нарастила. Место преступления такие бы хорошенько испортили. – Да, Макгаффин? Заберут тебя?
Огромный хвост глухо бухнул по полу, и пес заморгал слезящимися глазами.
– Похоже, его только что выгуляли, – продолжала она, постукивая ногтем по плакату. – Может, выберете другую собаку?
– Может, перестанете лезть не в свое собачье дело? – произнесла я так спокойно, будто объясняла ей дорогу в незнакомом районе. Мое терпение подходило к концу. Единственное, что было хуже, чем выслушивать наставления незнакомцев, – вести философские беседы с кем-то в спортивных штанах за двести долларов.
Лучше забыть.
Она фыркнула и отошла, ища новую жертву. Я смотрела, как она уходит. Я выбрала четырехчасовую вечернюю смену, и как я ее провожу, никого не касалось. Иногда я убирала какашки за кошками и таскала по полу веревки, помогая котятам выплеснуть охотничий инстинкт. Иногда меняла пахнущий кедром наполнитель в клетках хомяков, мышей, кроликов и морских свинок. Как-то раз даже тренировала ежа-альбиноса.
Но по большей части…
По большей части я играла с большими собаками, убедившись, что в их клетках все идеально.
В детстве у меня на ферме был свой собственный щенок – во всяком случае, я считала его своим собственным, – помесь бигля с мастиффом. Я звала его Медовым мишкой. Когда нас выселяли федералы и его увозили в клетке грузовика, он плакал и звал меня. Не нужно иметь степень психолога, чтобы понять, почему меня так тянет к большим собакам. Пока я убиралась, я нашептывала им нежности. Ворковала глупые слова любви. Обещала, что если они станут моими, я никогда их не предам только из-за того, что дела идут так себе.
– Давай, Макгаффин. – Я отстегнула поводок. – Пойдем подышим свежим воздухом.
Он с трудом поднялся на ноги и направился ко мне. Восемь лет – мизерные шансы на усыновление для большой собаки. Хотя хвостом он вилял как щенок.
– Вот, хороший мальчик. – Я вошла в клетку, погладила его по голове и пристегнула поводок к звенящему синему ошейнику. Поводок ему, скорее всего, не требовался, но я соблюдала протокол. – Пойдем гулять?
Что? Гулять?
Скорость его хвоста увеличилась вдвое. Если бы в трех футах от него стояла ваза, он бы запустил ее в космос.
– Так я и думала. – Я проверила, лежит ли в заднем кармане джинсов собачья расческа. Здорово было расчесать его спутанную шерсть, протереть глаза от грязи, прогуляться с ним по двору, чтобы трещины и узлы его старых суставов наполнились энергией.
Мы обходили двор второй раз, солнце опускалось в фиолетовую дымку, но июльский воздух еще был влажным и душным, когда в моем кармане зазвонил телефон.
На экране высветилась надпись «Кайл К». Мой подопечный. Он всего на пять лет моложе меня и в Бюро проработал лишь на пять месяцев меньше, но заместитель суперинтенданта учел мой стаж в полицейском управлении Миннеаполиса и назначил меня наставником. Отвечая на звонок, я увидела, как приближается сирена и тренировочное поле со стороны шоссе вспыхивает красными огнями.
– Ну, что скажешь?
– Привет, Евангелина, – начал Кайл. Он назвал меня полным именем, и его голос был выше обычного. Первые два предупреждения. – Ты не спишь?
– Ну я же как-то с тобой говорю, правда?
Огни исчезли, а вслед за ними утих и пронзительный вой.
– Я к тому, что, может, разбудил тебя? Я знаю, что ты работаешь сверхурочно. Может, легла пораньше, и…
Я вздохнула и подумала, что Кайл – хороший агент, только зеленый и слишком впечатлительный, но время лечит и то, и другое.
– Нет, я в приюте для животных. Что тебе нужно?
Он помолчал, и это молчание стало третьим предупреждением, скользнувшим, как призрачные пальцы, по моей спине. Макгаффин заскулил и дернул поводок, направляясь к двери загона.
– На северной окраине складского района произошло убийство, – сообщил Кайл. – Полиция Миннеаполиса хочет, чтобы мы приехали посмотреть.
Я помассировала шею. Могу поспорить, что из всех агентов Бюро, кого туда могут отправить, у меня шансов меньше всех. Меня в жизни не направляли на убийства, если только они не были связаны с нераскрытым делом или если команда Бюро по расследованию смертей не была перегружена.
– Что-то странное?
Он издал звук, похожий на кашель.
– Ты и половины представить не можешь.
В этот момент мою защиту прорвал холодный осколок. Кошмар вчерашнего вечера.
Из подвала доносится детский плач. Женщина в малиновом брючном костюме спускается вниз, в ее руке зажата связка ключей. Она останавливается перед дверью. Вставляет ключ. Когда дверь распахивается, плач сменяется ужасными рыданиями. По моей коже побежали мурашки, воспоминание ударило меня, как грузовик со льдом.
– Буду через двадцать минут.
Глава 2
Ван
Я справилась за пятнадцать.
Адрес, который дал мне Кайл, привел меня к незастроенному участку к северу от штаба Армии спасения, где я иногда покупала одежду. На верхнем этаже склада находилась комиссионка, где продавался разный старый хлам, а все новое и с бирками хранилось в подвале. Я тут сцапала много чего симпатичного, все в моем фирменном черном цвете, и парковка была хорошая.
Сам район изначально назывался Складским, но потом его переименовали в Северную петлю. В начале двадцатого века он был торговым центром Среднего Запада. Оптовики и складские торговцы открыли магазины там, где железная дорога встречалась с рекой, и торговали сельскохозяйственной техникой, необходимой поселенцам. К 1920-м годам этот район расширился, и теперь тут продавалось и покупалось все, от орехов до ополаскивателя для рта. Северная петля стала свидетелем рождения известных брендов, в том числе пасты «Криметт» и батончика «Милки Вэй», прежде чем район из промышленного стал преимущественно жилым. Большинство старых складов перестроили в здания, по-джентльменски элегантные. Горстка несогласных – например, Армия спасения – бирками приткнулась среди элитных домов.
Мне нравились эти уродливые старые вояки.
По мере того как я приближалась к месту преступления, живописный пейзаж сменился районом, еще не решившим, кем он хочет стать, когда вырастет. Здесь были и заброшенные фабрики, и дома премиум-класса, которым не хватило места в Северной петле, и заброшенные участки. Три полицейские машины и машина «Скорой помощи» сбились в кучку на границе городской черты и дикой природы. В Миннеаполисе это не редкость – величественные особняки у берегов ручья, заросших ежевикой, петляющие тропинки, способные за минуту доставить вас из торгового района в пышный изумрудный лес, сверкающие озера в тени небоскребов. Я провела здесь полжизни, но так и не привыкла к контрастам.
Тут все было как будто не на своем месте.
Я вышла из машины. Летний вечер ласкал, как шелк. Кайл ждал меня на
