Мы не слышали, что говорил Марии Карловне Ренат, но, судя по навернувшимся слезам на ее глазах, ничего хорошего. Оправдываться женщина не стала, вернула мобильник и тихо попросила довезти ее до дома. Как выяснилось, по соседству с мобильником лежал и кошелек. Наверное, его тоже «увели», за компанию.
Вот так мы и познакомились. Сначала с Марией, или «Машуней», которая на несколько лет была младше нас с Натальей, затем с дочерью Сапрыкиных четырнадцатилетней Алей, а под конец с самим Ренатом. В день нашего случайного знакомства Ренат планировал отметить на работе свой очередной день рождения. Нашел же время родиться! Двадцать девятого ноября. Ни осень, ни зима – ни то ни се. То ли дело Мария Карловна – пятнадцатого октября, самая середина осени.
Любимая жена и замечательная хозяйка, Машуня решила побаловать коллег мужа деликатесами собственного производства, лишний раз подтвердив тем самым сложившееся в коллективе мнение о Сапрыкине, как человеке выдающихся умственных способностей. Во всяком случае, мужская часть коллектива – как женатая, так и не очень – не раз думала о своей дурацкой сущности, поскольку вовремя не рассмотрела в скромном, но слишком деловом менеджере компании Гусевой Марии Карловне потенциальную красавицу и идеальную жену. Ренат оказался не только самым умным, но и прозорливым. Уволившись с работы, красивый, но равнодушный к флирту «синий чулок» оказался милой, обаятельной и весьма сексапильной женщиной.
Никто не верил, что «сладкая парочка» была знакома очень давно – с юных лет, и что разница в их возрасте всего два года. Рядом с женой Ренат выглядел лет на шесть-семь старше. В октябре мы чисто символически отметили Машунино сорокалетие. Фактически делали вид, что желаем ей здоровья, счастья и успехов в личной жизни просто так, невзирая на пятнадцатое число. А все из-за Машуниной мамы, которая заявила, что сорок лет ни в коем случае не следует отмечать. Дурная примета.
Нельзя сказать, что наше знакомство с Сапрыкиными было очень тесным – всего три или четыре взаимных визита, да и то не полным составом семейных команд. В основном женским. Нас с Наташкой все время удивляла нежность, с которой супруги Сапрыкины относились друг к другу. А в дочери оба вообще души не чаяли. Именно поэтому полной неожиданностью был уход Рената из дома, чему предшествовало весьма непорядочное его поведение.
Около месяца назад Машуня видела мужа в обществе молодой девицы. Он посадил ее в свою машину и повез в ресторан. Пораженная увиденным Машуня юркнула в личную серебристую «япону-мать» и, нарушая правила дорожного движения, проводила парочку до дверей «Золотого шара». Теряясь в догадках, мы как могли ее утешали. В основном тем, что выдающиеся умственные способности Рената обратились против него самого. В результате ума палата перестала удобно размещаться в двух полушариях малогабаритной головы и он, мягко говоря, из этого ума сам себя выжил. Как и откуда на его горизонте появилась длинноногая и худющая стерва без отличительных половых признаков, именуемых бюстом и задней частью, Машуня не знала. И долго делала вид, что вообще ничего не замечает. Если хорошо подумать, чего там, в сущности, замечать-то, кроме длинных ног? Ренат по-прежнему жил дома, только иногда не приходил ночевать, оправдывая это авралом на работе. А внезапно возникшую сдержанность, скорее, замкнутость и постоянную раздражительность списывал на усталость. Вот только смену удобной супружеской кровати на жесткий диван никак не мог вразумительно объяснить, и этот факт явно свидетельствовал об измене.
Периодически созваниваясь с Марь Карловной, мы пытались возродить ее к жизни. В основном тем, что она достойна лучшего, нежели ее Ренат. И тут же, раз Машуне от этого легче, соглашались с ней, подтверждая, что он очень хороший человек. Добрый и заботливый. Очень любит Альку. Жаль, себя любит больше, чем жену и дочь. После этого беседа плавно перетекала на все поголовье мужиков в мире, которые скопом достойны такого животного звания. А некоторые – дважды и трижды. Словом, полные кавалеры ордена Козла. Как мыслилось, Машуне от наших утешений должно было значительно полегчать. В том плане, что есть и худшие экземпляры, чем ее Ренат. О своих мужьях и сыновьях благоразумно молчали. Они исключение из общего правила, так зачем терзать человеку душу?
Встретиться перед праздником нам с Марь Карловной не удалось – не успели. А учитывая все трудности и тяжелые испытания, выпавшие на наши семьи в предпоследний день, решили встретить Новый год у нее. Заодно мыслилось осуществить длительный по времени сеанс психотерапии. Конечная цель – добиться от Машуни стойкого отвращения не только к разговорам об измене мужа, но и осознания своего счастливого положения: в любой момент может гордо намахать Рената из дома, не дожидаясь, пока он слиняет сам. Важно не пропустить момент. Она достаточно молода и красива, чтобы на нее запал… Вот тут возникала неувязочка. Слишком переусердствовали ранее, уверяя Машуню в том, что все мужики… Ну, не будем повторяться. Получалось – ни одного порядочного, кроме упомянутого ранее исключения, не оставалось. И лично я бы не хотела видеть принадлежащее мне на законных основаниях «исключение», западающим даже на Машуню. Этот казус слегка озадачил и Наташку, но мы быстро от него отмахнулись – если хорошо покопаться… Словом, возьмем да отсортируем из общей массы знакомых мужчин еще одно исключение.
Нашему звонку Машуня не обрадовалась. Но и не огорчилась. Не давая ей времени на раздумье, Наталья просто-напросто довела до сведения Марь Карловны тот факт, что раз она дома, мы едем встречать Новый год к ней. «И не надо слов благодарности!» – на всякий случай добавила Наташка, хотя Машуня, кажется, кроме «алло» и вялого «привет!» вообще ни слова не сказала.
После этого звонка в семьях начались серьезные разногласия. Алена со Славкой категорически отказались куда-либо ехать. Встреча Нового года плавно трансформировалась у них в зимнюю сессию, и пару часов назад детки приняли решение с несколькими друзьями тихо отметить канун этой вытекающей неприятности в бабулиной однокомнатной квартире, откуда потом и ехать никуда не надо. Сама бабуля планировала вернуться от приятельницы, недавно схоронившей четвертого мужа, уже первого января. Значит, голодными не останутся. А к вечерку и мы подъедем. С Натальиным сыном все определилось еще раньше. Наш инженер-электронщик был в загранкомандировке и невольно принял неувязочки западного образа жизни. Отгуляв рождественские праздники вместе с датчанами в качестве основного праздника, к встрече Нового года подошел с уверенностью, что этому счастливому событию датский народ большого значения не придает. Вымотавшись на Рождество, наступление Нового года отмечает формально и сразу же бежит на работу. Невозможностью прилететь на Родину в качестве главного новогоднего подарка Лешик огорчил Наталью еще три дня назад. И одновременно обрадовал: она может прилететь к нему сама, но чуть позднее. Это в какой-то мере утешило подругу, и она начала заранее присматривать себе подходящий чемоданчик.
Планы Аленки и Вячеслава неожиданно изменились. Оба решили ехать с нами. И этому решению способствовало изменение наших собственных планов: Машуня перезвонила Наташке и бесстрастным голосом сообщила, что Ренат ушел из дома, пообещав вернуться в следующем году, если поймет ошибочность своего шага. Едва ли он планировал сделать это в первых числах января. Я сразу растерялась. Машке определенно не до нас с мужьями и молодым поколением. Все возможные варианты встречи Нового года давно проанализированы и отброшены как не реальные. Теперь и поездка к Машуне отменяется. Оставаться в опустевшей квартире она не хотела и собиралась уехать к родителям.
– Как ей только в голову пришло ляпнуть такое! – закрыв трубку ладонью, шепотом комментировала Машунину речь Наташка. – Разве можно считать квартиру опустевшей, если из нее исчез только один предмет мебели – Ренат?! За последнее время его даже нельзя было включить в категорию «необходимый». Только нервы Машке мотал. И потом, у нее есть дочь! Копия своего отца, кстати говоря. И такая же своенравная. Это я к тому, что без нервотрепки не обойдется.
Подруга еще долго общалась с Машуней, отделываясь короткими: «Прекрасно!», «Ну и замечательно!!!», «Охренеть можно!».
Предчувствуя непреодолимые осложнения, я со вздохом принялась вытаскивать из сумки приготовленные нами деликатесы. В конце концов один новогодний праздник можно встретить и в очень тесной обстановке – битком набитой бабулиной квартирке. Наташкину в расчет принимать не следует. После отъезда Лешика подруга затеяла ремонт в его комнате, и она сменила имидж с «жилой» на «нежилую». Правда, Наташка ухитрялась спокойно смотреть в ней телевизор.
Пытаясь вынуть жареного гуся, я тут же получила по рукам. Странное дело: невероятным образом скособоченный с моей помощью гусь, до этого толком не влезавший в сумку, сразу же занял соответствующее своему жареному статусу положение – улегся на блюде так прямолинейно, что даже осталось свободное место для салатов.
