— Если бы вы были моей дочерью, я бы тоже не разрешил.
— Но я не ваша дочь, и не просила у вас помощи. А сейчас, если позволите, я хотела бы уехать.
— Как? — спросил он просто.
В своем раздражении она забыла об этой проблеме.
— До Краймиа-стрит по крайней мере три мили, — сказал он. — Вы что, собираетесь протопать три мили на этих вот высоченных каблуках? Или хотите позвонить своим братьям, чтобы они за вами приехали? Не сомневаюсь, им это очень понравится.
— Это уж точно, — вздохнула она. — Но вряд ли у меня есть выбор.
— Если только я не предложу взять вас на буксир. — Поймав ее подозрительный взгляд, он добавил: — Это бескорыстное предложение. Ну не бросать же вас здесь!
— Меня, такую бедную и несчастную, что называется, «мамзель в беде», — вы это имели в виду?
Его губы дрогнули.
— В вас действительно есть что-то от «мамзель», иначе бы вы не купили такую машину.
— Очень смешно. И… спасибо за предложение, но я сама как-нибудь справлюсь. А теперь всего доброго. Хорошего вам дня.
— Ладно, хватит. Слезайте с вашей белой лошади. Хотя любая лошадь сослужила бы вам лучшую службу, чем это… сокровище. Так что стойте здесь, пока я не подгоню свою машину и не привяжу к ней вашу.
Она открыла было рот, собираясь что-то ответить, но потом закрыла его. И вытаращила глаза, когда увидела его машину.
— Вот это да! Вы уверены, что хотите, чтобы ваше шикарное авто видели рядом с этим моим… сокровищем?
— Как-нибудь переживу, — сказал он, вытаскивая трос и закрепляя на ее машине. Потом открыл дверцу своего автомобиля и кивком указал на пассажирское сиденье.
Ей удалось насладиться мягким скользящим ходом его автомобиля, что говорило о его немалой цене, хорошем обслуживании и о том, что его хозяин во всем этом неплохо разбирается.
— Между прочим, меня зовут Роско Хэверинг, — сказал он.
— Пеппе Дженсон. Сокращенное от Филиппа.
— Пеппе вам больше подходит.
— Я не собиралась вас спрашивать, что мне подходит, а что нет, — вдруг разозлилась она. — С чего вы взяли, что можете об этом судить?
— Ах, молодость, молодость… — добродушно пробормотал он.
— Не такая уж я и зеленая…
— Восемнадцать-девятнадцать? — предположил он.
Она рассмеялась:
— Двадцать семь!
Он так резко нажал на тормоз, словно увидел перед собой красный сигнал светофора. Медленно повернувшись, изумленно уставился на нее:
— Вы шутите?
Пеппе печально улыбнулась:
— Увы…
— Я вам не верю, — произнес он, не отводя от нее глаз. — На вид вы как школьница.
— Ошибаетесь. Я юрист. Серьезный и уважаемый представитель закона. — И, комично понизив голос, она произнесла: — Сильные мужчины дрожат при моем приближении…
Он рассмеялся:
— Не буду спрашивать, на кого вы работаете. Наверняка у вас собственная практика, которая в скором времени заставит обанкротиться всех ваших конкурентов.
— Нет. Я работаю в фирме «Фарли и сын».
Она увидела, как дрогнули его губы.
— Вы знаете их? — спросила она.
— Довольно неплохо. У них хорошая репутация. Должно быть, вы сумели произвести впечатление, раз вас взяли… Кажется, мы уже где-то рядом?
— Следующая улица налево.
Сразу же за поворотом они увидели гараж. Небольшой бизнес, который прадед Пеппе Джо Парсонс начал почти сто лет назад, с тех пор заметно вырос. Теперь он стал в три раза больше, и ее братья, Брайан и Фрэнк, купили дома на той же улице, чтобы жить поближе к работе.
Они уже собирались закрываться, когда перед их гаражом появился маленький караван. Стоя у ворот, братья наблюдали за ним с добродушной иронией.
— Опять! — объявил Фрэнк. — Разве я не говорил?
— Потому что ты как старая заигранная пластинка, — сказала Пеппе, целуя в щеку сначала его, потом Брайана, — всегда повторяешь одно и то же. — А скорее всего, вы в прошлый раз просто не отремонтировали машину как следует. — Она повернулась к Роско. — А это мистер Хэверинг, мой спаситель.
— Спасибо вам, — сказал Брайан, протягивая руку. — Конечно, было бы лучше, если бы вы столкнули этот драндулет в реку, но, наверное, вам это просто не пришло в голову.
— Пришло, — сказал Роско. — Но я устоял перед искушением.
Братья рассмеялись. Им было около сорока, оба крепкие и веселые.
Пролежав несколько секунд под капотом, Фрэнк огласил приговор:
— Придется оставить до утра. И знаешь… мы не сможем пригласить тебя к нам. Наши семьи уехали на выходные к родственникам, и мы с Брайаном хотели… ну… в общем, сама понимаешь…
— Ага, понимаю, — хмыкнула Пеппе. — Вот дьяволы! Должно быть, вся улица будет ходить ходуном.
— А то! — добродушно загоготали братья.
— Ладно. Приеду завтра утром.
— Вы не здесь живете? — спросил у нее Роско.
— Слава богу, нет. У меня квартира в центре.
— Где именно?
Пеппе назвала адрес.
— Я отвезу вас, — сказал он. — Садитесь.
Вздохнув с облегчением, Пеппе достала из своего багажника две тяжелые сумки и переместила в его машину.
— Спасибо, — сказала она, пристегивая ремень безопасности. — Впереди у меня целая ночь работы, и ради этого я готова пойти на что угодно.
— Никакого голодного мужчины, ожидающего свой ужин?
— Никакого! Живу одна. Свободна. Независима. Никаких отвлекающих моментов.
— Кроме небольших визитов к друзьям.
— Они мои братья. А… вы о кладбище? Наверное, решили, что я чокнутая?
— Наоборот, это очень мило. Похоже, вы получили удовольствие от их компании.
— Так было всегда. Я их просто обожала. Особенно бабушку. Я очень любила с ней разговаривать и, надо признаться, до сих пор не могу остановиться.
— А зачем останавливаться?
— Другие могли бы сказать: потому что они умерли.
— Но для вас они не умерли. Кроме того, я не думаю, что вы очень беспокоитесь о том, что скажут другие.
— Я должна беспокоиться. Я юрист.
— Ах да. Лицо ответственное и серьезное.
Пеппе скорчила смешную гримасу:
— Стараюсь.
Двадцать семь? Неужели она думала, что он ей поверит? Максимум двадцать два! И то с натяжкой. И если она действительно работает у Фарли, то, скорее всего, стажером. Но и это неплохо. Она все равно могла быть ему полезна.
В голове Роско Хэверинга начал созревать план. Детали потом можно уточнить, но все равно эта встреча, что называется, рука судьбы. Где-то доброе Провидение позаботилось о нем, а ему только и оставалось, что этим воспользоваться.
— Вон там. — Пеппе указала на высокий многоквартирный дом.
— Похоже, здесь и припарковаться-то негде…
