По аналогии с просто опорными звуками, дополнительно согласованные доударные звуки могут и не предшествовать непосредственно ударной гласной. Такие рифмы тоже приближаются к типу глубоких. Примеры: 1) где в одном случае все согласованные звуки являются опорными: умно – смешно, Тульчи – палачи, стрелка – издалека, больна – влюблена и т. д.; 2) где второй звук ни в одной из рифм не является опорным: души – карандаши, душа – дыша, плеча – луча, сама – без ума, рожок – кружок, сложено – для кого ж оно и т. д. Возможны и более сложные приемы такого согласования, с перестановкой звуков и т. п., например: вздор – разговор, Корсар – Сбогар, Гименей – много дней, Грандисон – наводит сон, простите ей – страстей и т. д.[4]
Близко к «глубоким» рифмам стоит особенный тип рифм, очень любимый Пушкиным, – рифма «поглощающая». В таких рифмах одно слово полностью входит в состав окончания другого.
Наиболее часто применял Пушкин этот прием там, где одна из рифм образована односложным словом. Примеры: да – череда, луг – плуг, кумир – мир, бес – небес, человек – век, снег – нег, дам – следам, стороне – оне, сам – глазам, след – лет, чай – примечай, вот – небосвод, мил – томил, нет – лорнет, был забыл, честь – перечесть, и т. д. Эти рифмы не могут быть названы собственно глубокими, но есть у Пушкина и примеры подлинно глубоких мужских рифм такого типа: его – моего, ему – почему, очки – дурачки, и т. д.
Весьма нередко пользовался Пушкин этим приемом и в женских рифмах. Примеры: речи – встречи, скрежет – режет, столица – лица, хороводы – воды, тучей – летучей, морозы – розы, вижу – ненавижу, тонет – стонет, громом – ромом, странен – ранен, праздность – разность, хладнокровно – ровно, дело – охладело, Тани – мечтаний, непогоды – годы, вериги – Риги и т. д. Или еще – подлинно «глубокие» рифмы этого типа краткой – украдкой, расправа – права, винограда – награда, живые – сторожевые, и т. д. Немало таких рифм У Пушкина и с несколько неточным согласованием звуков: Вальтер Сжотт – расход, возврата – брата, осторожный – дорожный, праздный – однообразный, безобразный – праздный, священный – просвещенный, Харит – укорит и т. д.
К этому же типу рифм должно отнести те, где одно слово начинается ударной гласной и где, следовательно, нет в нем самом опорного звука, но где это слово повторяется полностью в рифмующемся. Пушкин также очень охотно применял такого рода рифмы. Примеры: 1) мужские рифмы: он – Наполеон, их – затих, честь – есть, и т. д.; 2) женские: ада – отрада, ночи – очи, годы – оды, свободы – оды, оба – гроба, Оле – боло, стулья – улья, шумный – умный, охнет – сохнет, и т. д.
Отдельный вид, и, быть может, наиболее интересный, «поглощающих» рифм составляют рифмы, поглощающие с метастазой (перестановкой) или разделением звуков, т. е. где все звуки одного слова полностью, но не подряд и не в том же порядке, входят в состав рифмующегося слова.
Примеры: 1) поглощающих рифм с разделением звуков мужских: стон – сторон, том – тайком, ты сам – там, сны – старины, – мгла – могла, хлоп – холоп, рука – ручейка, горит – говорит, просак – простак, пленять – воспламенять, красой – рой и т. д.; 2) женских: страдаю – стаю, приносят – просят, топит – торопит, прилежней – прежней, нежно – неизбежно, деле – доселе, сегодня – сводня, праздник – проказник, рано – романа, милый – могилы, своды – свободы, руку – разлуку, верой – Венерой, пищу – пепелищу, поле – поневоле, злата – заплата, тучи – трескучий, неге – ночлеге, пиво – спесиво, и т. д. Стоит обратить внимание, что громадное большинство этих рифм начинаются с одного и того же звука.
Примеры: 3) поглощающих рифм с перестановкой звуков: года – тогда, стара – востра, гражданин – один, косны – несносный, не жаль – жизни даль, расточены – старины, клавикорды – аккорды, воспоминанье – вниманье, Прасковью – кровью и т. д.
К особенностям пушкинской рифмовки относится приятие во внимание начальных звуков слова, примеры чему были только что даны.
Во-первых, в ряде случаев, опорный звук одного слова согласован с начальным звуком рифмующегося. Примеры: мой – мной, томим – моим, приговор – взор, страх – местах, рукой – порой, венец – певец, толпой – пустой, чертей – рифмачей, тронут – потонут, минуты – надуты, страницы – небылицы, мгновенье – владенье, печали – читали и т. д. Ряд таких рифм является поглощающим с разделением звуков[5].
Во-вторых, в ряде рифм согласованы именно начальные звуки обоих рифмующихся слов. Примеры: 1) мужских рифм: меня – моя, покой – пустой, вода – вреда, вощаной – водой, лужок – лесок, столба – судьба, головой – горой, лови – любви, друзей – дней, наизусть – ни грусть, передал – проливал, глядит – гласит, чернит – чертит и т. д.; 2) женских рифм: Татьяна – тирана, сваха – страха, невежды – надежды, поэты – предметы, важной – влажной, погода – природа, волненье – воображенье, волненье – вдохновенье, – небреженьем – нетерпеньем и т. д. Этот прием особенно распространен в стихах Пушкина.
Должно еще отметить, что Пушкин весьма охотно применял, как рифмы, слова, в звуковом отношении аналогичные. Характерными примерами могут служить рифмы: предметы – приметы, приезд – присест, плюхи – блохи и т. д. Ряд таких рифм приведен раньше под различными рубриками. К тому же типу относятся любимые Пушкиным рифмы: сладость – младость, племя – время, сети – дети, пишет – дышит, тень – день, и т. д., а также еще: Моэта – поэта, необозрима – невозвратима, залетный – заботный, и т. п.
По-видимому, пристрастием Пушкина к таким созвучиям должно объяснить то, что он охотно рифмовал ряд односложных и двусложных слов, формально дающих только бедное созвучие: глас – нас, нас – вас, лет – нет, шум – дум, силы – милы, тени – сени, нами – вами и т. п. Может быть, по той же причине Пушкин допускал рифмы, представляющие в сущности повторение одного и того же слова с разными приставками: меж тем – тем, всяк – сяк, обрести – завести, всходит – нисходит, приговоров – разговоров, самовольным – недовольным и т. д.
Последние виды рифмы составляют уже переход к рифмам омонимическим и тавтологическим. Омонимической рифмой в точности называется такая, где оба рифмующиеся слова составлены из одних и тех же звуков, но в разном их распорядке; но также называют омонимической рифмой и те, где рифмующиеся слова составлены из сходных звуков. Примеры таких рифм Пушкина частью даны выше, частью еще: голод – холод, голодный – холодный, пятой – бедой, задрожала – задержала, арестом – Орестом и т. д.
Тавтологической рифмой называется такая, в которой рифмуются два слова, одинаковые по произношению, но имеющие разное значение. Примеры, для ясности, приводим в полных стихах:
А что же делает супругаОдна в отсутствии супруга?
Будет вам по калачу…А не то поколочу.
В год за три щелчка тебе по лбу…Есть же давай мне вареную полбу.
И током слезы точит.А старший брат свой нож берет,Присвистывая, точит.
Вот на берег вышли гости.Царь Салтан зовет их в гости.
Хоть убей, следа не видно…В поле бес нас водит, видно.
Защитник вольности и правВ сем случае совсем не прав.
Можно напомнить еще стихотворные шутки Пушкина на глубокие рифмы: «Дева, ног не топырь…» и т. п.
5
Остается сказать о бедных рифмах у Пушкина.
Несомненно, у него есть ряд рифм, где звуки согласованы только начиная с ударной гласной, причем иногда самое сходство этих ударных гласных лишь приблизительное. Можно найти у Пушкина и просто слабые рифмы, и не только в лицейских стихах: одни – стороны, ныне – именины, китайца – американца и т. д., но и в «Онегине»: героиней – Дельфиной, и т. п. Но все это будут единичные исключения.
