- Если Гленна поставили на Пауэлл-стрит, чтобы направить нас по ложному следу, - заметил я, - то нетрудно предположить, что бандит вообще не двигался в том направлении. Я вспомнил, что через два подъезда отсюда, в сторону Сток-тон-стрит, находится парикмахерская. В ней, вероятно, как во всех парикмахерских подобного типа, есть дверь, ведущая в "Булвер Билдинг". Она-то и могла послужить проходом, через который бандиту было легко скрыться. Во всяком случае эту возможность необходимо расследовать.
- Парикмахерская! - Сержант Фоли взглянул на своего помощника: Дожидайся нас здесь вместе со всеми, Стронг, мы скоро вернемся.
- Хорошо, - ответил Стронг.
Зевак на улице поубавилось.
- Пойдем-ка с нами, Тим, - бросил сержант стоявшему у дверей полицейскому.
По размерам парикмахерская была точь-в-точь как ювелирный магазин. Когда мы вошли, пять или шесть кресел были заняты, а одно, у самого окна, пустовало. Стоявший за ним невысокий смуглый мужчина приветливо улыбнулся и сказал: "Следующий", как это принято у парикмахеров.
Я подошел к нему и протянул свою визитную карточку, и он, пробежав по ней взглядом, посмотрел на меня с живым интересом, который тут же сменился прямо-таки детским разочарованием. К этому я уже успел привыкнуть: люди, не найдя меня ни худосочным, ни - что, несомненно, было бы им даже гораздо приятней - толстяком, смотрят на меня так, как будто я обманул их лучшие ожидания:
- Вы, наверное, уже слышали об ограблении Барнабла?
- Как же, прямо жуть берет, как подумаешь, что эти головорезы вытворяют средь бела дня!
- А выстрела вы, случайно, не слышали?
- Как же! Я как раз брил одного из своих постоянных клиентов, мистера Торпа, агента по недвижимости. Он всегда дожидается меня, если даже все остальные мастера свободны. Так или иначе, услышав выстрел, я подошел к двери - взглянуть, но ведь у меня в кресле клиент, сами понимаете, на улицу я выйти не мог.
- И никого подозрительного не видели?
- Нет, эти ребята шустрые, да и в обеденный перерыв, когда на улице полно народу, ничего не стоит затеряться в толпе. Интересно, что...
Это уже не относилось к делу. Ввиду необходимости беречь время я, рискуя показаться невежливым, прервал его на полуслове:
- А с улицы в "Булвер Билдинг" тут никто не проходил, вы не заметили?
- Что-то не припомню, хотя многие пользуются нашей парикмахерской, чтобы сократить путь, из конторы на улицу.
- Но вы не заметили никого после того, как услышали выстрел?
- Входить никто не входил, это точно. А вот выйти - может, кто и вышел, потому как время было предобеденное.
Я внимательно осмотрел пятерых мужчин, которыми занимались другие мастера. На двух из них были синие брюки. И у одного из этих двух под большим носом темнели усы; лицо второго, розовое от бритья, не было ни худым, ни полным, не отличался ни красотой, ни уродством и профиль его. Это был мужчина лет тридцати пяти, светловолосый. Я заметил, как он улыбнулся своему мастеру, когда тот ему что-то сказал: мне бросилась в глаза неестественная ровность и белизна его зубов.
- Когда вошел клиент, который сидит в третьем кресле?
- Если не ошибаюсь, Как раз перед ограблением. Когда раздался выстрел, он отстегивал воротничок. Это-то я запомнил.
- Благодарю вас.
- Тут некого ловить, - пробормотал сержант.
Я смерил его презрительным взглядом:
- Вы забываете или, быть может, думаете, что я забыл о перчатках Найта.
Сержант Фоли хохотнул:
- Ах да, я и забыл совсем, упустил из виду. Я стал таким рассеянным.
- Притворство вряд ли еще кому помогало, сержант Фоли. Наш клиент сейчас выйдет. - И правда, как только я это сказал, тот встал с кресла. Предложим ему пройти с нами к ювелиру.
- Можно, - согласился сержант.
Клиент пристегнул воротничок, надел синий пиджак, серое пальто и серую шляпу. И тогда, предъявив ему свою бляху, детектив представился:
- Сержант Фоли. Прошу вас немного прогуляться со мной тут неподалеку.
- Что?!
Удивление было совершенно неподдельным, как и следовало ожидать. Сержант слово в слово повторил приглашение.
- Зачем это?
На этот вопрос как можно короче ответил я:
- Вы арестованы за ограбление ювелирного магазина Барнабла.
Тут этот человек не без сарказма заметил, что его фамилия Бреннан, что его хорошо знают в Окленде, что кое-кто заплатит за оскорбление, и т. д. и т. п. Мне на миг показалось, что придется применить силу, чтобы сопроводить задержанного к месту преступления, и сержант Фоли уже сжал ему запястье, но Бреннан подчинился, согласившись идти с нами.
У Гленна побледнело лицо и задрожали колени, когда мы ввели Бреннана в магазин, где Барнабл, Джулиус, Найт, Стронг и миссис Долан тотчас же сгрудились вокруг нас.
Полисмен, которого сержант назвал Тимом, остался у выхода.
- Говорить, вероятно, будете вы, - сказал сержант Фоли, делая меня центром внимания.
- Это он, мистер Барнабл? - спросил я.
Карие глаза ювелира чуть не выкатились из орбит.
- Нет, мистер Тин.
Я повернулся к задержанному:
- Снимите, пожалуйста, шляпу и пальто. Сержант Фоли, где у вас кепка, брошенная грабителем? Спасибо, сержант. - И попросил задержанного: - Будьте любезны, наденьте эту кепку.
- Будь я проклят, если я это сделаю! - взорвался он.
Сержант протянул ко мне руку:
- Дайте-ка ее мне. Эй, Стронг, подержи-ка этого молодца, пока я делаю ему примерку.
Бреннан покорился.
Кепка была ему явно велика, но, надевая ее то так, то эдак, я сообразил: можно нацепить этот головной убор таким образом, что его несуразность будет не слишком бросаться в глаза, к тому же его размер позволял скрыть волосы и изменить очертания головы.
- А теперь не будете ли вы любезны, - попросил я, отступая назад, чтобы получше взглянуть на него, - вынуть ваши зубы.
Эта просьба вызвала страшный переполох. Тот, кто назвался Найтом, кинулся на детектива Стронга; Гленн метнулся ко входной двери; а Бреннан со злостью заехал сержанту Фоли кулаком в лицо. Я бросился ко входу, чтобы занять место полисмена, оставившего пост ввиду схватки с Гленном, и краем глаза заметил, что миссис Долан забилась в угол, а Барнабл и Джулиус, не желая впутываться в драку, мечутся по магазину.
Наконец порядок был восстановлен: детектив Стронг и полисмен сковали Найта и Гленна одними наручниками, а сержант Фоли, сидя верхом на Бреннане, победно взмахнул вставной челюстью, вытащенной у того изо рта.
Жестом приказав полисмену занять пост у двери, я помог сержанту Фоли поставить Бреннана на ноги, и мы снова надели кепку ему на голову. Теперь он являл собою самого настоящего злодея: рот, лишившись зубов, ввалился, отчего лицо сделалось худым и старым, а нос удлинился, размяк и сплющился.
- Это ваш молодец? - обратился сержант Фоли к ювелиру, встряхивая арестанта.
- Да! Да! Он самый! - Ликование на лице ювелира сменилось озадаченностью. - Только вот шрама нет, - медленно добавил он.
- Этот шрам, по всей вероятности, мы найдем у него в кармане.
И нашли - в виде носового платка, покрытого коричневыми пятнами, еще влажного и пахнущего спиртом. Кроме платка мы извлекли из его карманов связку ключей, две сигары, спички, перочинный нож, 36 долларов и авторучку.
Бреннан не противился обыску, и лицо его оставалось безучастным, пока Барнабл не воскликнул:
- А камни? Где же камни?
- Скорее облезете, чем их найдете! - окрысился Бреннан.
- Мистер Стронг, будьте любезны, обыщите эту парочку, - кивнул я на скованных одной цепью Найта и Гленна.
Он исполнил мою просьбу, не найдя, как я и ожидал, ничего существенного.
- Благодарю вас, мистер Стронг, - сказал я и направился в угол, где стояла миссис Долан. - Будьте любезны, позвольте мне осмотреть вашу хозяйственную сумку.
Веселые карие глаза миссис Долан сразу потускнели.
- Будьте любезны, позвольте мне осмотреть вашу хозяйственную сумку, повторил я.
В горле у нее как-то странно булькнуло, и она протянула мне сумку. В другом конце магазина находилась застекленная витрина, на нее-то я и поставил сумку миссис Долан. Кроме сельдерея и латука, о которых я уже упоминал, в сумке оказались сверток с нарезанным ломтиками беконом, пачка стирального порошка и бумажный пакет со шпинатом. Я вытряхнул его на витрину, и среди зеленых листьев сверкнули острые грани неоправленных бриллиантов. Менее заметные, выглядывали из-под листьев и денежные банкноты.
Способная! Именно так, если помните, охарактеризовал я миссис Долан при первом знакомстве с ней. И мое определение тотчас же подтвердилось: эта женщина повела себя как человек, который способен на все. К счастью, детектив Стронг тут же двинулся за нею следом и успел завернуть ей руки за спину, ограничив таким образом ее свободу. Но он не смог лишить ее последней свободы - свободы слова, и этой единственно оставшейся она воспользовалась на полную катушку, разразившись потоком брани, которую мне здесь вовсе не обязательно повторять.
