями я лежала в зале на диване и просто смотрела в потолок. У меня не было ни идеи, как жить дальше…
В тумбочке возле родительской кровати я нашла 30 тысяч рублей. Это были последние деньги. Больше мне было взять неоткуда и не у кого. И что мне делать, когда закончатся эти деньги? Куда мне идти работать? Официанткой? Уборщицей? Продавщицей в магазин? Я только окончила школу и ничего не умею.
В мой день рождения в конце июня я, как обычно, лежала живым трупов в гостиной, как вдруг раздался звонок на домашний телефон. Я решила не отвечать. Наверняка кто-то ошибся номером. Мне никто не может звонить, родителям тоже.
Но телефон звонил целый день. В итоге под вечер я все же заставила себя снять трубку.
— Алло, — говорю бесцветным голосом.
— Здравствуйте. Это Малахова Ксения Андреевна? — начал на том конце провода бодрый женский голос.
— Да.
— Вы дочь Малахова Андрея Константиновича и Малаховой Натальи Николаевны?
— Да.
— Вам сегодня исполнилось 18 лет?
— Да.
— Поздравляю. Теперь вы можете получить наследство, которое вам оставили ваши родители.
— Какое еще наследство? — Удивление в этот момент стало первой эмоцией, которую я испытала после смерти отца и матери.
— Счет в нашем банке. Приходите в отделение, мы вам все расскажем. Не забудьте взять с собой паспорт и свидетельство о смерти ваших родителей. Запишите адрес банковского отделения.
Я пришла к ним на следующий день утром. Родители оставили мне какое-то наследство? Счет в банке? Да мы же жили от зарплаты до зарплаты! Еле-еле удавалось за год накопить на 10 дней на Черном море в дешевеньком домике с хозяйкой. Я ходила в школу в одних и тех же джинсах, у меня даже мобильного телефона до 9 класса не было. А потом мне купили старую кнопочную «Нокию» в то время, как все уже ходили с айфонами.
Компьютер у меня тоже был очень старый с большим монитором. Интернет родители подключали, только когда сами были дома, чтобы четко контролировать, что я смотрю на компьютере. Мне, естественно, не разрешалось иметь страниц в соцсетях. Я могла пользоваться компьютером только в учебных целях.
И вот я сижу в банке перед сотрудником отделения и в десятый раз пересчитываю количество нулей у цифры, которая является моим наследством.
Родители завещали мне 50 миллионов рублей.
— Это точно не ошибка? — Уже который раз я переспрашиваю у банковского сотрудника. — Точно 50 миллионов рублей, а не 50 тысяч?
— Точно, девушка. Ваши родители были VIP-клиентами.
— Может, все-таки это ошибка? У моих родителей не могло быть столько денег… Папа был инженером, а мама экономистом…
— Девушка, ваши родители на протяжении многих лет были нашими клиентами. Они открыли этот счет очень давно и постоянно его пополняли. Несколько лет назад они распорядились, чтобы вы получили эти деньги сразу, как только вам исполнится 18 лет, но не ранее их смерти. Иными словами, это процедура, которая помогает избежать оформления наследства через полгода после смерти. И так как два главных условия соблюдены — ваши родители мертвы, а вам есть 18 лет — мы переоформляем счет на ваше имя.
